— Ты была слишком бледная. Это нехорошо. Могут пойти слухи, что ты больна или имеешь пищевое расстройство. Нам это не нужно. Вот этот румянец намного лучше.

Приложив ладони к щекам, я действительно ощутила, как горит кожа. Сволочь.

Я вздернула нос, быстро застегнула блузку и уточнила:

— Будешь издеваться надо мной?

Андрей уже погрузился в работу, но ответить соизволил:

— По возможности. Не переживай, скорее всего эти возможности будут стремится к нулю. Застегни джинсы, дорогая.

— Сукин сын, — бросила я, убегая и застегиваясь на ходу.

Он ничего мне не ответил, разумеется.

Уже в общем салоне я пригладила волосы, радуясь, что Карина сидит ко мне спиной. Я заняла кресло в параллельном ряду, давая понять, что не горю желанием общаться. Но она все равно повернулась ко мне и с милейшей улыбкой уточнила:

— Все хорошо?

Я натянула рот от уха до уха и проговорила:

— Да, все прекрасно.

Бортпроводница материализовалась словно из воздуха, предлагая еду и напитки. Я попросила воду. Ледяную. Но судя по тому, как Карина прикусывала губу, она все поняла.

Слава богу, я не успела растерзать свой разум мыслями о ней, Андрее и том, что он сделал со мной сейчас.

Командир корабля объявил посадку. Андрей вышел из кабинета и занял место рядом со мной. Его ладонь накрыла мою. Первым порывом было выдрать пальцы, но я вспомнила, что не имею на это права. Никто не должен сомневаться в нас. Иначе план потеряет смысл.

— Не носи больше джинсы, — проговорил он, даже не глядя на меня.

Я растерялась и наивно поинтересовалась:

— Почему?

— Потому что я так сказал. Платья, юбки, брюки свободного покроя допускаются.

— А что не так с джинсами? — продолжала я отстаивать деним.

Громов наконец удостоил меня взглядом. Он был очень красноречив. До меня наконец дошло. Я почти подпрыгнула, понимая причину.

Ему нужен легкий доступ. Он собирается регулярно этим заниматься?

Кровь снова ударила в щеки. Я едва ли заметила, как самолет пошел посадку.

— Это касается только официальных появлений. Дома можешь одеваться, как угодно. Хоть голая ходи.

Он подвигал бровями, запутывая меня еще сильнее.

Что все это значит?

Он собирается лазить мне в трусики на официальных приемах?

Или мы говорим только об одежде, а я накручиваю все на тему секса.

Будь проклят Громов с его пошлыми развлечениями.

— Пора, друзья мои, — позвала нас Карина.

Проводница мило улыбалась, готовясь прощаться. Андрей потянул меня за руку. Я встала, пытаясь выглядеть невозмутимо.

Шоу начинается.

Андрей

Едва за Лизой закрылась дверь, я свалился в кресло. В такой глубокой жопе я давно не был. Зачеркните. В такой глубокой жопе я никогда не был.

Закрыв лицо руками, я застонал. На руке осталась ее смазка, запах ее оргазма. Я завыл в ладони ни в силах ничего с собой поделать, облизал пальцы.

Зачеркните на хрен все.

Оказывается, погрузиться еще глубже в можно, и я это сделал. Только что.

Не в силах бороться с собой, я прошел в ванную, расстегнул брюки и стал водить рукой по члену. Левой рукой, вашу мать. Потому что правую я продолжал нюхать, вспоминая как стонала и кричала Лиза.

Мне не нужно было много времени. Я почти без удовольствия кончил в раковину, привел себя в порядок и, буквально плача, вымыл руки. С мылом.

Единственной победой сегодня было — не кончить в штаны, пока моя невеста танцевала на мне верхом. Ах, еще ее оргазм. Но его скорее можно занести в пассив. Я не позволил Лиз прочувствовать удовольствие, потому что боялся, что обкончаюсь. Или трахну ее прямо на столе, уложив на бумаги. Или усадив.

Черт знает, что!!!Я снова начал возбуждаться.

Слава богу, полет заканчивался. Капитан объявил посадку. Я немного прибрал на столе, выключил ноут и пошел в основной отсек.

Думал, что при Карине получится вести себя прилично. Но как назло Лиз сидела достаточно далеко от моей помощницы. Неудивительно, учитывая, какие занятные выводы о нас она сделала. Ревнивая горячая девочка. Она так старается делать вид, что ей все равно, но истинная страсть так и рвется наружу. Хоть она и воспитана в традициях британской аристократии, но русский дух не задавишь этикетом.

Мне нравилось ее злить, дразнить и смущать. Поэтому я тихо попросил не носить больше джинсы. Лиз, разумеется, не сразу поняла, а потом еще ярче заалели ее щеки. Я с трудом сдерживался, чтобы не смеяться. Обижать ее совсем не хотелось. Во всем нужно знать меру. Грани терпения невесты я прекрасно чувствовал и не собирался испытывать пределы прочности.

А вот она, кажется, не имела такой гуманной позиции по отношению ко мне.

Лиз не стала спорить о джинсах. Карина, стоя в проходе раздавала нам указания:

— Держитесь за руки, улыбайтесь. Фотографов немного, все приличные. Орать не будут. Машины ждут на полосе. Поедем сразу домой.

— Нет, — тут же вклинилась Лиза.

Карина замерла, длинно моргнула, повернулась к Лизе.

— Мисс Торнтон, боюсь вы не понимаете…

— Прекрасно понимаю, мисс Верден.

— Миссис, — поправила ее помощница. — Вообще, зовите меня Кариной.

— Без проблем, Карина, — согласилась моя невеста. — В любом случае я всегда первым дело отправляюсь на Красную Площадь.

Вот тут я уже не сдержался и громко и неприлично хохотнул. Разумеется, Лиза обожгла меня взглядом, от которого я бы мог загореться. И загорелся в определенном месте. Сава богу, хватило ума срыгнуть свой энтузиазм в уборной, и теперь я мог себя контролировать. Немного.

— Что смешного я сказала? — процедила сквозь зубы Лиз.

— Все провинциалы первым делом едут на Красную. Даже аристократия Британии не исключение, — объяснил я.

— Это должно меня ранить, господин Громов или что? Да, я провинциалка. Никогда не любила большие города. Разве что Москва исключение. Мне нужно попасть на Красную площадь. Это традиция.

— Это нелепо, Элизабет, — включил я свой стандартный поучительно превосходный тон.

— Не все равно, Андрей. Я еду с тобой или без тебя.

— Да, конечно. Без меня! Так я тебя и отпустил.

— Это сарказм?

— Да.

— Значит, без тебя?

— Лиз! — не выдержал я, переходя на повышенный тон. — Ты никуда не едешь.

— Прости, Андрей, — вклинилась Карина. — Почему бы нет?

— Потому что! — заорал я и на нее.

— Это отличный способ заявить о себе. Невеста президента такая же как все. Она хочет увидеть Красную площадь первым делом.

— Ты головой поехала? — не сдержался я снова.

— Нет, это ты немного… — Карина поискала подходящее и приемлемое слово. Нашла: — Ты немного узколобый, шеф. Не обижайся. У тебя хорошо получается управлять страной, но в пиаре я лучше. Тем более в таком вопросе. Я не ошиблась еще ни разу.

Десять секунд войны глазами, и я сдался, поднимая руки вверх.

— Черт с вами обеими.

— Едем на Красную, — подытожила Карина.

— Супер! — обрадовалась Лиз.

Я бы не удивился, услышав, как они хлопнули по рукам, но одного такого момента поддержки Лизе было конечно мало, чтобы проникнуться к моей любовнице. Как она считала.

— Реши сама с охраной, — бросил я помощнице, подставляя Элизабет локоть.

— Уже звоню Казарину, — ответила Карина, задерживаясь в самолете.

Попрощавшись с командой, мы с Лиз медленно ступали по трапу вниз.

— Ты улыбаешься, хотя я не напоминал, — подметил я.

— Я люблю Москву, Андрей.

— Да, конечно, а еще ты никогда не проигрываешь.

— Никогда, — подтвердила Элизабет.

Не задерживаясь на взлетной полосе, я повел Лизу к машине. Она занервничала и спросила:

— Нас не встречают?

— Машина ждет.

— Эта? — удивилась Лиз.

Я открыл дверь бордовой ауди не первой свежести.

— А что ты ждала? Лимузин? Кортеж?

— С тобой всего можно ждать. Даже велик или лошадь, — пренебрежительно выдала невеста, сморщив свой аристократический нос.