Сотни рук стали показываться над водами, которые жадно искали в этом мире что-то устойчивое, за что можно было бы ухватиться. Какой-то неведомый доселе прилив сил ощутили пловцы. Они отчаянно хватались за всё, что попадалось им в руки, но чаще это были мертвецы, проплывающие мимо. Трупный яд уж начал разлагать тела, и, чтобы не отравиться и не погибнуть рядом, люди устремлялись на поиски того, что даст им опору. В груди неведомо откуда стало появляться страстное желание одолеть ток волн, несущих человека в неизвестность. Он вдруг пожелал быть хозяином собственного положения. Откуда это? Человек зацепился за какой-то подводный камень, впервые не дав ему изранить своё тело, и постарался вскарабкаться на него, чувствуя, что он должен вынести его вверх. Отчаянно цепляясь, разрывая одежды об острые углы и не обращая внимание на получаемые раны и новые удары волн, он устремился ввысь.

Седовласый, величественный старец стоял на берегу, зорко всматриваясь в гладь вод. Поверхность была чиста и прозрачна, но под слоем чистоты он всё ещё видел мутное подводное теченье и чернеющее дно. Он вдруг заметил, что кто-то пытается отчаянно пробиться вверх, вокруг него как бы образовалась тёмная воронка, тянущая его вниз. Он ждал этого человека! И, наконец-то, дождался! «Познай себя!» – вдруг эхом разнеслось в уме карабкающегося ввысь. Он вздрогнул от неожиданности: «Какая странная мысль!» Она, как молния, ворвалась в сознание и впервые заставила его подумать о себе. Действительно, разве он знает себя! Кто он, какая сила его бросила в сей поток, и почему он должен не погибнуть, но непременно выйти победителем в этой схватке, которая достигла высшего накала? Будто сотни невидимых цепких рук тащат его вниз, пытаясь поглотить в мутном водовороте. Но сердце рвётся ввысь! Он впервые подумал о сердце, как о чём-то одушевлённом, с кем можно посоветоваться. Шаг за шагом он начал познавать себя, ни на миг не прекращая движения вверх; бурное течение временами срывало его, бросая ниже, но он вновь поднимался ввысь.

Улыбка блеснула на губах старца, глаза его вспыхнули радостью, он знал: человек взойдёт! Он не упускал его из виду ни на мгновение, наблюдая отчаянную схватку. Его взгляд будто излучал невидимую силу, которая вливалась в карабкающегося. Наконец, человек высунул голову над мутным потоком, где всё ещё оставалось тело, и увидел слой чистых вод, в которых весело играли искринки света. И каждая из них представляла из себя мысль. Он очень удивился, когда понял, что мысль – живое существо, которое способно и убивать, и возрождать, разрастаясь, охватывать пространства, да мало ли что может сотворить, вернее – мысль может всё! «Мысли управляют миром, и мы даём им жизнь…» – подумал человек, вдруг увидев форму и окраску мыслей. Светлые, как солнечные зайчики, выскакивали они из глубин мутных вод, но их было крайне мало. В основном они падали сверху, стайкой искр рассыпаясь в чистых водах и пытаясь прорваться вглубь мутных… Но мало кто воспринимал их, мертвяки проплывали мимо. Он увидел, как галдящими стаями чёрного воронья носились внизу злобные мысли и как вокруг живых трупов кишели, как черви, сгустки мрачных мыслей, ядовитыми змеями расползаясь вокруг и пуская свой яд в тех, кто живы. Он увидел, как светлая искорка отчаянно врывается в клубок змей, чтобы вырвать ядовитый зуб злобы. Человеку вдруг стало жалко этих маленьких крошек, которые борются за тех, кто безразлично взирает на них. И с удивлением заметил, что поток его тепла как бы передался искорке-мысли, она стала больше и своим сиянием растворила ядовитый клубок. Человек подумал о тех невидимых существах, которые рассеивают эти светлые искры с высот, и отчаянно устремился к поверхности, с силой вытягивая свою плоть в чистый поток.

Старец видел, как один человек сумел выбраться из глубин болотистого ила и сейчас жадно впитывал открывающиеся перед ним знания. Но мудрец ещё чего-то ждал… Он видел, как много образовалось воронок, в которых борются, вот-вот готовые вынырнуть, люди. И наконец заметил, что человек, поглощённый получением знаний, вдруг бросился на помощь тем, кто отчаянно сопротивлялся смерти, и, рискуя собственной жизнью, стал вытягивать их в чистый слой вод. Из недр его груди, рождаясь, высыпали светлые искры, стайкой разлетаясь в разные сферы, окутанные мраком, и мужественно бились в двери разума людей, всё ещё безвольно гонимых волнами… «Заговорило сердце! Пора!» – засветилось в глазах старца. Человек, увлекаемый зовом сердца, устремился в гущу болотистых вод, пытаясь вырвать из цепких рук смерти тех, кто боролся за жизнь. С новой силой его стали бить разъярённые потоки, выпустившие когда-то из рук добычу. Но человек уже не чувствовал этих ударов, поглощённый спасением других. Он чувствовал, что кто-то незримый помогает ему, и испытывал в сердце огромную любовь к этому невидимому другу, который в самый тяжкий миг вливал в него силы. Человек знал, что когда-то обязательно встретится с ним, – вот только поможет этим людям… А Река Времени, между тем, всё катила и катила свои воды…

Мудрец, ожидавший на берегу, с великой любовью и нежностью смотрел на человека, вернувшегося в глубь вод. Он был за него спокоен, ибо был мудр и знал великую истину: Знания, основанные на Любви, помогут усвоить великий Урок Мудрости.

Горит зарёй пурпурной небосклон, сегодня начат новый день. Как проведём его, останется ли в памяти навеки или так же незаметно ускользнёт из виду, как и тысячи других, что были до него? Мерно отстукивают часы уходящие мгновения, бесстрастно передвигая свои стрелки вперёд и вперёд – в неизбежность. Ведь что-то должен был этот день приготовить для человека. Возможно, это испытание, к которому он долго шёл в веках, и оно решит его участь, сделав бессмертным, а может быть, и наоборот… впереди – неизвестность! После долгих скитаний человеческий дух находит себе пристанище в теле, полном страстей и пороков, не способном прислушаться к голосу высшего разума. Начинается отчаянная борьба за власть: тело желает господствовать над духом, а дух стремится усмирить плоть, дабы преобразовать её в чистый сосуд, способный хранить Божественные огни. Тело в данном случае выступает как ночь, а дух – это Божественная заря, которая должна взойти сияющим Солнцем, объявляя наступление светлого дня.

В чёрном, как уголёк, человеческом теле занимается заря… её пока не видно, но всё существо уже пребывает в предрассветном ожидании. Человек ночи ещё не знает, что должно произойти, он чего-то ждёт и называет это счастьем. Он чувствует, как первый луч света, брошенный Божественной искрой, будто осветил небосклон его души. Осветив все закоулки, скрытые от самого человека, луч исчез, чтобы принести искре весть о том, что натолкнулся на беспросветный мрак… Искорка заволновалась: справится ли она с тем заданием, которое даровано ей Всевышним?! Ведь ей начертано взойти зарёй в груди простого человека и, дав вселенские огни его земному сердцу, помочь взойти ему звездой, что впредь украсит вечность! Но пока она только искра, заточённая внутри чёрного уголька… Кругом темно, и тьма, известно, навевает страх. Причудливые, уродливые тени будто начинают свой дьявольский танец, всё плотнее и плотнее смыкая кольцо вокруг искринки. Ей становится жутко оттого, что сотни щупалец вдруг потянулись к ней, пытаясь задушить её во чреве. Как быть?! Если она погаснет – погибнет человек! Вот он уже затих, забыв о счастье, он весь осунулся… Им управляет страх, ведущий свои смертоносные легионы прямо к сердцу, где теплится пока ещё надежда. Безжалостная поступь страха уже сковала дыханием смерти всё человеческое тело. О, неужели погибнет эта Вселенная под именем Человек, где назначалось быть искре Зарёю?! Нет!!! Но человек ещё в глухом оцепенении, не слышит он безмолвный зов искринки, зовущей к свету этот уголёк.

День начался, как начинались тысячи других, и человек проснулся в ожидании счастья… Светло сияло Солнце, и будто не было причин к тому, чтоб сомневаться в благополучном исходе дня. Но что-то вдруг встревожило его, внутри творилось что-то непонятное: он будто сам себе не принадлежал. Он когда-то слышал о раздвоении личности, но посмеялся над этим и забыл. А теперь он вдруг почувствовал, что внутри, в его недрах, гибнет кто-то, молящий его безмолвными губами прийти на помощь. Он испугался, что сошёл с ума. Но, испугавшись, понял, что в «здравом рассудке», ибо страх был его «естественным» повседневным попутчиком: он боялся проспать, боялся опоздать на работу, боялся попасть под трамвай, боялся, что его не оценят на работе, боялся заболеть, боялся потерять любимое существо, боялся умереть. Боялся, боялся, боялся… Он понял, что всю жизнь им управлял лишь страх. И теперь вот он боялся того, неведомого, что вдруг родилось в нём. «О, Боже!» – воскликнул он в припадке отчаянного страха и вдруг заметил, что страх его заметно ослабел. Он более уверенно произнёс слово «Боже» и обнаружил, что оцепенение сошло, вновь проявилось трепетное чувство ожидания чего-то прекрасного, что называл он словом Счастье. Он впервые задумался о том, что же это такое – счастье. В мгновение ока пронеслась перед ним картина всей его жизни, высветив минуты удовольствий и наслаждений, которые принесли ему затем горькие разочарования, и он понял, что никогда не был счастлив, но он упорно желал счастья и ждал его. Он впервые в жизни отбросил страх и стал сосредоточенно о чём-то думать, погружаясь в глубь себя.