Деньги это хорошо. Моя полевая форма прожила ровно два дня, а новую выдадут навряд ли. Меня самого поражало, насколько спокойно я рассуждал. Но это было очень кстати.

— Да, хочу. Ты её что ли будешь собирать?

Ничего не ответив, она просто произнесла шёпотом пару слов и весь ужас, которым я был облеплен, начал собираться перед ней в круглую ожившую серую кляксу. Меня немного передёрнуло.

— Огромное спасибо! Потом возьмёшь в казначействе награду, она будет довольно высокой, но помни, трать всё осознанно! Экономь на еде, если требуется!

Похоже, я никогда не поем нормально. Потому что в чём то девушка права. Но ещё ведь надо будет оценить сумму и что можно купить. Я отставил стакан в сторону, разместился на столе, как на парте и спокойно закрыл глаза.

Комната без окон была заполнена многочисленным светом множества голографических экранов. На них в реальном времени поступали отчёты от целительниц полевого госпиталя. В единственном кресле, без эмоций, сидела Кимена. Её зелёные глаза постоянно двигались по многочисленным строкам, а руки определяли дальнейшую судьбу девушек, скрывающихся за сухими цифрами.

— Ну, Кима, сколько в этом году выбывает? — спросила вошедшая в комнату Элайза, которая выглядела несколько уставшей. Растрёпанные волосы придавали ей ещё больше неряшливости, намекая на то, что у неё просто нет времени их поправить.

— Девять гарантированно, видишь эти биоритмы мозговой активности? После воскрешения им прямая дорога на великолепные санатории Ниб Туркана. Психика не выдержала смерти. А ведь по остальным показателям вполне перспективные были бы волшебницы… — покачала головой девушка.

— Вот не надо снова начинать. В нашей работе психическая устойчивость это всё. Нам важна слабачка, которая спокойно воскреснет и выложит всё, что узнала внутри аномалии. А не сверхсильная дура, чья смерть обернётся буйством при попытке вернуть ей жизнь — отрезала Элайза, присоединившись к просмотру графиков.

— Знаю. А потом из этой дуры там сделают стеклянную пушку, накачав маной до критической отметки. И будут ждать команды от главнокомандующей секторальной обороны, чтобы бросить девчонку в кристалл. — убитым голосом произнесла Кимена.

— Я понимаю, тебе сто сорок лет, самое время бунтовать против системы. — приобняла Элайза Кимену за плечи, облокотившись — Но мы что, этих девок, что от семьи отказались, должны всю их вечную жизнь кормить? Ты не забыла, что мы из-за маны бессмертны? Каждый год одно и тоже, а ты всё привыкнуть не можешь. — раздражённо проговорила ей на ушко Элайза. — Лучше скажи, что по нашему мальчику? Да, нашему, не смотри на меня так. Ты уже соучастница, пойдёшь с нами на казнь, стоит этому выплыть.

Кимена немного задрожала. Как только она тогда получила данные этой «Евгении» из рук Улеанны и взглянула на них, она сразу поняла, что эти показатели невозможны для девушки. Директриса просто запугала всё понявшую сотрудницу. Одного упоминания родной планеты её незаконного мужа было достаточно чтобы всю законопослушность Кимены сдуло. И вновь у парня показатели, кричащие о том, что что-то здесь не так

— Синдром выжившего, ПТСР, ничего особенного, разок выпьет укреплённый успокаивающий отвар и всё будет нормально. По психике всё, я бы выяснила больше, умри он. А вот тело поинтереснее. Оно выдержало концентрированную ману болотной аномалии, и усвоило её часть. Кожный покров смягчился и уподобился женскому. При этом в тоже время укрепился. Вы понимаете, что вы делаете? — задала обеспокоенная девушка вопрос.

— Я — нет. А вот Уля явно что-то планирует. Она мне не говорит, но я же её знаю. И что бы это ни было, я её поддерживаю. Пойду будить этого героя. Я-то думала ничего сегодня не делать, пока второкурсницы не притащат трупы. А он взял и дал мне работу!

Проснулся я от мягкого похлопывания по спине. Обернулся и даже не понял кто это. На ней был очень сексуальный костюм медсестры, который не оставлял воображению ни секунды работы. Грудь практически выпрыгивала из облегающей пародии на платье. Вроде как я действительное её видел, но где?

— Что, уже забыла про меня, малышка? А вот я тебя запомнила на-до-лго — сказала она томным голосом, который никого бы не оставил равнодушным. И потом звонко после этого рассмеялась — Элайза, заместительница. Неужели ты уже успела увидеть в этом лагере девушку настолько красивую, что она выбила меня из твоей памяти?

Она напирала со всей жизнерадостностью, что у неё была а я просто не знал, что ей ответить. Вроде как тот отвар и вернул жизни краски, но всё равно по пробуждению было на душе погано. Так что ни участвовать в этом разговоре, ни отвечать на провокационные вопросы я не стал. Лишь сидел с угрюмым лицом, не совсем понимая, что будет дальше.

— Так, грустить не надо, морщины рано появятся. — снова проговорила она нарочито жизнерадостно — Пойдём со мной, комок депрессии. Думаю, тебе понравится то, что ты увидишь. Ну или тебя вывернет, тут одно из двух.

Когда мы вышли на улицу она начала описывать что же это за место, зачем оно здесь и где что находится. Как будто она считала, что нужно забить окружающее пространство звуком, неважно каким.

Ну, то что это полевой госпиталь я и так знал. Но информация про проходящих здесь практику выпускниц была любопытной. Я тоже попросился быть у неё на подхвате хотя бы завалящей медсестрой, ведь снова идти к аномалиям мне не хотелось. Элайза странно на меня посмотрела, будто в ней боролись два желания. Но в конце концов отказала, сославшись на то, что у меня нет предрасположенности ни к лечению, ни к созданию, ни к зельеварству. Я обречён быть на острие атаки.

Мы прошли в одно из многих одинаковых вытянутых зданий и я увидел, что одна из кушеток занята. Кто бы это ни был, она была укрыта от посторонних глаз простынёй.

— Отличная работа. Ты сильно облегчила нам воскрешение — эта фраза и похлопывание по плечу дали мне ответ, кто же тут лежит. Скорее уже что, а не кто. Тело. Вспомнив, в каком оно там должно быть состоянии, я вновь схватился за рот. Сдержался. Она что, привела меня чтобы поиздеваться?

— Не смотри на меня так. — заметила она мой взгляд исподлобья — Ты правда молодец. За вашими трупами второгодки пришли бы только завтра утром. У них же тоже свои дела есть помимо вас. Можно пробовать воскрешать и без тела, но там затраты магии с удалением от места смерти просто огромные. А так у меня в распоряжении почти не пострадавший труп. Воскресить будет — раз плюнуть.

Она скинула простыню. Я отвернулся, чтобы не видеть такую Целию. Но Элайза насильно меня повернула обратно, прямо как тогда в кабинете директора. Помещение наполнялось ярким светом, исходившим от тела. Элайза вела себя подобно опытному дирижёру, вскидывая руки в различных фигурах в одной ей известной последовательности. Тело Целии оторвалось от кушетки, заключённое в большую, переливающуюся сиреневым, прозрачную сферу и заняло вертикальное положение.

Пострадавшие конечности вставали на место, множество открытых переломов закрывалось. Её лицо избавлялось от маски смерти а глаза закрылись. Какие же они были страшные до этого, это было то место, куда я так и не смог заглянуть снова. Грудь девушки осторожно дёрнулась в первом коротком вдохе. Руки подрагивали, то сжимая то разжимая кулаки, пока тело вновь не легло под действием силы на кушетку. Сфера рассыпалась и повсюду стоял фиолетовый туман.

Элайза прошла к ближайшему окну и распахнула. Туман никак не ощущался и не особо мешал. Было в нём что-то завораживающее. Но он очень быстро вылетел сквозь предоставленный ему проход.

— Отходы магии — пояснила Элайза. — При массовом воскрешении в не проветриваемом помещении можно легко отравиться. Ты не представляешь, сколько этой срани образуется при собирании тела из минимального числа останков. — сказала она знающим тоном — Ну, моя работа здесь закончена. Посиди, последи за ней, как проснётся — пусть ведёт тебя ко мне, она знает где это.