– Стереотипное мышление в народе не сломать. – тоскливо вздохнул выдра Подхалимка. – Если какая-то часть массового сознания попадает во временной люфт, её оттуда за уши не вытащишь. Впрочем, чихать я на всё это хотел.

Вдруг Подхалимка очень быстро задёргал кончиком носа, зашмыгал буроватым трубным гласом и чихнул с таким роскошным чихающим изобилием, что газета отлетела к противоположной стене – испачканная в вычихнутых соплях, мокрая и противная!..

– Батюшки-святушки! – заломил руки в насмешливом упоении привратник Назапор. – Хозяйскую газету соплями испоганил, отредактировал называется.

Все слуги в привратницкой закатились припадочным истеричным смехом, у некоторых даже подтяжки лопнули, придерживающие форменные штанишки. Невероятно застенчивый и сдобно-пахучий служка Кормёжка веселился, катаясь кубарем по коврику, а торопливый служка по помойным вёдрам Обрыган медленно сползал со стула, надрывая пузатенький животик.

– Соплей-то накопил в носу за всю жизнь: дай, думает, сегодня учиню разброс! – давился тявкающим хохотом пёсик Кабыздох.

– Дай, думает, расчихаюсь до полной дури, где наша не пропадала!

– Конечно, если мы сычами сидим, то пять кило соплей нам не хватает для полного счастья!..

Служка Кормёжка и служка Обрыган дружно зашлись в увеселительной икоте.

– Ржёте-то напрасно, поскольку воспитанные люди над глупостями не смеются. – выдра Подхалимка был очень недоволен собой, ощетинился и губы надул.

– Смотрите-ка: он ещё и губы надул! – захрипел хохотом привратник Назапор.

– Ржёте-то напрасно. – попробовал усовестить компанию выдра Подхалимка. – Чихнул, поддаваясь наваждению организма, думал, что доброго здоровья мне друзья пожелают. Сопли-то прибрать можно, сопли – это не главная беда в жизни. Беда приходит, когда другу не хочется сочувственного слова сказать, ведь от этого друг может заболеть и умереть в одиночестве.

Мирные рассуждения выдры Подхалимки успокаивали и смущали. Смех в привратницкой огорошено остывал.

– Все помрём. – с будничной нежностью постановил привратник Назапор. – Покойников-то, говорят, уже миллион миллионов, и за каждым стоит своя история, своё извинение за причинённые неудобства.

– Не дай боже помереть, когда рядом нет ни близких родственников, ни друзей. – сказал служка-помоечник. – Хозяин-то наш на похороны не потратится. Снесёт труп в бункер, изымет всё хорошее, а остатки выбросит. Я сам на мертвяцкую помойку постоянно таскаю из бункера что-то, упакованное в пластиковые мешки. И даже заглядывать в них боюсь.

– Известный скупердяй наш мистер Жжуть. – сообщил служка-постельничий –толстенный и малоподвижный барсук, покоящийся в кресле этакой Шишабангмой, покинувшей на вечерок любимые Гималаи, чтоб посидеть с друзьями. – У него плюгавенького колдовства не выпросишь на свой День Рождения. Летает фантазиями в эмпиреях, престолы небесные захватывает, а до простого рабочего человека и дела нет. Вот откуда он на наши головы свалился? из каких мест он родом? откуда этакие чародейные колориты, скажите на милость, произрастают?..

– Вроде, колдуны сами по себе рождаются. – деловито сказал Обрыган. – Вроде, из космической пыли создаётся в некоем вакуумном пространстве соответствующий биологический фон, из которого проистекают необычайные сущности. Как правило, злобного свойства, неприятного.

– Что же они делают для того, чтоб проистекать? – не поверил Подхалимка.

– Вроде того, что вылупляются. Как цыплята из яиц.

– А мне ещё бабка рассказывала про мистера нашего. Что он из этих. Из рассыпавшихся. – тихонько сообщил служка Чмыхало.

– Их каких-таких рассыпавшихся?..

Чмыхало загадочно покачал головой, как будто вовсе не собираясь распространяться об удивительных мировых тайнах – а голова его казалась чрезвычайно надутой, как будто готовой в любой момент лопнуть, и голосок напоминал звук покоцанной глиняной свистульки – но затем вроде как снизошёл до приятельских откровений:

– Это такие существа, которые на ядерных полигонах служили или проживали поблизости, и которые облучению подверглись во время испытаний ядерных взрывов. Несколько суток, после взрывов, они пребывают вот в этом самом состоянии рассыпавшемся, когда абсолютно невозможно двигаться и дышать, они просто лежат в виде тряпичных куколок. А затем встают, как ни в чём не бывало, продолжают своими делами заниматься. И привычки у них вроде сохраняются, что и прежде, и голоса не меняются, да только все вокруг понимают, что это уже совсем не такие люди, что были раньше. Из этих внутренняя энергия прёт, подавляя силу воли любого, кто окажется вблизи, и чувствительная проницательность обострена. Вроде как попали они в искажённое временное поле, полученное от возмущения электромагнитных импульсов во время ядерных взрывов, и прониклись осознанием наивысшего свойства. Причём, чаще всего злодейского свойства, циничного. Приспособленного к магическим проделкам. Вот таких существ и называют рассыпавшимися.

– Да сказал бы просто: черти!.. – заявил Подхалимка.

– Ну, черти. Я сам не знаю толком, кто они. Может, они с самого рождения чертями рассыпавшимися были, да только узнали об этом, когда из комы вышли. Может, мы все до единого на земле-матушке рождаемся чертями, да только некоторым удаётся, соблюдая законы честной жизни, трансформироваться в ангелов. Может, какая тайна в нашем историческом прошлом существует, благодаря которой мы такие вот чудные все. Ведь говорят же, что на других планетах живут люди как люди, всё у них мирком да ладком. И собаки ихние не говорят, а лают. И чаи за столом не распивают.

– Враньё. Быть такого не может. – не поверил в существование других планет пёсик Кабыздох.

– Может и враньё. Вот, когда в космос полетим, тогда всё и узнаем.

– Да сдался вам этот космос. – забухтел недовольно служка Обрыган. – У нас, говорят, на обратной стороне земли, чего только не бывает из сверхъестественного. Какие только чудаки не рождаются!.. Про трансмускулинных небинаров слыхали что-нибудь?.. А ведь есть и такие.

– Иоанн-пророк ещё две тыщи лет назад навёл тумана на наше будущее, а про прошлое никакой ясности не представил. Вот нам теперь приходится сидеть в привратницкой да гадать. – несколько обидчиво заметил пёсик Кабыздох.

О чём бы не беседовали болтливые слуги, а Иоанн-пророк непременно выныривал в самый неожиданный момент, чтоб понудить собравшихся тревожно поелозить. Толкование его откровений – особенно тех мест, которые касаются деятельности всадников апокалипсиса, переламывающих мир на до и после – издавна попахивает чем-то лакейским и ритуальным.

– Послушайте меня, люди! – усмехнулся мудрый привратник Назапор. – Отталкивающая биологическая метаморфоза – вот какую невидаль представляет из себя наш мистер Жжуть, и туманы пророка Иоанна обволакивают его с головы до ног. Ровно 664 раза наш хозяин менял старые мозги на новые, и теперь не хватает лишь 2, чтоб число достигло апокалиптического значения 666. К сожалению, у пророка Иоанна всё это выражено крайне неясным знанием, слишком он отвлекался от реальности в момент получения откровений свыше и поддавался обычному литературному вдохновению. Вспомните-ка русскую поэзию серебряного века: пророчеств много, а лестных побуждений к действию – на грош ломаный!.. Отсюда и все последующие неприятности для русской интеллигенции.

– Давайте уточним: для русскоязычной. – пробурчал выдра Подхалимка. – Культурный генезис и прежде преобладал над расовой биполярностью, а уж в наше время космических энергий и коммуникаций – тем более.

– Да вы, батенька, интернационалист? – желчно подпрыгнул служка Кормёжка.

– А хотя бы и интернационалист! Я себя с самого рождения выдрой помню, а у выдр национальностей не бывает!

– Да вас бы, дружочек, на ту самую планету отправить, где собаки лают. Там, наверняка, у выдр не только национальностей не бывает, но и ум напрочь отсутствует.

– А вот вас бы далеко нахер послать с вашими советами!.. – огрызнулся Подхалимка.