– Сколько тебе этих денег надо? И родители помогут, и ты уже при должности.
– Не в деньгах дело. Важно не только создать имидж. Его поддержать нужно.
– А дети здесь при чем? Ну, поддерживай имидж, – Вера удивленно обернулась.
– Так не получается ничего, – Руслан привел последний довод, который оставлял на крайний случай. – Мы же старались. Ну, не судьба пока.
– Нужно идти к врачу.
– Ну, тогда ты давай иди. А там, если все у тебя нормально, то попробуем еще, а потом я.
– Я девочку хочу, – Вера легла и обняла мужа. – Машеньку.
– Значит, будет девочка. Ты там смотрела, какие обряды нужно соблюдать?
– Нужно, чтобы ты меня любил, – Вера придвинулась поближе.
«Значит, будет мальчик», – и Руслан испуганно приподнял голову, надеясь, что не сказал последние слова вслух. К счастью, себя он еще контролировал, но иногда сарказм стоило умерить.
Он работал, как черт, поражая работоспособностью даже тестя, привыкшего ко всему.
– Далеко пойдешь, – обратился он к Руслану однажды вечером, когда они сидели в кафе. – Есть у тебя хватка.
– Я просто работаю, – Руслан понимал, что не хвалить его позвал папашка. Да и не в его правилах было раздавать комплименты.
– Это правильно. Нужно Дягилеву помочь. Он там место присмотрел для ресторана, да упрямится хозяин. Не хочет договариваться.
– Решим, – Руслан кивнул.
Вопрос серьезный, и понятно, что, раз тесть лично обращается, значит, не простой там человек. Можно позвонить Вале в санстанцию, Петру Валерьевичу в пожарку, налоговую подключить, вариантов море. Руслан откинулся на стуле. Вдруг стало смешно: он, молодой парень, мог создать такие проблемы любому человеку в городе, что становилось страшно самому. Лишить бизнеса, причем, даже не выходя из кабинета, задача несложная. Пара звонков, и ему не откажут. «Но почему не сам Дягилев пришел? Тесть не любит озвучивать темы, где нужно включать тот ресурс, который не очень правомерен, а значит, что-то важное», – Руслан сделал вид, что нужно срочно проверить сообщения, но незаметно включил диктофон. Небрежно бросил телефон на стол и придвинулся поближе, не скрывая заинтересованности:
– А что Вадик, ослаб? Припугнуть не может?
– Этого не может. Не по его зубам. Здесь интеллект нужен.
Руслан улыбнулся. Значит, он все же посерьезнее будет, и не так уж крут выходит Дягилев с его приблатненными друзьями, а система она и в Африке система. И он, Баринов Руслан Владимирович, а без отчества к нему уже немногие могли обратиться, решит. Даже азарт проснулся, словно на охоте. Так и создаются империи, убирая неугодных и не останавливаясь ни перед чем:
– О ком речь? – небрежно обронил, словно и без интереса, а так, для разговора.
– Пинчук.
– Пинчук? Кто это? – Руслан обратил внимание, что тесть сказал с легким пренебрежением, но показалось, все же проскользнула не то злость, не то досада.
– Старый знакомый, – и вдруг Владимир Тимофеевич стряхнул секундное оцепенение. – Все. Остальное с Вадиком решишь.
Вечером прослушал запись. На всякий случай сохранил файл, хотя, ничего интересного не прозвучало. Он не знал зачем, но твердо решил, что с этого дня будет собирать всю информацию, которая может хоть как-то пригодиться. «Система – она страшная змеюка, но трусливая. И на меня зуб точат, и я в долгу не останусь. Жизнь она штука такая: кто его знает, что нас ждет, – Руслан поставил дату, отметил место и время разговора. – И мы без боя не сдадимся и готовы ко всему будем». Довольный собой он спрятал флешку в сейф, твердо решив, что завтра придумает место понадежнее. Хранить дома важные вещи не стоило.
Назавтра часов в одиннадцать в кабинет, посмеиваясь, вошел Дягилев:
– Что у тебя секретарша такая неразговорчивая? Я ей предлагаю в ресторан, а она ни «А», ни «Б», ни кукареку. Привет, – он плюхнулся в кресло.– Шеф тебе озвучил причину моего визита?
– Здорово, коль не шутишь, – Руслан поймал себя на мысли, что хоть они уже и не были врагами, но и друзьями стали из разряда «заклятых». – Кукарекает тебе пусть твоя секретарша, а по цели визита я в курсе. Давай, что у тебя. Работы много. – диктофон уже работал.
– Ленина, 15. Пельменная.
– Хорошо, – Руслан смотрел на гостя, словно сквозь мутное стекло и даже немного скучая. – Все?
– Тебе мало? Или тормозишь?
– У тебя все? – пришлось немного повысить голос. В кабинете такие разговоры вести не очень приятно, а Вадик, тугодум и самоуверенный нахал, явно терял субординацию.
– Да что ты как с цепи сегодня? Ухожу.
Дягилев вышел из кабинета уже без того оптимизма, который был пару минут назад, и Руслан отметил, что наверняка обиду затаил. Впрочем, то, что Вадик – никто и выпендривается только потому, что тесть его при себе держит, было понятно. А вот почему Колычев, гроза и ужас области, доверился такому скользкому типу, и зачем такую тупость к себе приблизил, узнать было бы очень любопытно.
«Пельменная? Надо же? Культовое заведение. Сколько себя помню, столько и эту кафешку. Примечательное место: на выходе из парка, центр города, но тихо, плюс парковка – понятно, почему глаз положили. Да уж, бизнес – он такой, безжалостный и циничный», – кого-то жалеть, вникать в суть и разбираться в деталях не было ни времени, ни желания. Три звонка, ужин, короткий кофе-брейк, и уже все собаки спущены на ничего не подозревающего Пинчука. Он еще спокойно живет, спит, строит планы, но машина пошла: докладные, запросы, служебные, и скоро тяжесть административного ресурса сжалась, чтобы обрушиться всей мощью. Руслан в какой-то момент вдруг решил зайти напоследок. Пельмени действительно были самые вкусные, и что-то ностальгическое мелькнуло. Студентами они здесь частенько пропадали.
Недели три спустя, в кабинет слегка взволнованно вошла Зоя, секретарша:
– К вам посетитель. Впустить?
– Кто?
– Пинчук. Сказал, что вы ждете.
– Не жду, но пусть зайдет, – в первый момент пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, где слышал эту фамилию, но потом осенило: «Пельменная! Владелец. Тьфу, черт, принесла нелегкая. Что-то пронюхал, козел», – цель визита стала понятна, и разговор ничего хорошего не предвещал. Хотя, предъявить ему нечего, а догадки к делу не пришить.
– Ну, здравствуй, – Пинчук остановился чуть не доходя стола и пристально, слегка наклонив голову, смерил взглядом хозяина кабинета. – Таким тебя и описали. – Не спрашивая разрешения и не смущаясь, он присел у стола.
– Вы на меня посмотреть пришли? – Руслан выдержал взгляд гостя и не отвел глаза. – Посмотрели? Все?
– Не все. Ты зачем меня травишь?
– Я так понимаю, это из слэнга лихих девяностых. У вас там крыши, рамсы и прочая ерунда, которой нахватались, и не выветривается. Займитесь делом, и не будем отвлекать друг друга. Есть законы, есть стандартные процедуры, и я не понимаю, о чем вы говорите в принципе. Пишите запрос, я буду смотреть, что там у вас за проблема, кто вы и чем занимаетесь. Я вас даже не знаю, а вы мне о какой-то травле.
– Все ты знаешь. Я давно в бизнесе, я в этом городе всех знаю, и шепнули мне люди знающие, что заказ на меня и, откуда ноги растут, сказали. И сказали, что решить с тобой можно. Сколько? – Пинчук вдруг поник и опустил голову. – Так нельзя. Не по-человечески.
– Как вас зовут? – Руслан вдруг проникся к этому человеку, который явно отличался от бизнесменов нового поколения. Крепкий, совсем седой, наверное, под шестьдесят, уверенный, по виду очень сильный и, как ни странно, чисто внешне честный. Нет, верить в честность по выражению лица Руслан не стал бы, даже если бы там была надпись большими буквами. Но здесь было иное: манера, поведение, тембр – так ведут себя те, кто абсолютно уверен в правоте и знает, что скрывать нечего. Но к делу его симпатия не имела никакого отношения.
– Пинчук, Георгий Борисович.
– Георгий Борисович, кто такое вам сказал?
– Я не могу вам назвать имя. Подставлю человека.