— Она же невеста президента, — вторила и другая помощница.

— А он у нас что? Папа Римский?

Девушки ту же замолчали. Мое любопытство было раскалено до предела.

— Что за платье такое?

— А вот и посмотрим.

Алла сама проводила меня в просторную примерочную. Я сняла халат, в который меня нарядили между платьями для удобства. Модельер помогла одеться. Платье село идеально. Удивительно. Оно было таким красивым, хоть и без изысков.

— Пройдитесь, — осторожно предложила Алла.

Я сделал несколько шагов вдоль зеркальной стены и поняла, откуда взялся скепсис ассистенток.

Разрез. Струящаяся юбка была с разрезом. Моя нога соблазнительно мелькнула и снова скрылась в облаке невесомых юбок. Я не сдержала потрясённого стона.

Прошагав от одной стены до другой, я точно поняла, что оно мое.

— Идеально, — прочитала Алла мои мысли.

— Да. Оно мое.

— Истинно твое, милая.

Я походила еще, чтобы посмаковать этот чудесный момент. Но все испортила Карина. Она без разрешения вошла в примерочную и устало поинтересовалась:

— Подошло хоть что-то?

— Да, — радостно оповестила я и сделала несколько шагов, демонстрируя платье во всей красе.

— Нет, — тут же выпалила Карина.

Мое сердце остановилось.

— Да, — упрямо процедила я сквозь зубы, моментально растеряв свое глупое счастье.

— Нет, Лиза. Открытый верх и оголенная нога — это не платье невесты президента. Я бы смирилась с декольте, но…

— Причем тут ты? Я не понимаю.

— Серьезно? — огрызнулась она. — Тебе объяснить? Это моя работа, мисс Торнтон. И это платье взбалмошной малолетней аристократки, которая хочет покрасоваться. Нам нужно другое. Сдержанное, классическое, шикарное. Вот это сидело отлично. Я помню.

Она указала на то самое первое пышное, в котором я была как баба на чайнике.

— Нет, — выпалили мы с Аллой хором.

— Карина Сергеевна, вы должны понять, — начала модельер. — При всем моем уважении…

Это было трогательно. Я никак не ожидала, что она посмеет сказать поперек Верден. Но рано радовалась. Карина, разумеется, оборвала ее.

— При всем моем взаимном уважении, Алла Евгеньевна, есть правила приличия и некоторые особенности в таких церемониях, как наша…

Слушать ее я не могла.

— С меня хватит. Я хочу это платье. Ты не можешь мне приказывать.

— Еще как могу, Элизабет, — почти зашипела Карина.

Он сжала губы, давая понять, что главная здесь. Это было последней каплей. Я прошла через зеркальный коридор и взяла с пуфа свой телефон. Плевать, что я не хотела звонить первая. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

— Серьезно? Звонишь Андрею? — засмеялась Карина. — Он в самолете сейчас. Летит в Челябинск.

Слава богу в телефоне послышались гудки, и Громов почти сразу снял трубку.

— Лиз? — аккуратно поздоровался он моим именем.

— Я хочу платье, Андрей, — выпалила я, не заботясь, что звучу как маленькая капризная дрянь.

— Купи любое, дорогая, — захохотал он в трубку.

— Карина запретила. Я выбрала свадебное платье, а оно ей не нравится. Понимаешь? Что за дерьмо, Громов? Я даже платье не могу выбрать без твоей…

На языке вертелось «любовницы», но я вовремя осеклась.

— Без твоей помощницы.

Лицо Аллы стало вытягиваться, и я вспомнила, что стоит подбирать слова тщательнее.

— Андрей, пожалуйста… — произнесла я, стараясь быть милой и убедительной.

— Дай Карину, — велел он.

Не знаю, зачем, но прежде чем исполнить приказ, я включила громкую связь.

— Да, Андрей Михайлович, — Карина включила в свою очередь помощницу, отключив любовницу. — Вы на громкой. Мы в салоне.

— Что там с платьем?

— Оно не подходит.

— Мы можем сделать исключение?

— Нет.

— Другое?

— Другое я не хочу, — вклинилась я.

— Слышал? — уточнила Карина.

— Да. Похоже, без меня не разберетесь. Адрес.

Карина назвала улицу и дом.

— Буду через десять минут.

— Шутишь? — выпалила Верден. — Андрей, это…

— Увидимся через десять минут. Не расходитесь.

Он отключился. Мы все некоторое время молчали. Алла не выдержала первая.

— Президент сейчас приедет сюда?

— Похоже на то, — подтвердила Карина и зло спросила у меня. — Почему он сорвался из-за такой глупости? Что в тебе такого особенного?

— Видимо то, чего нет у тебя, — мстительно огрызнулась я, расправила юбку и аккуратно, чтобы ничего не помять, присела на пуф. — Может все-таки закажем пиццу?

Карина Махнула рукой, неожиданно согласившись.

— Да, пожалуй. Нам всем нужно поесть, успокоиться и купить нормальное платье.

— Я останусь в этом.

— Посмотрим.

Она ушла обратно в общий зал. Алла тоже последовала за ней, отдавая какие-то распоряжения в честь визита президента. Можно подумать, к моему визиту тут не подготовились как следует.

Я встала и снова прошлась мимо зеркал. Отказаться от этого платья — как содрать с себя кожу. Я остановилась, прикрыла глаза и сосредоточилась на желании выйти замуж именно в нем. Иначе все обернется катастрофой. Я вряд ли переживу эту победу Каины.

Глубоко задумавшись, я как будто погрузилась в медитацию. Только голос Андрея вернул меня в примерочную.

— Добрый день. Где моя невеста?

— Добрый Андрей Михайлович. Она в примерочной, но мы должны сначала помочь ей снять платье, — очень спокойно отвечала Алла.

— Полагаю, я должен увидеть ее в нем, чтобы оценить масштабы катастрофы.

— Это плохая примета. Вы не должны видеть платье.

— Алла Евгеньевна, самолет ждет стоит в Жуковском. Я должен был улететь еще ночью. У меня нет времени на плохие приметы.

И тут же вклинилась Карина.

— Пусть посмотрит. Он точно не увидит платье, потому что этот наряд не подходит, и мы его поменяем.

От ее уверенного «мы» меня замутило.

Андрей ничего не сказал, но я услышала его шаги. Он приближался. Я встала с пуфа и повернулась лицом ко входу. Громов вошел в примерочную, увидел меня, прикрыл дверь и не сделал ни шагу дальше. Андрей просто стоял и смотрел на меня.

А я снова чувствовала себя полной дурой. Он был такой красивый вчера в смокинге, а сегодня был еще лучше в поло, слаксах и кедах. Боюсь, я не знаю, какой Андрей мне нравится больше. Боюсь еще сильнее, что любой.

Понимая, что не смысла скрывать причину споров и визита главы государства в свадебный салон, я прошла до середины коридора. Глаза Андрея становились все больше и больше. Я видела, что ему нравится, видела, что он удивлен и растерян. Он пошел мне навстречу, протянул руки. Я накрыла его ладони своими и уже знала, что он скажет. Но уточнить была обязана:

— Нет?

— Нет, — подтвердил Громов.

Судорожный выдох смешался со стоном. Я как будто услышала со стороны этот звук, хотя сама его породила.

— Лиза, это…

— Неприемлемо, вульгарно и легкомысленно, — продолжила я за него. — Знаю. Карина так и сказала.

— Не угадала. Ты прекрасна. Очень красивое платье, правда, но…

— Оно не походит невесте президента, — снова сделал я попытку угадать.

В этот раз Андрей не спорил.

— Боюсь, что так.

Я кусала губы, стараясь не разрыдаться. Он взял меня за пальцы и уже привычным и движением поднес их к губам. Я не хотела, чтобы он меня убедил своими тайными приемчиками, и стала сама пытаться уговорить его.

— Традиция Торнтонов — это тартан. Я буду в тартане. Драпировка закроет плечо и часть груди.

— Боюсь, она все равно не закроет твою красивую ножку, детка.

— Не закроет, — согласилась я.

— Прости, Лиз. Карина права.

— Нет-нет-нет, — почти закричала я, забирая у него свои руки, и тотчас перешла на злой шепот. — Не смей мне говорить, что она права. Потому что это не так, черт подери. Попробуй понять, Андрей, мне нужно это платье.

Я думала, он просто уйдет, не разбираясь с моими причудами. Самолет в Жуковском точно стоил дороже моих заскоков. И мне было немного стыдно, потому то по моей вине горели деньги налогоплательщиков. Но в этот самый момент возмущение было сильнее стыда.