Как только фигуристка ушла, тренер с недовольством посмотрела на Громова.

– Что значит «последний сезон»?

– Хочу уйти на пике, – кивнул Евгений, опустившись на скамейку, и устало выпрямил ноги в коленях. – Даже для этого придется приложить огромные усилия и мне, и Тане. Впрочем, неизвестно, станет ли этот сезон тем самым «пиком», учитывая то, как она катается.

– Откуда такой пессимизм? – удивилась Ольга Андреевна, смотря на Громова так, будто не узнавала вовсе. – Ты всегда был уверен в себе. Если бы ты остался с Алисой? Это всё равно был бы последний сезон? – Ольга Андреевна работала с ним последние десять лет и была его первым тренером, поставившим на коньки в глубоком детстве, но редко видела Громова растерянным. – Я не вправе заставлять тебя оставаться на следующий сезон, – продолжала Ольга Андреевна и перевела взгляд на лёд. – Сейчас нам нужно думать над нынешним. Но я могу сказать, что Таня – хорошая девочка, не лишенная таланта. С ней вы могли бы быть лидерами не один год. Проблема лишь в том, что ей недостает твоей уверенности в себе.

– Могу отсыпать, – ухмыльнулся Громов.

– Тебе бы кто отсыпал дружелюбия. Ты ведь сам понимаешь, как важны доверительные отношения между партнерами, как сильно они влияют на качество совместной работы.

– Я постараюсь улучшить наши отношения вне льда в том числе, – поспешил заверить тренера Евгений.

– Вот только если ты действительно решишь, что это твой последний сезон, – вздохнула Ольга Андреевна, поднявшись со скамейки, и направилась к дверям, – то должен рассказать Тане об этом. Иначе ты поступишь с ней так же, как поступила с тобой Лена.

Татьяна вернулась в гостевой дом около восьми часов. Открыла дверь, оставила сумку и медленно прошла в номер. Усталость, физическая и моральная, навалилась слишком резко. Тот уровень, на котором она каталась раньше, действительно отличался от того, на котором так резко оказалась, встав в пару с Громовым.

Горячий душ помог прийти в себя, но, услышав стук в дверь, пришлось быстрее выйти из ванной. Торопливо затягивая пояс белого халата, Таня подошла к двери и поинтересовалась, кто так сильно, судя по стуку, желает её видеть.

– Свои! – за дверью раздался голос Ксении, и Татьяна поспешила открыть. – Если бы это была не я, а Громов, то ты наверняка открыла бы намного быстрее, – проворчала та, садясь на небольшое кресло в номере Тани. – Судя по внешнему виду, ты ждала именно его.

Татьяна схватила лежащую на постели подушку и кинула в подругу. Та успела увернуться от орудия мести, а затем нагнулась за подушкой и обхватила руками, прижав к себе.

– Рассказывай о своей первой тренировке с Великим и Ужасным Громовым!

– Что случилось между ним и Волченковой? – резко сменила тему Таня, вспомнив слова тренера, и увидела, как округлились глаза Ксении. Такого вопроса одиночница явно не ожидала.

– А что? – несколько растерялась она, но уже через секунду едва сдерживала хитрую ухмылку.

– Ревнуешь к бывшей? У них всё в прошлом! Особенно учитывая то, как они расстались.

– А как они расстались? – несмело поинтересовалась Алексеева, краем сознания понимая, что подобным интересом к Громову лишь добавляет подруге поводов для шуток. – Что случилось?

– Меняю информацию об этом на… Рассказ о тренировке с секс-символом сборной, – поставила условие Ксения.

В номере царил полумрак, придавая поздним посиделкам особой душевности. Татьяна удобнее устроилась на кровати, внимательно слушая подругу, и вытянула гудевшие после тренировки ноги.

– Дело было примерно два года назад, – начала Ксения, отламывая от шоколадной плитки небольшой кусочек. – Мы были на сборах в Италии. Калинина и Громов как всегда были на высоте. А вот у пары Волченковой и Макарова дела были хуже. И если Макаров оправдывал себя тем, что кто-то должен быть второй парой страны, то Лене, конечно же, хотелось быть на первом месте. Масла в огонь подливали ещё и журналисты, которые постоянно ожидали новости о том, что Волченкова встанет в пару с Громовым… В определенный момент у Лены на этой почве «поехала крыша». Она заявила Громову, что собирается бросить своего партнера и поставила условие, что и он должен разойтись с Алисой. Евгению это не понравилось. Это не по-партнерски. Любые решения фигуристы, выступающие в паре, должны принимать вместе.

– Он никогда не собирался менять партнершу, даже на свою девушку, – закивала Таня, вспоминая те интервью Громова, что когда-то попадались на глаза. И мысленно отметила, что Громов вел себя как настоящий партнер и друг Алисы. Это давало надежду на долгую совместную работу.

До той поры, пока Алиса не сможет вернуться в спорт…

– Но Лена с её самолюбием такое простить не смогла. В порыве злости сказала, что изначально встречалась с ним только для того, чтобы он встал с ней в пару. И Громов впал в бешенство, со злости опрокинув стол прямо ей на ногу, – продолжила Ксения и с тревогой посмотрела на подругу, не зная, как она на это отреагирует. – Честно, я бы тоже так сделала! – поддалась эмоциям она. – Лена действительно сдурела с идеей стать его партнершей. Более того, получив отказ и удар по ноге, она ещё и ходила с видом жертвы, рассказывая, как Громов её покалечил!

– Но откуда ты знаешь такие детали?

– Громов рассказал.

Татьяна недоверчиво нахмурила брови. Её партнер не был похож на человека, который мог легко поделиться подобной информацией с Ксенией, с которой общение ограничивалось приветствиями, дежурными вопросами в духе «как тренировки/дела?» и прощаниями. Под таким взглядом одиночница не выдержала и была вынуждена признаться.

– Ладно-ладно! – вздохнула она, закатив глаза. – Громов рассказал это Макарову, потому что посчитал, что тот должен знать правду. После такого он не смог продолжать карьеру и ушел из спорта. Да и возраст у него уже был не самый перспективный, сама знаешь… А сборная и вовсе раскололась надвое. Кто-то воспылал уважением к Громову как к прекрасному другу и партнеру, который не оставил Алису и даже не задумывался о том, чтобы это сделать. Другие же перестали видеть в нем целеустремленного спортсмена, который мог бы добиться большего, встав в пару с Еленой. Но Громов не собирался ни перед кем оправдываться. Когда Волченкова бегала и показывала всем ушибленную ногу, он тихо сидел в номере или тренировался, как ни в чем не бывало.

– Ледяное и такое удивительное спокойствие, – на выдохе произнесла Татьяна, пытаясь разложить в своей голове по полочкам всё, что узнала.

– Тань, – несмело обратилась к подруге Ксения, когда была уже у двери номера, намереваясь уйти к себе, чтобы восстановиться к утренней тренировке. – Если у тебя вдруг появится возможность, – тихо продолжила она, опуская глаза, – спроси у Громова, пожалуйста, что у него сейчас с личной жизнью…

– Ты определись, – сквозь смех ответила Татьяна, – ты хочешь меня с ним свести или сама за него собираешься замуж?

– Главное, чтобы он достался кому-то из нас, а там разберемся!

Татьяна осталась в своём номере наедине с мыслями о поступке Волченковой. Алексеевой было по-человечески жаль нового партнера. И она допускала мысль о том, что это поможет посмотреть на Громова иначе. И, возможно, он даже станет раздражать меньше.

Когда фигуристка начала стягивать с постели покрывало, намереваясь лечь спать, в дверь постучали. Татьяна была уверена, что в коридоре снова увидит Ксюшу, но за дверью оказался Громов, одетый в теплое пальто. И пока Алексеева вопросительно смотрела на позднего гостя, ожидая каких-то объяснений причины, по которой тот пришел к ней в одиннадцатом часу, Громов довольно ухмыльнулся, наслаждаясь реакцией партнерши.

– У тебя пять минут на сборы, – добавил Евгений, собираясь подождать в коридоре.

– Ты на часы смотрел? – прервала его Татьяна, схватившись за другую сторону ручки, не давая закрыть дверь.

– А ты каждый день бываешь в Кёльне?