– Доброе утро! – как можно более очаровательно улыбнулась Татьяна, когда в коридоре появился Евгений. В ответ он лишь едва заметно кивнул, даже не посмотрев на партнершу, до конца не воспринимая её в этом статусе.

– Знаешь, – уже менее жизнерадостно начала Татьяна, – у многих парников есть какие-то свои традиции и ритуалы. Я не хочу, чтобы односторонняя коммуникация стала для нас чем-то таким.

– Доброе утро, – хмуро и запоздало ответил Евгений, принимая замечание к сведению, а затем всё же окинул оценивающим взглядом, который даже не пытался скрыть. – Давай сюда, – он протянул руку к её плечу. Татьяна на несколько секунд растерялась, но затем отдала сумку партнеру. – Такая традиция тебя устраивает?

– Для начала вполне неплохо.

Зайдя в лифт, несколько секунд фигуристы провели в неловкой тишине. Татьяна изредка поглядывала на Евгения, отмечая помятый и сонный вид.

– Выглядишь не очень, – констатировала, едва сдерживая смех.

Евгений удивленно посмотрел на неё, широко открыл глаза и, кажется, только сейчас проснулся окончательно.

– Ты тоже, – соврал он. – Однако твоя детская прямолинейность более чем очаровательна, но в некоторых ситуациях лучше всё же промолчать – будешь выглядеть умнее.

В просторной столовой Татьяна ускорила шаг, отрываясь от Евгения, и принялась приветственно обнимать товарищей по сборной. Такие нежности удивляли Громова. Он никак не мог понять – нравится ему это или нет.

– Как спалось на новом месте? – с улыбкой обратилась к подруге Татьяна и приобняла, вставая за ней в очередь. – Приснился жених?

– Ох, – вздохнула Ксения, – если бы мне приснился твой Громов, я была бы счастлива, а так… Увы. Видимо, мы несовместимы.

– Мне кажется, Громов ни с кем несовместим, – шепотом ответила Татьяна, перед этим предусмотрительно оглянувшись назад, желая убедиться, что тот стоит достаточно далеко.

– Или ты просто его уже забрала себе, – засмеялась Ксюша и, взяв поднос, поставила на него тарелку с салатом. – Ты заметила, что не стала отрицать, когда я назвала его твоим?

– Даже не знаю, кто из вас двоих меня больше раздражает…

Набрав еды, Татьяна и Ксения прошли за стол и ожидали, что Громов присоединится к ним, но он направился к дальнему столику, намереваясь обедать в одиночестве.

– Почему ты так демонстративно отдаляешься? – разозлилась Алексеева и почувствовала на себе взгляды присутствующих спортсменов. – Ты выглядишь смешно! Что за таинственность, что за гордое одиночество? Ты похож на подростка, который хочет обратить на себя внимание.

Несколько секунд Евгений, обернувшись, сверлил Татьяну взглядом, ожидая, что она отстанет, но Алексеева поражала своей смелостью.

– Мы должны быть командой, может, даже друзьями, но не чужими людьми… – продолжала Таня.

Громов задумчиво хмыкнул. Командой он был с Алисой. Но Алисы в сборной больше не было.

– Нечего сказать? – удивилась Алексеева. – Никаких возражений, упреков, указов? Никаких подколов?

– Приберегу всё это для первой совместной тренировки, – невинно пожал плечами он, всё же заняв отдельный стол.

После обеда в компании подруги Алексеева покинула столовую раньше Евгения, перед этим забрав у него сумку, а затем отправилась на ледовую арену. Идти было недалеко, дорога заняла пять минут, но всё это время Татьяна кипела от злости после перепалки с новым партнером.

В небольшой раздевалке Таня оставила вещи. Надела черную облегающую водолазку и легинсы, размялась, а затем зашнуровала белые коньки, не снимая с лезвий защитных чехлов, и двинулась на лёд.

Большие часы на одной из стен над ледовой площадкой показывали без двадцати четыре. Татьяна пришла раньше назначенного, и на льду ещё тренировалась пара из сборной Польши, которая занимала второй гостевой дом.

Алексеева поднялась на трибуну, несколько минут наблюдая за тренировкой. Молодую женщину из этой пары Татьяна знала. Эта высокая блондинка – Елена Волченкова, бывшая фигуристка сборной России. Не выдержав конкуренции с другими дуэтами в родной стране, она взяла гражданство Польши два года назад. Перед переездом в другую страну Елена бросила своего партнера, который после ушел из спорта. Такой поступок Федерация фигурного катания оценила резко негативно, а отношения у Елены с бывшими товарищами по сборной, которые никогда не были особо теплыми, ещё больше ухудшились.

Но средства массовой информации больше интересовались не её уходом от партнера и сменой гражданства, а разрывом отношений с другим фигуристом, к которому в последние годы приковано много внимания.

Волченкова и Громов встречались около года. Свои отношения они старались не афишировать, но журналисты всё время старались найти информационный повод для интервью или статьи. Их часто спрашивали, не планируют ли они кататься в паре, ведь их отношения могли добавить прокатам зрелищности и пресловутой «химии». Но каждый раз Громов отвечал, что никогда не станет смешивать рабочее с личным. И уверял, что его главной партнершей по льду всегда будет Алиса.

– Сеанс мазохизма? – внезапно над ухом Татьяны раздался голос Евгения, вынуждая вздрогнуть.

– Пойдем, – Громов протянул руку, – наше время начинается.

Алексеева вложила свою ладонь в руку Громова. Евгений видел, как партнерша пыталась бороться с собственным волнением. Это показалось милым и немного польстило.

– Выше нос, – ободряюще произнес Громов, придерживая ладонь, пока они спускались по ступенькам. Такая неожиданная любезность и галантность подкупала Татьяну, особенно учитывая, что ходить на коньках в чехлах, тем более по ступенькам, было не очень удобно.

– Какие люди! – громко воскликнула Елена Волченкова, выходя за борт катка и надевая защитные чехлы на лезвия. Её партнер тем временем в качестве приветствия сдержанно кивнул Громову и, получив от него такой же кивок в ответ, поспешил уйти.

– Предателям отчизны приветы не раздаем, – без эмоций ответил Евгений, отпуская ладонь Татьяны и начиная делать медленные круги плечами назад. В отличие от партнерши, размяться нормально он не успел.

– Между прочим, ради тебя, Громов, – не сводила с него глаз Елена, – я бы вновь сменила гражданство.

Татьяна, услышав это, опустила глаза, положив одну руку на борт, другой снимая чехлы. Волнения, и без того терзавшего изнутри, стало ещё больше. К личной ревности Волченковой примешивалась ещё и ревность профессиональная.

– Я не укротитель змей, чтобы работать с тобой в тандеме, – сдержанно отвечал Евгений.

– Да, не укротитель, – с деланной грустью вздохнула она, – а, судя по всему, ковбой. Ну, а как иначе называются люди, которые берут себе в пару такую «редкостную коротконогую кобылу»? – произнося подобные слова, Елена ни сколько не смущалась. На тонких губах по-прежнему была улыбка, будто она говорила что-то приятное.

– Я всего лишь процитировала комментарии под её прокатами на «ютьюбе», ничего личного, – пожала широкими плечами Елена, невинно улыбнувшись.

– Не ты ли их оставляешь? – наконец подала голос Татьяна.

– Иди, – тихо обратился Громов, проведя ладонью по спине. И, пожалуй, это был первый раз, когда Татьяне не захотелось перечить. Общество Волченковой было неприятным, а подобные прикосновения Евгения, к которым она ещё совершенно не привыкла, запускали по телу мурашки. В таких условиях сделать несколько кругов по льду в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок, было одним из лучших решений.

– Иди! – громче обратился к оторопевшей партнерше Громов. Татьяна послушалась и направилась к выходу на лёд. Но Волченкова, проходя мимо, нарочно резко сделала шаг вперед, задевая своим плечом. Евгений сжал зубы, отчего скулы стали острее, а Татьяна молча прошла на лёд, начиная быстро нарезать по нему круги.

Елена счастливо улыбнулась, чувствуя себя победительницей, и направилась в раздевалку. Но Евгений схватил её за руку, разворачивая к себе лицом.

– Если Таня и будет терпеть подобное, – достаточно агрессивно начал он, – то я не стану. Ты меня знаешь.