– Ты зачем Дягилева душишь? – в один из воскресных обедов тесть отвел Руслана на балкон, подальше от ушей женщин, и взглянул так, что сомнений быть не могло он явно задел чужой, причем очень серьезный интерес.

– Там нарушение на нарушении. Стоит вопрос о том, что лицензию придется отзывать, – Руслан пожал плечами.

То, что Вадик Дягилев был козел редкий, что законы для него не существовали и что он даже посмел послать его, Руслана, куда подальше, рассказывать не стоило. Тесть не мог не знать, кто есть кто в городе.

– Оставь, – тесть был краток.

– У нас личные счеты, – Руслан не хотел сдаваться.

– Я сказал, оставь, – тесть повысил голос.

– Как скажете, – пришлось хотя бы видом подчеркнуть, что сдался он не потому, что получил приказ, а потому, что уважает родителя и не может ему отказать.

– Потом поймешь. Нам тоже жить нужно, а Дягилев только корчит из себя. Будет плохо себя вести – поменяем. Но пока он нам нужен. Догадываешься.

Руслан кивнул. То, что тесть имел отношение к сети ресторанов, он понимал, но только сейчас начинал представлять всю сферу интересов папика. Понятно, что с такой крышей Дягилев мог позволить многое.

– Я ему скажу, чтобы с тобой скромнее был, – Владимир Тимофеевич уже дружески положил руку на плечо Руслана. – Пойдем, женщины заждались. А мне сегодня еще по работе надо бы отскочить.

А уже через неделю они отмечали с Дягилевым мировую в престижном ресторане, и обслуживали их по высшему разряду, как самых дорогих гостей. Это было непередаваемое ощущение: перед ним склоняли головы, знакомство с ним считалось престижным, а друзей становилось слишком много, чтобы даже всех помнить. Теперь Руслан знал, что одним из владельцев этого заведения является его тесть, а Дягилев – обычное подставное лицо, которое предназначено для того, чтобы не светить имена истинных хозяев города и жизни в целом. Заканчивали в сауне, где вдруг появились какие-то девчонки. Остальное Руслан помнил не очень хорошо и домой попал под утро, еле вписавшись в дверь и рухнув на диван не раздеваясь. Вера лишь грустно покачала головой. Разговаривать было и не с кем, и не о чем.

Зарплата… «Да заберите ее в фонд мира», – бросил как-то Руслан в кругу ресторанных друзей на очередном ужине. В тот день ему принесли даже не конверт, а маленький портфель. Правда, предназначалось ему не все, но тоже перепало прилично. Тесть отвел в сторону, всунул в карман пиджака его долю и хлопнул по плечу:

– Молодец. С твоим шефом я сам рассчитаюсь, но смотри, с банями аккуратнее.  Гульнул разок, и хватит. У тебя жена молодая, не зарывайся.

– Хорошо, – Руслан зло кивнул, досадуя на Дягилева, который бессовестно сдал его со всеми потрохами, и твердо решил, что пора формировать свой круг доверенных людей.

Портмоне было забито картами скидок. И не десять, не двадцать процентов.  Последнее время Руслан оставлял лишь те, которые давали возможность обслуживаться бесплатно. Понятно, не все могут рискнуть и принести деньги, которые, безусловно, выглядели предпочтительнее, но и такая благодарность выглядела приятно. Новый джип, новая квартира и дача, в хорошем месте, отдых на дорогих курортах – жизнь, о которой он мечтал, пришла, но не хватало главного: не было свободы, и не было любви. Точнее, любви хватало, но одноразовой, которую приходилось скрывать, а еженедельные отчеты перед тестем, зависимость от него, и то, что самая грязная, самая сложная работа – у него, а сливки снимает кто-то другой, раздражало до невозможности. «Я и сам могу со всем справиться. Вон, и в следственном комитете Петр помочь при случае обещал, и Вадим, в другом, весомом комитете не за так конвертики берет. У меня на них на всех что-то есть. В одной лодке, и тонуть нам всем. Так что при случае меня бросить – это себя закопать. Побоятся. А нам нужно брать в свои руки бразды. Старики и мыслят так себе, да и одной ногой уже там. Будущее за такими, как я», – Руслан распалял сам себя, настраиваясь на решительный бой. Только не очень было понятно, с чего начинать, как воевать и кто именно с ним в одной лодке, а кто на соседней барже. Но это должно решиться со временем, а пока можно было бы начать формировать свою клиентуру: «И совсем не обязательно об этом докладывать вождям. Пусть и у меня будут маленькие секреты. Так сказать, заначка на черный день», – решил Руслан, и приступил к реализации внезапно появившегося плана.

Из реки текущих конвертов пробился ручеек, который свернул в сторонку.  Постепенно ручеек становился все больше, и Руслан довольно потирал руки: «Деньги – это власть. Немножко времени, и все образуется. И займем мы места, принадлежащие нам по праву». Он даже начал присматривать молодых специалистов, которые, по его мнению, должны были образовать с ним новую коалицию молодых реформаторов. «Это будет новая струя, новое дыхание. Мы перевернем этот мир. И тогда я буду правителем этого городка, и вот тогда мы начнем строить настоящий мир. Пора подумать о том, чтобы строить легальный, хороший бизнес. И тогда вопросов ко мне ни у кого не возникнет. И, кстати, неплохо бы узнать, как там Ира. Кажется, пришла пора показать, кто я есть».

А Ира словно ждала этой встречи. Бросилась на шею, жарко нашептывала об ошибках молодости и о том, что любила его всегда. И думала о нем день и ночь, и была уверена, что позвонит он непременно, и теперь она примет все, что уготовано судьбой. Судьба уготовила ей стать любовницей. Не звонить самой, не диктовать условий, прилетать по первому требованию, куда скажут. Она развелась почти год назад и теперь могла «посвятить свою жизнь любви, которая всегда в ней жила и которая станет ее болью», – как иногда обреченно говорила, провожая Руслана домой.

– Иди к жене. Стой. Повернись, – она внимательно осматривала, нет ли волос. – Теперь иди. Все хорошо. Нам ни к чему лишние проблемы.

– Умница, – Руслан целовал на прощание, отмечал ее заботу и нежелание разрушать семью. Все складывалось именно так, как нужно, и именно такую любовницу он мечтал найти.

А дома, усталый и сосредоточенный, он не выпускал из рук телефон, решая тысячу вопросов, которые, быть может, и не требовали его немедленного участия. Но Верунчик должна видеть его именно таким: зацикленным на работе, ответственным руководителем и кормильцем семьи.

– Ты совсем меня не хочешь, – Вера присела на край постели, обреченно склонив голову. – Одна работа на уме.

– Что ты придумала опять? – Руслан процедил сквозь зубы, скрывая злость. – Нормально живем. Я мужчина, и работать – это нормально.

– Работать нормально, а не жить на этой работе. То командировка, то совещание, то деловая встреча. Приходишь ночью, уходишь чуть свет. Я тебя не вижу.

– Ничего. Зато твой папа меня видит часто. Спроси, чем я занимаюсь, – Руслан ухмыльнулся. Тесть скинул на него приличные полномочия по семейному бизнесу, и теперь приходилось работать особенно много.

– Вы с папой одинаковые. Тот всю жизнь карьерой занимался, теперь вот ты.

– Слушай, съезди в Италию. По магазинам прогуляйся, морем подыши. Или куда ты хочешь? Тебе отдохнуть нужно, – желание избавиться от жены хоть на недельку было неимоверным, но он сделал вид, что очень беспокоится о здоровье. – А я как раз разберусь здесь с некоторыми проблемами.

– У тебя нескончаемые проблемы. Поехали вместе. Ты же в отпуске не был больше года, – Вера обрадовалась идее, которая внезапно пришла на ум.

– Какой отпуск?! Ты с ума сошла? Сейчас я нужен, как никогда. Кому я доверю такие вопросы. Вера – это невозможно. Маму возьми! – в голову пришла спасительная идея, которая непременно понравится тестю.

– Ты меня не любишь. Нам нужен ребенок, – Вера капризно надула губы.

– Слушай, прокатишься по Италии, отдохнешь, как раз там климат очень хороший, и займемся серьезно. И, кстати, в Европе о детях после тридцати думать начинают. Сначала карьера, чтобы на ноги стать, а уж потом остальное. Так что нам еще пару лет не мешало бы.