— Ты можешь остаться в лагере с остальными братьями и сестрами и готовиться к предстоящему торжеству или, пока еще есть время, можешь попробовать убедить еще несколько заблудших душ избрать верную дорогу. Ты ведь, как я понял, жил в Годдарде, и среди военных у тебя там есть знакомые.

Тэль-Белар выразил желание отправиться проповедовать слово Шилен.

— Тебе покажут выход из ущелья и расскажут, как вернуться, — сказал Лидер. — У этого входа в склепы ты сегодня дал клятвы Богине Тьмы… Будь здесь ровно через три месяца, когда кровавая луна затмит на небе белую, и ты воочию узришь, как мир перевернется с ног на голову.

— В чем суть предстоящего нам обряда? — поинтересовался темный эльф, почувствовав, что сумел завоевать доверие Лидера.

— Теперь ты можешь знать, — отозвался тот, — тысячи невинных душ будут принесены в жертву во имя возрождения нашей богини.

Тэль-Белар ужаснулся этим словам человека, хотя старался и виду не подавать, но Лидер продолжил:

— Тысячи агнцев ждут своего часа, чтобы отдать свои жизни Богине Хаоса и пробудить сокрытую в глубинах подземелья душу Шилен.

— Ты говоришь об овцах? — не сразу понял Тэль-Белар.

Человек кивнул.

— Пастухи уже начали сгонять зверей в долину со всего севера. Приходи и ты поглядеть на жертву, которую мы готовили последние годы, и раздели с нами радость победы.

— Я приду. Я обязательно буду здесь, когда красная луна захватит небосклон, — сказал Тэль-Белар, стараясь звучать убедительно и восторженно.

Год 1920,

полгода спустя

Плотно занавесив все окна, Тэль-Белар зажег свечи и взялся за перо. У него был месяц, чтобы подумать над тем, что он ей напишет, но все равно слова давались ему тяжело, и не только потому, что ему редко приходилось писать человеческими буквами. События той кровавой ночи настолько глубоко отложились в его памяти, что возникали перед глазами всякий раз, как он их прикрывал, рассчитывая на отдых или сон. Видимо, он был обречен на бессонные ночи до конца своих дней.

«Я буду очень краток, леди-кардинал. Потратив много времени и сил, я смог наконец узнать всю правду. Шилен близка к тому, чтобы вырваться на свободу, и ее слуги вскоре заполонят весь север, а затем перекинутся и на юг. В связи с этим я намерен поговорить с верховным иерархом темных эльфов Митраэлом, с тем чтобы попросить его помощи в борьбе против расползающегося по миру зла. У меня есть все основания полагать, что после того, что я ему расскажу, он непременно присоединится к силам вашим и короля. В этом случае, Аделаида, тебе придется сражаться бок о бок со своим отцом. С этим я прошу тебя на время забыть все свои обиды и разочарования касаемо герцога Хаэла и быть готовой пожать руку, которая будет тебе протянута в знак примирения. Нам всем сейчас важно объединиться во имя единой цели. Иначе нас всех ждет смерть.

С надеждой на скорую встречу,

Тэль-Белар».

Сложив лист бумаги, он скрепил его обычной почтовой печатью без опознавательных знаков и, вновь не надеясь на спокойный сон, погрузился в тяжелые раздумья. Наутро темный эльф отправил письмо в Орен с гномьей почтой, а сам, забрав из гостиницы все свои вещи, направился к телепорту по вымощенным грубым булыжником улочкам Глудио, чтобы уже через минуту оказаться в самом сердце Деревни Темных Эльфов.

— Оставьте нас наедине, — обратился иерарх к сопровождающим Тэль-Белара часовым и ко всем присутствующим служителям, когда темный эльф в белоснежной броне показался на пороге храма, на самом верху длинной, покрытой шелковыми коврами лестницы, ведущей в главную парадную залу. Как только они остались в храме одни, иерарх дал знак Тэль-Белару приблизиться.

Иерарх Митраэл, разодетый в темно-синий парчовый наряд с позолотой, бледный, как призрак, стоял перед самой статуей Шилен и пристальным хищным взглядом провожал преодолевающего ступень за ступенью Тэль-Белара. Многометровая каменная скульптура возвышалась над залой, и Тэль-Белар поймал себя на мысли, что старается на нее не смотреть: будучи ребенком, он полагал, что его страх перед многоруким змееподобным ужасающим божеством пройдет, когда он станет старше, но теперь он осознавал, что она пугает его даже больше, чем тогда, в далеком детстве.

Спустившись, Тэль-Белар остановился в нескольких метрах от своего отца, лидера темных эльфов, навечно заточенного в храме силой защитной магии, что когда-то обрекла всех пещерных эльфов на вековое изгнание. За последние столетия Митраэл превратился в настоящего живого мертвеца: бледное лицо его покрывали струпья и морщины, он необычайно осунулся и исхудал. Тонкая, почти прозрачная ладонь его нервно теребила длинную жидкую бородку.

— Они сказали мне, что ты погиб… Принесли обугленные кольца: твое и твоей проклятой эльфийки, — произнес он тихим скрипучим голосом.

— Леонора была мне женой, — глухо отозвался Тэль-Белар. — Ты сам скрепил нас узами брака.

— Вынужден признать, что нам обоим не повезло с женщинами, мой мальчик… — грубый утробный смех сотряс все тело иерарха.

Тэль-Белар как мог старался напоминать себе, зачем он здесь, но от злости ему не хватало воздуха, ногти его правой руки до крови впились в ладонь.

— Они сказали, что ты мертв, — повторил иерарх, — но я был уверен, что они ошибаются… Твой дух был слаб и слабел изо дня в день… Но ты был жив… Но где же твоя истеричная женушка, а? Тоже прячется где-то по лесам и пещерам, боясь показаться своим? И кто для нее нынче свои? — Митраэлу явно доставляло необычайное удовольствие издеваться над сбежавшим от своего племени много лет назад сыном.

Тэль-Белару потребовались вся его выдержка и спокойствие, чтобы не броситься на злобное существо, стоящее перед ним, которое он когда-то давно считал своим отцом.

— Леонора мертва, — только и смог ответить лучник. — Она погибла в тот самый день, как мы ушли из подземного города.

— Вот как? — на лице Митраэла изобразилось наигранное удивление. Он скользнул взглядом по изувеченной руке сына и довольно кивнул. — А ты, значит, остался в живых… Ты трус, Белаар! — глаза Митраэла сверкнули огнем презрения. — Ты предатель. Ты оставил меня, оставил своих учителей, друзей, и ради чего? Ради любви, думал я, считая тебя последним дураком на свете. Но нет! В итоге ты умудрился предать и свою любовь! Так что нет, Белаар, ты не дурак. Ты просто жалкий, малодушный слабак, и виноват в этом я: нельзя было позволять твоей матери так сильно влиять на тебя.

Последняя капля терпения лопнула, и, грозно сжав кулак, Тэль-Белар направился прямо на отца.

— Ты убил мою мать. Ты всегда обвинял древесных эльфов в том, что они обучили людей магии, а сам заключил контракт с человеческим колдуном. Ты заставил нас пойти войной на наших братьев и сестер и обрек нас на проклятье, и, если бы не мама, оно было бы необратимым. — Тэль-Белар остановился в метре от Митраэла, чтобы сделать глубокий вдох. Едва-едва нашел он в себе силы побороть свою злость и обратиться к своей мудрости. — Отец, — продолжил он, выровняв дыхание, — я предлагаю забыть о прошлом, в котором мы все совершали глупые и необдуманные поступки, и объединиться ради общей цели.

— Какой же? — презрительно спросил Митраэл.

— Остановить Шилен.

— Ты в своем уме?! — громкий возглас пожилого эльфа достиг самого купола храма. — Я стольким пожертвовал, чтобы помочь пробуждению нашей Матери, а теперь мой единственный сын заявляется сюда, чтобы обесценить все, что я преодолел?! — белые глаза иерарха буквально душили Тэль-Белара ненавистью. — Когда ты появился сегодня в Сумрачном Городе… да-да, я сразу почуял тебя, как только ты вновь ступил на наши земли… я подумал, что вот наконец-то мой заблудший сын пришел молить о моем прощении, чтобы вновь примкнуть к своим собратьям, сосредоточившим в своих руках всю власть Севера и обеспечившим себе влияние в каждом из крупных городов в обоих королевствах. Но ты превзошел все мои наихудшие ожидания…