– Брайан, если позволите, я хотела бы присоединиться к отряду, – без обиняков заявила Камилла, когда он приблизился.

– Это исключено, доктор Харрис. Там может быть опасно.

– Значит, вы будете меня защищать.

– Если мы будем вас защищать, опасность для всего отряда возрастет многократно.

– Я все это знаю. Но у вас нет выбора. Я точно знаю места, которые должна была посетить экспедиция. Без меня вы просто ничего не найдете!

Брайан поглядел на Ркаэли. Обессилевший шеф разведки пожал плечами: мол, решайте сами.

– Камилла, почему вам так важно пойти туда? – тихо спросил мой бойфренд.

Вот оно! Это была одна из его новых черт. Стив временами был невнимателен, как все мужчины. А вот Брайан умел слушать, когда нужно. Неужели его путешествие помогло ему выработать это качество? Впрочем, ему ведь пришлось руководить отрядом.

Камилла долго не отвечала.

– Томас… – наконец сказала она. – Мы… Мы были близки…

Брайан кивнул, принимая аргумент.

– Камилла, мы сделаем все возможное, чтобы найти и вытащить его. Я обещаю.

Доктор Харрис внезапно всхлипнула.

– Не думаю, что вы его найдете, – прошептала она, глядя на землю под ногами, но вдруг вскинула голову. – Я должна узнать, что случилось!

– Вы все узнаете…

– Пожалуйста, Брайан! Я отлично езжу верхом и обещаю, что не буду вам мешать.

Не знаю, как ей такое удалось, но через десять минут споров Камилла была зачислена в отряд, несмотря на явное недовольство практически всех руководящих лиц. Решающим стал фактор ее уверенного навыка верховой езды: в случае чего дамочка прыгнет в седло и будет улепетывать в город.

Меня продолжала беспокоить тревога в глазах Брайана. Когда он закончил какие-то переговоры с Ркаэли, я глазами попросила его на два слова. Он подошел, криво улыбаясь.

– Пришла праздновать победу?

– Ты сам придумал этот дурацкий спор!

– Ну-ну! Подожди, еще не вечер.

– Брай?

– Да?

– Что случилось с Джеймсом Плимтоном и этим Томасом из университета?

Он замялся.

– Не знаю. Честно говоря, даже не догадываюсь пока что. Будем надеяться, что это все – одно большое недоразумение.

– Ты будешь осторожен?

Он наконец понял, чего от него ждут, подошел поближе и поцеловал меня. Я знала, что на нас смотрят, и позволила себе немного увлечься. Все-таки из трех присутствующих на площади женщин, две отправлялись вместе с ним, и я чувствовала потребность… гм… обозначить позиции. И еще, кажется, мне удалось немного приободрить его, по крайней мере, его веселость больше не выглядела столь натянутой. Он повернулся и пошел к своим людям. А мне вдруг стало зябко от осознания, что сегодня я буду засыпать одна в пустом доме. Что-то еще я не успела ему сказать. Что-то важное.

– Брайан!

Он обернулся. Я подбежала к нему, заглянула в глаза.

– Не делай глупостей! Слышишь?

Он кивнул.

– Скажите, доктор Харрис, зачем нужно было снаряжать экспедицию, чтобы наблюдать за птицами?

Бурая трава в этих местах была на удивление густой и местами высокой, и мы ехали то шагом, то легкой рысью.

– Вы предпочитаете длинный ответ или короткий?

– Сперва, если можно, короткий.

– Наблюдать за птицами нужно, потому что в нашем мире ничего не происходит просто так.

– Что вы имеете ввиду?

– Вы сами напрашиваетесь на длинный ответ.

– Короткий оказался хорошей затравкой. Из вас получился бы отличный агент по продажам.

– Брайан, вы помните свои контакты с животными здесь? Не припоминаете ничего странного в их поведении?

– Странного? Медведь, помнится, чуть не разорвал наш отряд в клочья. Не знаю, насколько такое поведение характерно для медведей в реале. Хмм…

Я вдруг вспомнил подходящий пример:

– Помню, волки довольно необычно себя вели. Я залез на дерево, и меня караулили двое волков. Один из них не реагировал на стрелы, хотя я попал ему в глаз. А потом, когда я его все-таки убил, второй убежал за стаей.

Доктор Харрис покивала.

– Все верно. И очень ценное наблюдение, кстати, жаль, вы не рассказали мне раньше. Впрочем, я ведь не спрашивала. Волки не единственные животные, которые ведут себя в игре странно. Что интересно – здесь очень важно именно видовое разнообразие. У разных животных разные странности. Волки не чувствуют боли, зайцы иногда могут скакать со скоростью до сотни миль в час. Ни одно животное на земле так не бегает. Барсуки впадают в спячку, хотя зима не наступает. Причем могут заснуть прямо на дороге. У некоторых зверей очень примитивный интеллект. Здешние мыши не могут выбраться из простейших лабиринтов, – она помолчала, задумчиво глядя на холку лошади. – Но есть исключение.

– Птицы?

– Да. Птицы в этом мире – совершенно потрясающие существа. Огромное количество видов, со своей анатомией и образом жизни. У многих удивительные когнитивные способности. Честно говоря, не думаю, что на земле кому-нибудь удавалось создать хоть что-то подобное до сих пор.

– Почему именно птицы?

– Точного ответа у меня нет. Могу предположить, что создатель этого места был к ним неравнодушен. Впрочем, это лишь один вопрос, и он, пожалуй, в самом конце списка. Видите ли, Брайан, у нас есть основания предполагать, что этот мир не закончен. Он в статусе work in progress. Но эта самая работа по какой-то таинственной причине остановилась, и progress не происходит. А поскольку этот мир – как и мир снаружи – пытается опираться на естественную эволюцию системы, на ее энтропию, то перед нами возникает проблема возможного катаклизма, связанного с тем, что в мире нет баланса, который, по-видимому, был задуман. Чем подобное может закончиться, трудно себе даже представить.

– Сегодня сплошь хорошие новости, – мрачно резюмировал я. – Но я так и не понял, зачем ехать именно туда, чтобы наблюдать за птицами? Их что, около города мало? Те же вороны постоянно таскают еду из караулок.

– В лесах вокруг черных камней их гораздо больше.

– Черных камней?

Камилла посмотрела на меня с удивлением.

– Между озером и лесом есть полянка, – мистер Майерс подогнал свою лошадь поближе к нашим. – На ней круг из врытых в землю черных обелисков, сделанных из гладкого черного камня или металла. А незнание офицерами нашей разведки географии в пределах нескольких часов езды от города не может не настораживать.

– Да знаю я, знаю! То есть я не был там, но слышал, конечно.

Мистер Майерс хмыкнул.

– И что это за камни такие, доктор Харрис? – быстро спросил я.

– Да кто ж его знает?

– Действительно…

Вскоре мы наткнулись на дорогу. Лошади пошли быстрее, вокруг появились деревья и даже небольшие рощицы. Почва стала рыжеть от песка. Среди деревьев я угадывал голубоватые пятна воды. Озеро. Мы ехали теперь вдоль него и через четверть мили смогли рассмотреть: огромное, сколько хватало глаз, оно уходило на восток и на север. Весь южный его берег представлял из себя бесконечный пляж, покрытый мельчайшим песком.

– Вот бы тут отель открыть, – сказал Фродо, присвистнув. – И грести бабло.

Куин посмотрела на него с неудовольствием.

Мы ехали вдоль пляжа, держась дороги. На обочине росли молодые березы. С озера дул ветер, пригибая стволы и волнами гуляя по кронам.

– Здесь должно быть полно птиц, – сказала доктор Харрис, озираясь кругом. – А сейчас только ветер шумит.

– Далеко ли до деревни?

– Еще минут десять. А черные камни дальше и левее.

– Сперва заедем в деревню.

Деревня показалась неожиданно. Несколько крытых соломой изб выстроились в ряд на берегу. У широкой пристани покачивались пришвартованные лодки. На дороге перед самыми домами отчетливо виднелись темные потеки на песке. Похоже на кровь.

Мы спешились. Я хотел оставить Камиллу и двух человек с лошадьми, но по взгляду профессора понял, что она пойдет вперед. Я вздохнул.

– Джерри и Куин, остаетесь здесь, наблюдаете за дорогой и лесом. Остальные доходим вон до тех бочек. Оттуда Фродо и Квентин налево, мистер Майерс и Миллс – направо. Обследуйте территорию. В дома пока не суемся. Мистер Паркс, мы с вами по центру. Остальные ждут здесь.