Но всё же, что тогда её побудило и дальше действовать по сценарию необъявленной грудной войны? Это великолепное выражение лица, что было на Жене. Оно слишком сильно подстегнуло её натуру. К тому же, теперь она сможет абсолютно законно вновь звать ей плоскогрудой!

Обуянный мрачными мыслями, так ещё и заснувший в непривычном месте, мой мозг был крайне чуток. Поэтому я рывком проснулся от звука каблука, наступившего на камень. То была директриса. При слабом освещении, которое царило вокруг памятника, она смотрелась очень таинственно, при этом умудряясь излучать абсолютное спокойствие. Что нервировало лишь больше. Как будто на меня шёл оживший манекен.

— Пойдём со мной, Женя. Тебе нечего здесь делать. — Сказала она приказным тоном, который заставил бы подчиниться любого. И мне показалось, или она вложила нечто большее в конец фразы?

Я был эмоционально высушен и просто не нашёл в себе сил на хоть какое-то сопротивление. Так что, не забыв свой меч, я пошёл за ней, как телёнок на убой. Взглянул на своё оружие и снова на Улеанну. Пусть раньше я и признавал, что лучше с Улеанной, чем без, но сейчас я явно был далеко от адекватного состояния. Мысли заполнились картинами о том, чтобы я сейчас сделал, будь меч острым как бритва. Правда, близость директрисы сейчас давила настолько сильно, что я не мог победить её даже в своих сокровенных мыслях.

Мы достигли портальной площадки, в которую Улеанна метнула заклинание, от которого я успел заметить лишь мимолётный блеск и резкий секундный звук. И портал заработал, вновь разогнав тишину в этот раз постоянным мерным жужжанием. Но директриса не двигалась с места. Наши взгляды встретились. Золотые глаза в отражении мягко-фиолетового необычного света портала смотрелись яркими солнцами. Жестокими, испепеляющими, проникающими в самое нутро без какого-либо сопротивления.

— Первым должен зайти ты. — Я опешил от мужского обращения. Это уже казалось так непривычно. — Решай здесь и сейчас, кто ты. Трус, что только и может, что изводить себя, находить оправдания всему, и который никогда не вырвется из замкнутого круга, в который сам себя и загнал. Или же человек, которому ещё есть ради чего жить. Который ради своей подруги пошёл на преступление. Который ещё имеет в себе силы что-то решать самостоятельно, а не оправдывать всё тем, что его ведут по заранее проложенному пути.

— Забавно слышать это от человека, который дёргает меня за ниточки и постоянно следит. — Моя подавленность сорвала мне инстинкт самосохранения. Потому что в обычной ситуации я бы и слова не сказал человеку, что сильнее меня в бесконечное количество раз. Сейчас же мне было просто плевать на последствия.

— Но ведь ты сам на это согласился в первый же день нашей встречи. Какая у тебя избирательная память, аномализирующая меня. — С почти незаметной, мимолётной иронией, сказала она. И продолжала обращаться ко мне в мужском роде. Её слова от этого как будто становились сильнее. — Ведь свободу я тебе обещала лишь в самом конце, если ты всё выдержишь. Разве ты уже забыл? Или просто не воспринял мои слова всерьёз?

Самое поганое, что она была права. Этот вброс поднял в голове тот монолог, что она говорила в своём кабинете. Всё так и было. Я сам согласился на это. Имею ли я право теперь жаловаться? Чёрт возьми, да! Но сейчас, мне нечего было ей противопоставить. Словесно, она меня победила. И от этого было ещё хуже.

Очевидно, что за этим порталом меня не ждёт вообще ничего хорошего. Не бывает такого в этой реальности со мной. Особенно с таким надзирателем, как директриса. Неизвестность, в которую нужно шагнуть чтобы что? Доказать, что я не трус? Проявить инициативу в очередном выборе без выбора? А-а-а, вообще плевать.

Двинулся к порталу расслабленным шагом. Если и есть какая-нибудь подлянка, то пусть проявит себя побыстрее. Потому что я в очередной раз сделал то, что от меня хотела Улеанна. Она что, находит удовлетворение в том, что ставит мне такие условия.

— Хоть ты считаешь, что выбор уже был сделан за тебя, ты всё равно его сейчас сделал. Не забывай об этом. — услышал я за мгновение до того, как вступил в портал.

Свет внезапно ударил по глазам, чёрт, ведь только что была тьма кромешная! Глаза с трудом привыкали к свету после такого подлого удара. И первое что бросилось мне в глаза это больше строение в неопределённом стиле, выкрашенное в белый и тёмно-каштановый цвета. Или же это были естественные цвета материалов. В любом случае это было нечто трёхэтажное, с кучей ненужных украшений, балконами, большими окнами и плоской крышей, на которой раскинулся сад, судя по количеству растительности, что виднелась даже отсюда.

Сам же я был на небольшом поле с тренировочными манекенами… Что за… Это были аномальные кристаллы. С них как будто временно сняли иллюзию, чтобы я это увидел. Огромный ряд аномалий, что беззаботно парили в воздухе, выстроенные по градации силы, от самого голубого, до радужного. И каждый был тщательно опутан сложной техникой, что скорее всего сдерживала их. Да что с этим местом?..

— Поместье Виттаре — послышался спокойный голос Улеанны за спиной спустя пару секунд. — Пресёкшийся род потомков Провиденции, пусть они это и отрицали. Имели достаточное количество влияния в галактике, владели акциями огромного количества компаний, эксплуатирующих миры во фронтире. Не верь словам о том, что волшебницы отказываются от своего рода и служат теперь лишь государству. Хотя бы потому что я Улеанна Виттаре. Правда, по документам их имущество заморожено. Смогла выбить себе лишь это поместье в пользование. Но мы здесь не для того, чтобы ты поражался тому, насколько я потенциально богата.

Она подошла ко мне и выхватила меч из руки. А потом он засверкал сильнее тысячи солнц. Казалось, что если я взгляну на него, то тут же ослепну. Так что закрыл глаза руками, но это всё равно не помогало, светло-голубой свет пробивался даже сквозь плотную завесу из моей плоти. Но, вскоре, это закончилось. Улеанна демонстративно опустила меч лезвием вниз и отпустила. Он забурился в землю по самую гарду. Не встречая ни малейшего сопротивления. Директриса демонстративно сделала пару шагов назад.

— Вот, он теперь идеален, пока моя сила не выветрится. Бери и решай. Ты ведь так жалел, что он недостаточно остёр. Ну, на кого ты его применишь? Здесь только две цели. Если тебе плохо, если ты сломался, то просто вскрой себе шею. Больно не будет. Мне нужно от тебя лишь тело. Не столь важно, кто будет им управлять. Ты, мучающийся от жизни здесь. Или же простенький конструкт моей разработки. — печатала она жестокие слова. Совершенно не меняя тембра голоса.

Я шёл к этому оружию, которым внезапно стал мой трофей. Руки подрагивали. Мне стало страшно. Страшно брать его. Страшно делать выбор. Я или Улеанна. Ведь выбора снова нет. Стоит мне взять меч в руки как я умру. Либо сам, либо с её помощью. Ведь мне не победить её. Она давит на меня достаточно, чтобы я это понимал.

— Неужели с тебя слетела вся бравада, стоило поставить тебя перед реальностью? Ты ведь прямо мечтал о том, как раскроишь меня на две половинки. Правда, потом я собиралась обратно и убивала уже тебя. Интересные у тебя мысли, я так не умею, извини. Или картина меча в твоём животе привлекает тебя больше? Просто воткни, пострадай немного, где-то с полчаса, потому что ты уже выше обычного человека, и всё закончится. Сложности уйдут. Делай выбор. Или же ты решил, что есть третий путь? Не делать ничего? И с таким настроем ты смеешь рассуждать о высоких материях, о том, что ты уже не тот человек, что был раньше, что уже не мужчина, если ты никогда им не был? Где поступки, где мысли, где стержень? Где то, что заставляет тебя считать, что ты мужчина, а, Евгений? Пол не имеет никакого значения. Лишь действия. И ты сделал ровно два, благодаря которым у меня ещё есть надежда на тебя. Так сделай третье! Будь мужчиной, которым ты хочешь быть, раз это тебе так важно!