Может быть, мы так бы и наблюдали за бесчинствами твари, если бы она погналась за разбегающимися врагами. Но, тварь бегать не захотела и выбрала в качестве добычи наш строй. Прыгнула, сшибая с ног впередистоящих. Тут ей и конец пришел. Полностью перезарядившиеся стрелки по команде фра Джованьоли дали залп. Поражено оказалось не только чудовище, но и пара-тройка наших бойцов, оказавшихся на линии огня. Главное, демона выстрелами сбросило с лестницы. Подняться на ноги ему уже не дали, рубя живучую тушу в куски.

Утро полностью вступило в свои права. В прилегающих к Кремлю районах города, отправленные нами еще вчера слуги, начали созывать народ на спасение царевича от злобных изменников бояр. Почему только сейчас? Так я в своей самонадеянности решил, что от ночного штурма точно отобьемся, а созванные с утра люди будут хорошими свидетелями уже свершившегося штурма и, соответственно, боярской измены. А то, отбрешутся еще. Вот, в одной церкви ударил набатный колокол. Его поддержали колокола соседних церквей. Мужики с вилами, топорами и дрекольем начали собираться у ворот Кремля. Толпа. Стража сама распахнула ворота и влилась в людской поток.

Достигшие лужайки у стен царского дворца замирали, их подпирали идущие сзади. Перед ними, лицом к народу, выстроилась цепь дружинников. Заряженные фузеи приставлены к ноге. За спинами оцепления дворцовые слуги стаскивают в кучи тела убитых в ночной схватке боярских дружинников. Много тел. Гору. Освобожденные не только от доспехов, но и от одежды, тела их белеют на солнце. Перед этой нагроможденной кучей убитых на специальных подпорках водружены тела трех демонов. Точнее, двух целых и того, что осталось от последнего. При свете дня рога на их головах и оскаленные в смертной гримасе пасти различимы даже с самых дальних рядов остановившихся горожан.

Я выступил за линию оцепления, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Жители Москвы! — Мой детский голос, усиленный ментальной магией, был одинаково хорошо слышен каждому из здесь присутствующих. Любопытное наблюдение: чем большее количество людей выступает в качестве цели моей магии, тем сильнее ее эффект. Хотя, силы уходят тоже быстрее…, мда. — Изменники Шуйские хотели посадить на Рюриков престол князя Владимира Андреевича Старицкого. Их подсылы изменнически в спину ранили моего батюшку, и сегодня ночью хотели убить меня. Но, мы выстояли в сече и победили. Даже несмотря на то, что изменникам помогали демоны, отправленные нечистым нам на погибель. — С этими словами я указал рукой на побитые туши демонов. Господь не дал свершиться злодеянию. Мой батюшка тоже скоро поправится.

Людское море всколыхнулось:

— Смерть предателям! — Прозвучало сначала единичное, затем подхваченное десятками.

— Шуйских, Старицких, а также Артамона Милославского и стрелецкого полковника Пушкина, способствовавших изменникам и не оказавших моим воинам должной помощи следует заточить в темницу. — Я возвысил голос. — ЖИВЫМИ. Мой батюшка царь, Иван Васильевич, сам разберет степень их вины. А, самое главное, изменники должны раскрыть все свои тайны и указать всех скрытых предателей. — Я помолчал минутку, затем продолжил, заметив в рядах собравшихся кафтаны стрельцов. — Стрельцы! Слышите вы меня! Приказываю! Немедленно идите и арестуйте перечисленных мной изменников: Шуйских, Старицких, Артамона Милославского и вашего полковника Петра Пушкина. — И повторил. — Живыми! Если кто из изменников умрет, буду расценивать это, как вашу вину! ИДИТЕ!

Заметил, как из толпы начинают выбираться стрельцы, собираться в кучки. Вот и славно. Моих сил явно не хватило бы, чтобы арестовать всех изменников, а стрельцы, желая обелить себя, все исполнят в точности.

Народ медленно расходился с территории Кремля по своим дворам, обсуждая своими глазами увиденное чудо господне: царское дитя, рассуждающее разумнее любого взрослого человека. А, самое главное, чудовищ премерзких, пытавшихся убить это чудесное дитя и не справившихся со своей задачей. Ну, и, как это издавна водится на Руси, ругать бояр, добрым словом поминать батюшку царя.

Я сидел в своей комнате, разбираясь с накопившимися за день бумагами. После подавленного мятежа и отправления в заточение оставленного Грозным местоблюстителем Артамона Милославского, все скидки на мой малый возраст закончились. Как и игры в учебу. Возможно, временно, я еще далеко не все потребное для должности наследника престола выучил. Но, пока…. Где ж времени на все взять. Все хозяйственные заботы города, проблемы государственные, расследование, ведущееся в целях выявления всех замешанных в заговоре — все разом легло на мои плечи. Точнее, конечно, не только и даже не столько мои. Все же в каждом деле есть свои специалисты. Но, конечное слово, до возвращения батюшки царя за мной. И еще, один вопрос никак не дает мне покоя. Кто же все-таки был тем самым демонологом, призвавшим и подчинившим столь опасных созданий? Это вам не огненными шариками пуляться, это сила уровня государств. Жаль, от арестованных так и не удалось добиться на этот вопрос внятного ответа. Молчат, проклятые. Я уж даже своими способами попытался выяснить. Глухо. Такое впечатление, что все заговорщики под гипнозом находились. Если бы своими глазами не видел демонов, уже сомневаться бы в их наличии начал. Ни одного свидетеля, откуда они взялись, кто их привел. А значит, опасность для меня и всего царского рода Рюриковичей сохраняется.

Под бой колоколов в Москву въезжал царь. Лицо Грозного царя было хмуро. В придачу к усталости от тяжелого пути, еще и не до конца зажившая рана разболелась. Он тяжело взглянул исподлобья на встречавшего его в окружении кучки сановников наследника.

— Ну, здравствуй, сынок! Давай, рассказывай, какую измену ты здесь учинил, пока меня не было.

Очередное занятие по риторике подошло к концу. Наставник, отец Серапион, монах Троице-Сергиевой лавры, удалился по своим монашьим делам, а я откашлялся, пытаясь прочистить изрядно уставшее на этом занятии горло. Хотя, в классе я был не единственным, основное внимание преподавателя, как всегда, было нацелено именно на меня. Наследник! Остальные — так, статисты, хоть и являются выходцами из самых уважаемых боярских семейств. Кстати, по результатам разбора боярского заговора моих соучеников в классе осталось всего семеро. Трое, в том числе и один из самых резвых, пытающихся мне понравиться, оказались из семей заговорщиков. Кстати о заговорщиках. Ох и влетело же мне от отца. Я же, простая душа, всех Шуйских скопом в их ряды занес.

— Ты хоть знаешь, сколько людей носит фамилию Шуйский? — Помнится, мой отец при первой встрече его после долгого отсутствия метал громы и молнии. Ну, или, файерболы. Причем — буквально, так он был разгневан сложившейся в царстве ситуацией с изобилием заговорщиков.

— Человек тридцать? — Рискнул предположить я.

— Сто двадцать шесть! И в заговоре приняли участие только те из них, кто был в прямом родстве с Иваном Андреевичем и Петром Ивановичем и были в это время в Москве. Общим счетом, девятнадцать! А ты…, - Тут отец запнулся, очевидно, проглотив крепкое словцо, которым хотел наградить меня. — Ты понимаешь, что натворил? Это же лучшие люди моего государства. Да один Васька Скопин Шуйский чего стоит. А дар его? А теперь, он у ляхов будет свой дар использовать. Как и еще трое других Шуйских с точно установленной открытой магией. А с ними почти две тысячи дружинников, не считая чад и домочадцев! Да я под Полоцком меньшие потери понес!

Долго еще отец склонял меня в хвост и в гриву, пока не решил, что достаточно. Зато, по поводу того, как я обошелся со Старицкими, не сказал ни слова. Ну и, когда я уже стоял на пороге, в спину мне произнес:

— А, вообще, хвалю. Ловко отбился от врагов, потери понес небольшие, а всех вражин — к ногтю! Хвалю! Только учись соизмерять свои действия с отдаленными результатами. И выучи, наконец, Бархатную книгу. Не дело, Рюриковичу не знать о своих, пусть и дальних, но родичах.