Пока ехал, ещё вернулся мыслями к искусственности аномалии внутри ядра галактики. Вот, наверное Види удивится, если я это ей расскажу. Правда. Возникает закономерный вопрос. Если уже подсадная утка занимает нужное ей место и аномалии теперь не могут туда попасть, то за что мы боремся? Этот вопрос будет преследовать меня, похоже, вечность. Вроде была более-менее возвышенная цель, что я не просто хочу на суицидальные миссии, но делаю это ради человечества. Но как-то это яркое объяснение давно поблёкло, растёкшись красками под дождём неутешительных фактов.

Мне не хочется во всём этом участвовать всё больше и больше. Но здесь мои друзья. Те, которые были на Земле, они хорошие, да. Но тройка девчонок из этого лагеря, какой бы странной она не казалось, как бы некоторые из них меня не бесили. Но мне не хочется бросать их. Нет, может они и проживут без меня. И я, может, смогу без них. Но даже если бы мне прямо сейчас дали деньги и возможность покинуть это место, то не знаю, чтобы сделал.

Даже если эти хрупко-крепкие связи, которыми я обзавёлся здесь заранее срежиссированы, то это уже не важно. У меня есть и своя голова, чтобы сделать выбор, стоят ли они того. И я говорю, что да. Поддержка Види, напористость Рюнхот, наивность Целии. Они стоят того, чтобы продолжать быть девочкой-волшебницей.

Проснулся в приподнятом настроении, даже несмотря на то, что у меня всё ещё болели раны. Возможность остаться наедине и подумать это великая вещь. Мерный стук колёс и повторяющаяся физическая нагрузка ввели меня в некое подобие успокаивающего транса, что помог расставить всё по полочкам. Это было, наверное, самое радостное моё пробуждение в этом лагере.

— О, Женя, ты наконец-то проснулась! А я взяла нам, как ты и хотела, лёгкую миссию, правда-правда! Мы сможем её выполнить и покажем этой сучке, что наша команда — самая крутая!

Если кто-то слышал мои мысли, то просто забудьте их. Вычеркните всё, что относилось к Целии. Потому что я ей сейчас вломлю!

— Ай! — получила она несильно по голове. — Да шучу я! Ты что, совсем шуток не понимаешь? Разве я могла после того, как ты меня так сильно упрашивала пойти и взять миссию? А ведь мне очень и очень хотелось!

Тело скорее действовало на инстинктах, не беря во внимание то, что, вообще-то, у меня куча не слишком приятных ран, пусть и по большей части поверхностных. И изрезанная коготками вукоары рука не укрылась от взгляда девушки. Да и то, как я чуть было не закричал, когда резкими движениями сорвал часть одежду с прилипших мест, тоже наводило на мысли.

— Я не буду тебя спрашивать, что ты вчера делала и зачем. — проявила Целия чудеса чуткости. — Но взамен… — а нет, она просто торгуется — Расскажи, что это вообще было тогда! Я про твоё превращение.

Всё-таки терпеть больше она не могла. Да и сомневаюсь, что вообще хотела. Как бы ей это преподнести? Крепко над этим задумался. Нельзя слишком переборщить с враньём, потому что я совершенно спокойно пользуюсь надиром, но это-то я. Вымершая сегодня вообще не проявила антипатии ко мне, так что, наверное, мне не грозит ничего такого от неё. Но Целия это другое дело. Расскажу сейчас, что это меня усиливает, но на небольшое время и её захочется тоже такое иметь наверняка.

И тогда мы точно будем каждый день ходить в поле, пока моя полоса удачи не закончится. Наверняка она воспримет это как отличный способ стать сильнее, да и отличный повод каждый день таскаться по аномалиям. Стукнуть бы вместо Целии её мать, да только я думаю, что это будет последнее, что я вообще в жизни сделаю. Но характер у девушки, что стояла сейчас напротив меня с глазами, полного искреннего любопытства, точно не сахар, во многом, как я думаю, благодаря Улеанне.

Что же, надо что-то сказать. Можно просто вывалить правду, про то, что этот процесс может занимать сотню лет у обычной волшебницы. И встанет вопрос, а какого чёрта у меня уже всё на месте, почему я такой избранный? А я сам не знаю! Это самый тонкий момент. Скажу, что у меня оно было сразу и Целия может подумать, что сто лет это враньё и можно этого добиться намного раньше.

— Это называется надир, путь конца. При нём волшебница как бы временно становится аномалией, если я правильно поняла. Выше скорость, выносливость, крепость, из того что заметила я. Заклинания есть только на трансформацию. Подробнее можешь расспросить например директрису или Элайзу, мне самой известно не слишком много. — Провёл я изящный манёвр под названием «свали объяснение на кого-нибудь другого». Да и не так уж и соврал, если задуматься над этим.

Так что сэкономил время, за которое быстро выпроводил Целию купить мне какое-нибудь зелье для заживления ран, дав свою карточку. Пусть только попробует потратить ещё на что-нибудь, не прощу! Хотя, если это будет то оружие работающее на мане… Хотя оно слишком дорогое, чтобы его приобрести даже вместе сложив наши бюджеты. Ну вот хочется пострелять из футуристического оружия. Тем более когда оно настолько близко!

Но, пока не судьба. Да и на день рождения тут точно подарок никто не сделает. Я, конечно, сбился со времени, поскольку здесь нет календарей и прочего, чтобы нормально следить за временем, как будто нам этого вообще не нужно. Но он уже должен скоро быть. Или, уже прошёл, и весьма печально, если всё так. А отмечают ли вообще здесь дни рождения? Не замечал я что-то здесь таких праздников. Или просто плохо смотрел.

Пока суть да дело, решил раздеться, раз одежда частично отлипла и самое неприятное позади. Осторожно тянул ткань буквально по миллиметру, испытывая смешанные чувства боли и небольшого отвращения от того, что мне открывалось при свете дня. Хоть ничего не гноится, но выглядит это всё довольно серьёзно. Красные припухлости с корочками неправильной формы, которые успешно остаются на одежде, провоцируя новую волну слабого, но уверенного кровотечения, которое вскоре заканчивается, как только крови становится достаточно для свёртывания.

Может и лучше было бы рвануть всё сразу. Но нет, я тратил время, чтобы растянуть боль по времени. Но всё же, остался полностью голым. Одежда пусть самоочищается, а я буду смиренно ждать великое волшебство, которое мне принесут в бутылочке за пятнадцать сонр. И просто сидеть было неприятно, поскольку пострадавшие части, в особенности спина, очень сильно чесались, вместе с потаённой, приглушённой. Но остававшейся на месте болью. Наверное, навсегда запомню этот мой подвиг, символ беспримерного мужества и стремления к цели. К цели не быть пойманным на месте преступления.

Вскоре прибежала несколько запыхавшаяся Целия и с порога вывалила на меня.

— Я сильно продешевила, когда сказала, что это не моё дело! Женя, ты ведь понимаешь, что с этим не шутят! Табина рвёт и мечет, пытаясь выяснить, кто это был. — О, так вот как зовут девушку из барака с одеждой — Ты, кончено, выбрала идеальное время, когда мамы нет в лагере, но поверь, она тебя раскусит в два счёта, как только вернётся!

— Дай, пожалуйста, зелье. — было моим ответом на этот поток странного беспокойства за меня, которое, конечно, было приятным, но я не ожидал его от Целии.

Которая обратила внимание на моё состояние и охнула. Знала бы она, что это только с виду всё плохо, стала бы так беспокоиться? Мне почему то было важно получить ответ на этот вопрос. Но я молча взял протянутый мне пузырёк неопределённого цвета. Я как-то согласно стереотипа ожидал красного, но там, казалось, были абсолютно все цвета, проявлявшиеся в разные время. Так что даже уточнил, не принесла ли мне Целия чего-то левого. Чем заслужил крайне осуждающий взгляд оскорблённой невинности.

Ладно, зачем вообще посылал, если теперь откажусь пить? И опрокинул варево в себя. Первое же его столкновение с языком было обжигающим, да и само оно было очень густым и с трудом проталкивалось вовнутрь. Но я успешно его победил. Действие не заставило себя ждать и от поражённых частей повалил небольшой дымок, а всё становилось нормальным буквально на глазах. Довольно эффективно, правда зачем его сделали таким трудноглотаемым мне было не слишком понятно. Этак в бою и подавиться можно! Зелья маны таким изъяном не обладали.