Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Громкий звонок опять разорвал тишину, и женщина почему-то подумала, что звонят ей. Да, этот звонок был предназначен ей, звонили из детсада сказать, что девочка её плохо себя чувствует, просили забрать. Отпросившись, она побежала за дочуркой и нашла её в весьма ослабленном состоянии. Вяло и безжизненно повисли крошечные ручки, когда она несла свою дочь. На щеках пылал яркий нездоровый румянец, и было видно, как жар постепенно охватывает маленькое тельце. «Сокровище моё…» – прошептала встревоженная мать и плотнее прижала её к груди. «А папа уже дома?» – чуть слышно спросила дочь. «Не знаю, сейчас проверим», – ответила женщина, опять вынужденная промолчать о том, что уже готова была открыть ей сегодня, сказав, что отца нет и никогда не будет. Добравшись до квартирки, женщина вызвала врача и, успокоенная после его визита, тихо пела колыбельную засыпающей дочурке. «Мама! А что такое одиночка? – внезапно спросила та, открыв глазки. – В садике тебя так называют…» И опять сомкнула веки, скованная сонливостью, впрочем, ответ она бы не услышала, так как тут же заснула… День между тем близился к своему завершению. «Ну вот и ещё один день прошел», – подумала женщина. Она не знала, ждала ли, что он принесёт какие-то изменения; пожалуй, нет. Чего она могла ждать? Она тихо задремала, глядя на свою спящую дочурку. Но внезапно услышала звонок и вскочила в какой-то смутной надежде!.. Это была соседка. «Кто же ещё мог быть!» – с огорчением подумала она и вздохнула. Соседка, будто прочитав её мысли, спросила: «Ты кого-то ждёшь?» – «Нет!» – печально и как-то огорчённо ответила женщина. Они прошли на кухоньку, и соседка присела в ожидании, когда женщина отыщет понадобившуюся ей вещь. «Что ты, милая, такая печальная?» – ласково спросила она. И как будто прорвалась плотина – хлынул поток слёз из глаз измучившейся женщины. «Поплачь, поплачь, милая, легче будет!» – сказала соседка и, встав, подошла и нежно обняла рыдавшую женщину. Та залилась потоком рыданий, припав на грудь случайно зашедшего к ней человека, робко постучавшегося в её одинокий мир. Хрупкие плечики, покрытые стареньким простеньким халатиком, судорожно поднимались и опускались в такт продолжавшимся всхлипываниям. Соседка, между тем, продолжала нежно гладить её по голове, все время повторяя: «Всё образуется, доченька, всё будет хорошо, деточка…» Молодая женщина знала, что соседка всю жизнь прожила одна и, возможно, познав одиночество, могла понять её одинокую душу. Выплакавшись, будто на груди родной матери, она подняла голову и вытерла кулачками заплаканное лицо. Сегодня день подарил ей друга, способного разделить груз её одиночества. «Ты, доченька, не отчаивайся, – молвила соседка, – мало ли что в жизни бывает… И на людей не смотри, у них своя жизнь, а у тебя своя, и никто из них за тебя не проживёт твою жизнь. Вон доченька закопошилась, разбудили, наверно, её». Мать тихо заглянула в комнату и увидела, что дочь спит. Видимо, что-то пыталась сказать сквозь сон… Она плотно закрыла за собой дверь и вернулась к соседке. В домах уже начинали зажигаться вечерние огоньки, а две женщины всё ещё сидели, тихо беседуя друг с другом. Приближалась ночь, долгая томительная ночь, которая усугубляла чувство одиночества. Но сегодня было не страшно встречать её. Лицо молодой женщины осветилось тихой радостью, и в наступающих сумерках было видно, как зажглись тайной прекрасной мечтой её заплаканные глаза. Она слушала историю, которую рассказала ей соседка. Тихим голосом она говорила о том, что давно осталась одна после смерти мужа, детей у неё не было, и она была совсем одинока в этом мире. Годы не пощадили её, принося с собой беды и горести. Но она выстояла, окружённая непроницаемой пеленой одиночества. Друзья постепенно отошли от неё, и жила она одна, словно рак-отшельник. Много горя принесли ей в своё время домыслы и сплетни людские, но она не сторонилась людей и всегда шла им навстречу, что бы ни случилось, протягивая всем руку дружбы. И люди перестали сторониться её. Если у кого-то случалась беда, то за помощью спешили к ней, и она никогда не отказывала. Сделавшись необходимой людям, она, как улитка, покинула свой замкнутый мирок, и перед ней открылась жизнь с самых неизведанных сторон. Она поняла, что главное в жизни – это хранить свою внутреннюю душевную чистоту. Как белоснежный храм, должна возвышаться чистота в каждом человеческом сердце. И входить в это святилище надо каждый день, принося туда чистые дары. Пусть это будет чистое слово, без примеси лжи, или чистый, добрый поступок. И неважно, что скажут люди, главное, чтобы это было принято и одобрено сердцем. Пусть о чистоте храма судят не люди, которые не способны заглянуть в сердце другого человека, а небесные ангелы, которые всегда устремляются к святым местам. «И только небо может быть судьёй твоей чистоты!» – подытожила соседка. «Падшая» женщина впервые смело подняла глаза и открыто посмотрела в раскрывшийся ей мир, где царила чистота. Да! Она всегда искала этот храм, и он по праву принадлежал ей. Она, рождённая от «падшей» женщины, всегда стремилась к чистоте и бережно взращивала её внутри себя, она воздвигла светлый храм непорочности в своём сердце, и эта случайная фея вернула его ей. Вернула то, что она считала безвозвратно потерянным, – белоснежное платье, в котором могла войти в этот храм… Она будто услышала пенье ангелов, которые радовались вновь обретённому храму непорочности. Её сердце было чистым и искренним перед Небесами, ибо только к ним она молила, стоя на коленях в этом храме, чтобы Небо ей ниспослало дитя, которое будет ей земным ангелом-хранителем. И они услышали её моление, подарив невинную душу младенца. Этот бесценный дар был рядом с ней! Отчего же она смирилась с клеймом «одиночки», когда ей рад был весь небесный мир, в самый нужный момент посылая в помощь земного человека! Одинокий «странник-метеорит» распался на тысячи мелких частиц, растворив себя во Вселенной. Женщина почувствовала себя мадонной, держащей на руках дар небес! Теперь она знала, что ответит своему ангелочку… Только Небо может быть отцом невинной души… И Отец обязательно придёт к дочери в тот час, когда она выстроит в сердце непорочный Храм Чистоты.

С моря потянуло прохладой, и вновь стал наступать белёсый туман, окутывая покровом маленький городок. К детской кроватке неслышно подошла молодая женщина и склонилась над спящим дитятею… Она думала о том, что, несмотря на летящие комья грязи, будет всегда возводить Храм в честь того, кто преподаст в нём Урок Чистоты!

19. Урок Огня

Сгустились сумерки, на землю упала ночная мгла, и все заторопились, засуетились, зажигая огни. У людей было такое свойство: забывать об огне, когда он есть, и судорожно искать, когда его нет. Каких только источников света не придумано людьми! Как причудливо и затейливо они разукрашены! Человек издревле стремился к огню и, добыв сей бесценный дар, свято сохранял его и от дуновений ветра, и от проливных дождей, да и мало ли ещё от чего. Огонь жил там, где бережно относились к нему, и всегда дарил ровные язычки пламени в ответ на заботу людскую. Дул сильный ветер, но сегодняшний огонь не боялся ветров: он был заключён людьми в искусственные светильники и загорался мгновенно в ответ на щелчок, когда начинала сгущаться в час сумерек ночная мгла.

С огнём боролись… несколько пожарных машин, подъехавших к горящему дому, пытались загасить разбушевавшееся пламя. Но огонь будто не желал подчиниться воле людей и вновь вспыхивал, взметаясь мощнейшим языком пламени там, где, казалось бы, он уже ликвидирован. Огненные блики высвечивали лица людей, отважно боровшихся с пожаром. Некоторые из них смело бросались во чрево пламени, спасая то, что осталось внутри. Это были мужественные люди, и огонь их очень уважал. Другие же, которых было большинство, стояли в сторонке, подальше от бушующего пламени, и с любопытством наблюдали за развернувшимся событием. Невдалеке от зевак остановился старик, привлечённый шумом и гамом пожара. В его глазах отразились яркие всполохи танцующих огней. Он силился вглядеться вовнутрь этого бушующего потока, как будто желая узнать тайну, которая сокрыта во чреве пламени. И разгадать её суть можно было только во время наибольшего подъёма пышущих жаром языков, а когда они отпылают, тайна вновь исчезнет в недрах отбушевавших пожарищ. Огонь, будто проникнув в замысел старика, пытливо заглядывал ему в лицо, отражаясь в глазах. «Зачем тебе нужны тайны огня? – как бы спрашивал он. – не лучше ли поступить, как те люди, которые спешно выносят узлы со скарбом и бросаются в пламя за горящими стульями и прочими оставшимися вещами?! – Ведь ты же мужественный человек!» Но старик оставил без ответа насмешливые вопросы огня. Да! Он действительно когда-то бросался в гущу пламени, спасая горящее «добро» людей, и старался побольше вырвать из рук огня. Но с недавних пор он призадумался о том, что люди, «добро» которых он спасал, почему-то не стали добрее сердцами, хотя премного увеличили своё «добро» в сундуках. Быть может, пламя отмечало таких скряг, выслеживая их, и пожирало своими языками то, что обретено было нечестным путём! Да, но среди погорельцев были и весьма честные, добрые люди… Какая-то непостижимая тайна была заключена в этом вопросе, и старик пытался разрешить её для себя… Между тем, люди продолжали бороться с пламенем, а может быть, это огонь сражался с ними.

17
{"b":"745647","o":1}