Сейчас она видела здорового и целого Блейза, но прекрасно помнила, как именно вид полумёртвого парня вернул её к жизни. Помнила, как тот понёс наказание за то, что она не смогла сдержать эмоций. Не забыла, как его сердце стучало через раз — очень глухо и норовило вот-вот остановиться. Перед глазами всё ещё всплывали картинки окровавленных рук и горы полотенец, которыми Джинни протирала поверхность стола.

Можно увидеть сотни трупов и тысячи раненных людей, но это не подготовит тебя к тому, чтобы увидеть умирающего близкого человека. Блейз был первым близким человеком Джинни, которого она увидела в подобном состоянии. Впервые она видела, как жизнь потухает в родных глазах; как счёт идёт на минуты; как от твоих действий зависит его жизнь. Услышать о смерти важного для тебя человека — тяжело и требует нечеловеческих усилий, чтобы пережить это. Увидеть мёртвого брата или отца — это равносильно тому, как из груди вырывают сердце. Видеть, как на твоих руках умирает любимый человек — это убийство в чистом виде.

— Джинни, — сонно пробубнил Блейз. — Ты чего не спишь?

— Оберегаю твой сон, — она тепло улыбнулась ему. — Не всё же время тебе меня оберегать.

— Ложись, — он раскрыл свои объятия. — Мой сон будет в безопасности, если я буду тебя обнимать.

Она нырнула в объятия парня, позволяя мыслям отпустить себя. Джинни до сих пор пыталась верить в то, что в самые тёмные времена всегда побеждает самое светлое чувство — любовь. Когда-то любовь Лили Поттер смогла поглотить тьму и подарить свет этому миру. Мать Гарри смогла, так чем они хуже? Просто нужно чуть больше любви. Ещё совсем немного.

Знала бы только Джинни о всепоглощающей любви Драко к своей подруге и о тех чувствах, которые сжигают душу Пэнси Паркинсон. И ей предстояло ещё узнать сокрушительную силу любви, которые несут эти двое. А пока что она слышала сердцебиение парня и могла спокойно провалиться в безмятежные сновидения.

Они стоят неподалёку от Сладкого Королевства. Такие забавные, беззаботные, словно маленькие дети. Такие влюблённые. Драко бережно держит Гермиону за руку, пока та пьёт чай. Тут, в Хогсмиде, нигде не делают чай навынос, но он для неё нашёл. Потребовал от несчастного карлика, который обслуживал Ли Джордана и одну из сестёр Патил в Кафе мадам Паддифут, чтобы тот раздобыл мятный чай. Обязательно с мятой, долькой лимона и без сахара. Иногда Джинни удивлялась: как Драко Малфой способен на столь милые вещи? Для своей Гермионы он способен на всё.

— Хватит там уже торчать, — наконец-то не выдержал Блейз. — Вообще-то холодно на улице. Мы можем зайти посидеть где-то, если вам так хочется.

— Блейз, — она толкнула его в бок. — Не вмешивайся!

— Джинни, — он посмотрел ей в глаза. — Я уже устал смотреть на вот это!

— Ты такой душный, Блейз. Мерлин, за что мне всё это?

— Только не говори, что не любишь меня, — Забини изобразил грусть на лице. — Я не переживу этого!

— Иди к чёрту, — Джинни закатила глаза. — Когда-нибудь ты станешь серьёзным и тебе будет стыдно за своё ребячество.

Забини в ответ лишь обнял её. Ведь только солнцу и луне было известно, как сильно эти двое любили друг друга. Любовь Джинни нельзя было сравнивать с любовью Гермионы к Драко. Эти чувства были равносильными. Она любила так, как любят единожды.

И кто бы знал, как эти счастливые дети расплатятся в будущем за свои чувства. Как будут вынуждены идти на огромные жертвы ради тех, кого так отчаянно пытались оградить от загребущих лап Войны. Никто не сказал им, что любовь стоит так дорого.

Сон прерывается. Она почувствовала, как Блейз аккуратно сполз с кровати, пытаясь на разбудить её. Но у него никогда не получалось уйти незамеченным. Джинни просыпалась от малейшего шевеления парня. За окном всё та же ночь.

— Ты куда? — протирая глаза, спросила девушка. — Что-то случилось?

Блейз промолчал, преподнося верх руку. В приглушенном свете ночника она заметила медленное шевеление метки. Его вызывали.

— Ты ведь не можешь не пойти, — на глаза привычно навернулись слёзы. — Это не по правилам.

— Не плачь, моя хорошая.

— Не буду.

Он поцеловал её в макушку и исчез, оставляя в который раз. И пусть Джинни знала, что Блейз всегда к ней возвращается, в этот раз сердце вырывалось из груди, будто рвалось вслед за парнем.

— Возвращайся живым, моё небо, — прошептала девушка, уставившись глазами на то место, где ещё секунду назад стоял Блейз.

Первые солнечные лучи проникли в гостиную. Джинни стояла у одной из ваз, обрывая лепестки белых роз себе под ноги. Она никогда не разделяла любви лучшей подруги к этим цветам; не находила их столь прекрасными. Но при том весь дом был уставлен букетами именно из этих цветов, словно напоминание для рыжей. Немое напоминание о зияющей боли внутри.

— Мне кажется, что он подарил тебе миллион роз, — смеётся младшая Уизли. — Тебе они ещё не надоели?

— Я влюблена в эти цветы, — Гермиона сияет улыбкой, прижимая к себе очередной букет от Малфоя. — И в него я влюблена.

— Он готов превратить свою жизнь в цветы для тебя.

— Я готова превратить все цветы в жизнь для него.

На глазах вновь застыли слёзы. Блейз в один из вечеров оговорился, что Гермиона — личная пленница Волан-де-Морта. Личная его жертва. То ли он не знал всего, то ли просто не хотел больно ранить Джинни рассказами и разговорами о Грейнджер. Она продолжала надеяться и верить, что когда-нибудь сможет увидеть живую подругу, поговорить с ней. Просто поговорить. Не о Войне.

Руки вспотели, принимаясь за очередной бутон. У её ног образовалась целая гора лепестков прежде, чем она заметила, что ваза пуста. Ей не хотелось есть или пить; она не села на диван; не отошла от окна. Джинни не сводила глаз с ворот, хотя и знала, что Блейз появится при помощи аппарации. Так было всегда — он появлялся за её спиной, оказывался в два шага у её плеч и крепко обнимал. Она облегченно выдыхала и прислушивалась к размеренному дыханию парня.

Солнце в зените. Оно заставляет зажмуриться, но не сдвинуться с места. Привычно бледная кожа Джинни успела немного изменить свой оттенок за то время, что она жила в Италии. Веснушки стали ярче и выразительнее. Забини часто повторял, что Италия ей к лицу.

— Ты мне к лицу. Твоя любовь мне к лицу, — всегда отвечала девушка.

Солнце скрылось за горизонтом. Ноги налились свинцом и она наконец-то разрешила себе сесть. Просто на пол, на том же месте, где стояла. Его нет уже слишком долго. Конечно, Блейз мог пропадать неделями из-за поручений Тёмного Лорда, но всегда предупреждал об этом. Присылал ей патронус. Его патронусом был лебедь. Джинни прекрасно помнила, как впервые увидела светящегося лебедя Забини и чуть ли не обомлела от шока.

— Лебедь? Серьёзно? — она продолжала изумлённо наблюдать за патронусом. — Он очень красивый.

— Я бы мог тебе рассказывать, что он появляется после того, как я вспоминаю о тебе, но это будет ложью.

— Я и не претендовала на эту роль.

— Я вспоминаю отца, — Блейз опустил глаза. — У меня есть одно чёткое воспоминание, которое связано с ним.

— Поделишься? — аккуратно спрашивает Джинни.

— Мой отец любил маглов. И как-то он притащил мне велосипед — чудная штука со странным названием. Пока мамы не было дома, он учил меня на нём ездить.

— И чем это закончилось?

— Я не научился. Сбил коленки и ладошки, но так и не смог обуздать эту ерундовину.

— Но тем не менее, это твоё самое счастливое воспоминание.

— Отца убили через несколько дней, — на глазах парня блеснули слёзы. — Для меня он остался живим. В тот самый момент, когда помогал мне встать после очередной неудачной попытки. Он верил в меня.

— Прости, — Джинни обняла парня. — Я не знала.

— Воспоминания, связанные с тобой несомненно самые счастливые, моя хорошая. Я берегу их в сердце. Они обладают гораздо большей силой, нежели просто умение вызвать патронус.

Он стал Пожирателем. Говорят, что волшебники с Чёрной меткой не способны создавать патронус, но Блейз доказал обратное. Его сердце продолжало оставаться чистым.