Патологоанатом Вдрыбадан смущённо закряхтел.

– Такую вот. – сизелицый обрисовал ладонями в воздухе нечто вроде Венеры Милосской.

– А зачем тебе баба? – спросил мистер Жжуть.

– Вот так за жопу возьму, её сику себе на пику натяну и крякать заставлю. – окунулся в привычное состояние человечек, меняя выражение и цвет лица на близкое к кефирному. Даже со слегка просроченным сроком хранения.

– Это ты брось, ты впредь с бабами не очень водись. – сказал мистер Жжуть с наивозможно нежной поучительностью. – Водись так, чтоб всё в меру было. Я-то постарше тебя, и я знаю, до чего с бабами не просто бывает.

Мистер Жжуть снова вздохнул, вспомнив что-то уж очень личное, а затем прихлопнул по ближайшей холодильной камере, сложил рот в капризной ухмылке и спросил у патологоанатома: – Кстати, с жёнушкой моей всё в порядке?.. Температура заморозки в норме?..

– За супругой вашей приглядываю в оба глаза. – заверил Вдрыбадан, намереваясь открыть дверцу холодильника. – Пылинки сдуваю.

– Ничего, пусть пока полежит здесь… – не позволил открывать камеру мистер Жжуть. – Я сперва своё главное дело сделаю, а там и до неё руки дойдут. Либо разморожу и оживлю колдовским манером, либо на похороны потрачусь. Я, знаешь, такие похороны хочу, чтоб вся страна рыдала, чтоб из пушек палили, чтоб вдовы и сироты на могилку кидались и причитали на кого же ты нас покидаешь?..

Кажется, мистер Жжуть больше воображал свои собственные похороны, чем жёнушкины.

– Ну, ладно, держитесь тут, ребятки, а я устал от вас, пойду. Мертвяков привезут если с кладбища – распределите по местам, запротоколируйте. Впрочем, сами всё должны знать. У кого мозгов будет побольше – тех сразу укладывайте на хирургический стол и меня вызывайте.

– Без вас не начнём. – заверил Вдрыбадан.

– Без меня нельзя. Я тут главный.

– Папенька!.. – вроде как на прощание попробовал сказать что-то важное сизелицый, но испугался неожиданных чувствительных механизмов внутри себя, сконфузился и остолбучился. Кажется, надолго.

Мистер Жжуть поднялся на лифте из бункера вверх и продолжил блуждать по коридорам замка Недосягаемых Умыслов, держа на уме одну цель, способную перевернуть мироздание.

– Апппчихи!! – вкусно и сопливо вычихался выдра Подхалимка, едва успев за один глоток опорожнить чашку чая, и развеселил слуг, собравшихся в привратницкой скоротать вечерок. – Извините, братцы. Опять напасть накинулась.

– Что за напасть? – захихикали слуги.

– Вот такая получается у меня напасть. – жалобно проговорил выдра Подхалимка. – Начнётся иногда чих в ноздрях щекотать, да так назойливо, что и врагу не пожелаешь. Чихаю, как бог на душу положит – в любой момент могу начихать на всех, и на себя. Себя тем более не пожалею.

– Утрись, чудо! Далеко носовой платок запрятал? – унимая неказистый потявкивающий смешок, сказал пёсик Кабыздох, пытаясь собрать в кучу плохо сорганизованные друг с другом зрачки глаз.

– Несомненно утрусь, мог бы и не напоминать. – выдра наполировал ухоженную мордочку бархатистым носовым платком. – Я насчёт чистоты усерден.

– Знаем-знаем твоё шарашкино усердие. У тебя этакие ноздри – будь здоров, целая дубина пролезет! Без усердия не вычистить.

– А ты мне пропихивал дубину, чтоб такое говорить?

– Допустим, что не пропихивал. А вот тебе встречный вопрос: ты бы мне разрешил в ноздри дубину пропихнуть, если б я к тебе с этой просьбой обратился? Наверняка бы заартачился.

Выдра Подхалимка задумался. Ситуация принимала тот оборот, когда и отказать пёсику его в просьбе не хотелось, чтоб не обидеть этого самого колючего пёсика, но и собственные ноздри было жалко.

– Есть у меня твёрдая убеждённость в том, что дубина не пролезет. – находчиво шмыгнул он носом. – Палец-то еле-еле засовывается наполовину. Я ради интереса каждый день пальцами в ноздри лазаю – и безуспешно.

– В следующий раз, когда захочется ради интереса пальцем лазать, ты вот как поступи: не палец в ноздрю пропихивай, а саму ноздрю натягивай на палец, словно перчатку на руку. Не верти голой, тужься изо всей мочи, ещё одной лапой активно помогай – вдруг и натянется ноздря целиком на палец! Ради интереса попробуй, а не ради чего-нибудь другого.

Привратницкая ютилась на улице, рядом с башней и входными воротами в замок Недосягаемых Умыслов, что было удобно для провождения нескучных вечерних посиделок. Слугам здесь дозволялось засиживаться подолгу, шумно и вздорно беседовать, отмечать знаменательные даты и нечаянное коварство хорошего настроения. Мистер Жжуть редко когда обращал внимание на то, что творится в привратницкой, а потому не особо злился на слуг за безделье, хотя и любил попенять за малейшую провинность. Телесных наказаний старался избегать, но пыточную камеру содержал в технической готовности. Два палача служили у него с беззаветной преданностью – Вздрюч и Вздроч – правда, они вчера ещё отпросились на чьи-то именины, и, наверное, так лихо отпраздновали, что до сих пор не возвращались.

– Апппчихи!! – грохнул чихом во второй раз выдра Подхалимка и густо покраснел.

– Физиономию скорчил недовольную, смотрите на него. – указал на подхалимкину незадачливость привратник Назапор. – Разбросал сопли по всем углам и ещё чем-то недоволен. Нет, Подхалимка, в твоём возрасте, с твоей-то больной печенью, шалости с чихами нельзя вытворять.

– Нормальный возраст. – мягко огрызнулся Подхалимка. – Вполне себе олдскульный пипл.

– А сколько тебе? – хитро заегозил зрачками пёсик Кабыздох.

– Сорок пять.

– В сорок пять – баба ягодка опять! – тут же придумали слуги обидную дразнилку для Подхалимки, хохоча до истерики.

Выдра Подхалимка осуждающе покачал головой:

– Экие вы друзья называетесь. Хорошие бы люди доброго здоровья мне пожелали, а вы дразнитесь.

– На каждый чих не наздравствуешься, ёптыть!.. – произнёс служка Кормёжка, отдышавшись от смеха.

– Вы просто глуповаты и не догадываетесь, чем я на самом деле занимаюсь. А я специально так бойко чихаю, чтоб вас развеселить, чтоб вы надутыми сычами не сидели. Чихнуть-то я могу и вовсе незаметным способом, могу при чихе гвоздь на носу удержать.

– Ну, брось врать.

– Не брошу. Поищите-ка в здешних ящиках гвоздь, а я вам своё умение докажу.

Долго искать гвоздь не пришлось. Привратник Назапор вытащил из коробочки скукоженный, тревожно всхлипывающий гвоздь и ловко поставил его на капризно вздёрнутый нос Подхалимки. Затем подал сигнал чихать. Выдра Подхалимка ёмко, пискляво чихнул, и гвоздь, всем на удивление, не свалился с носа, а даже несколько приосанился, задрал шляпу.

– Ну как? – победительно высунул язык выдра Подхалимка, чтоб подразнить товарищей. – Здорово я умею чихать?

– Если дурью маяться каждый день, ещё и не тому научишься. – сказали служки. Но, конечно, они позавидовали необычной ловкости Подхалимки.

– Обыкновенное следствие вялотекущего невроза. – напустил на себя суровый вид и поставил диагноз привратник Назапор. – Нос слишком занят собой и не понимает, что надо дёргаться при чихе. У носа тревожные предчувствия направленны совсем по другому адресу, а гвоздю только того и надо: торчи на носу да держи красу!.. Ты бы, Подхалимка, чихнул не ИЗ СЕБЯ, а В ГЛУБЬ СЕБЯ, прямёхонько в зад – тут гвоздь обязательно свалился бы с носа, хотя бы даже и от смеха.

– Только смотри, афедрон не простуди. – заботливо сказал служка Кормёжка. – Через зад чихать не вкусно.

– Ерунду ты мелешь. – почесал нос выдра Подхалимка.

– А ты, можно подумать, не ерундой занимаешься, когда весь такой из себя хороший и ловкий?.. Прежде чем других… как это в одной басне говорится?.. в школе ещё учили наизусть… В общем, не лучше ли на себя, кума, поворотиться?.. Кидай гвоздь обратно, в коробку, затеряешь ещё.

Выдра Подхалимка обиженно пожал плечами и сделал вид, что ему отныне не интересно общаться с глупыми приятелями. Сел на дерматиновый диван, у двери, где обычно томились не слишком уважаемые посетители замка, дожидаясь особого приглашения, и взял в лапы газету: где тут статья, которую давеча не дочитал?.. ага, вот!.. социологическими службами в стране был проведён опрос, результаты которого мы спешим опубликовать… был задан вопрос: какие вещи для граждан являются предметами первой необходимостью?.. ответы получились вполне предсказуемы: соболий салоп, матрёшка и балалайка!..