— Ты был там? — снова повторил свой вопрос.

— Выживших нет. Поместье сгорело дотла.

Внезапно слёзы проступили на глазах Пэнси, а губы задрожали. Сознание пыталось вернуть её в тот день, когда она случайно узнала от отца о смерти Гарри, но она противилась. Пыталась сосредоточиться на происходящем здесь, на первом этаже поместья Малфоев во Франции, но ей это плохо удавалось. Каждый из присутствующих знал, какова на вкус эта горечь утраты. На языке оставался её привкус на всю жизнь, если ты когда-то попробовал её. Проходят годы, а ты не можешь забыть вкус этого чувства.

— Драко, — Паркинсон решилась подойти к другу. — Давай выйдем?

— Довольна? — он не позволил ей коснуться себя. — Твоя мечта осуществилась? И как, тебе стало легче, Пэнс? Отпустило? Отлегло от сердца? Нет. Ты будешь до конца своих дней помнить Поттера.

— Сын, — вмешалась Нарцисса. — Ты не в праве так говорить с мисс Паркинсон…

— Она не убивала его, — Драко не обратил внимания на замечание матери. — Хватит винить всех вокруг в его смерти. Если тебе станет легче, то я должен был сдохнуть вместо него. Ну что? Давай, кидайся теперь на меня с угрозами и обещаниями убить!

— Нет, — Пэнси отрицательно покачала головой. — Что ты такое говоришь?

— Правду, Пэнс. Правду, которую ты так хотела услышать. Такая правда тебе не нравится? Горькая, да? У неё был выбор: или я, или Поттер. И она выбрала мою жизнь.

— Ты лжёшь мне! — она снова сорвалась на крик. — Ты выгораживаешь свою грязнокровную шлюху!

— Неужели? А почему ты так решила? Потому что только тебе позволено любить? Или только ты знаешь правду? Сдохни в тот вечер я, ты бы оплакивала меня так? Своего лучшего друга. Ну же, Пэнс, чего ты молчишь?

Каждое новое слово из уст Малфоя ранило сильнее и глубже. Ей казалось, что дно души давно достигнуто, но теперь ядовитая правда пробивала второе дно. Руки дрожали, а на губах проступила кровь. Пэнси хотелось закрыть уши и не слышать всего этого, не верить словам Драко, вообразить себе, что это кошмарный сон.

— А знаешь, что самое замечательное во всей этой истории? Она была под Обливиэйтом. Сам же Поттер, твой ненаглядный Поттер, лишил её памяти, когда его план провалился и они попали в ловушку. Из-за него она попала в плен, из-за него она прошла девять кругов ада, из-за него я был вынужден терять её раз за разом, — Малфой ненавидел Поттера не меньше, чем Пэнс ненавидела Грейнджер. — Она не помнила его, но предлагала свою жизнь вместо его…

— Замолчи! Прекрати!

— Нет, я расскажу тебе всё. Не думай, что тебе одной больно, моя дорогая, — он подходил к ней, пока она отступала назад. — Она умоляла Тёмного Лорда, чтобы тот убил её, но не трогал меня и Поттера, но такой вариант его не устраивал. Он вынудил сделать её выбор. Так что же удивительного в том, что она выбрала меня? Или ты думаешь, что её любовь ко мне меньше, чем твоя к Избранному? Она защищала меня, Пэнс.

— Это неправда!

— Я срезал заживо с неё кожу и видел потухшие глаза. Она умерла вместе с Поттером в тот вечер. Я стоял перед ней на коленях и срезал кожу с её руки, чтобы в неё снова смогли запустить заклинание забвения. Я потерял её снова, Пэнс. Снова! — бледное лицо Малфоя было в слезах. — Я сидел у её постели, пока она не пришла в себя. И она снова меня забыла. Ты всё ещё считаешь, что судьба слишком добра к ней? Она прошла ужасный путь, который вымощен на её крови, до того, как Лорд позволил ей называть себя по имени. Лучше умереть сразу, чем это.

— Я не…

— А что будет, когда она начнёт вспоминать?

Вопрос, адресованный ей, заставил опустить глаза всех в гостиной. Малфой плеснул правдой в глаза, сердце и душу. Война выжгла больные раны во всех. Разве они заслужили это?

— Если тебе так нужно кого-то винить в том, что Поттер мёртв, то вини меня, — закончил свой рассказ Драко. — Выбор у неё был невелик.

С последними словами он вышел из дома, а Северус следом за ним. Пэнс осталась стоять у стены, переваривая всё услышанное. Как теперь ей винить кого-то? Никто, кто был замешан в этой истории не был виноватым. Все были заложниками судьбы и пешками в игре Волан-де-Морта. Преследуя свои собственные цели, он попутно ломал невинных людей и их судьбы. И Пэнс оказалось одной из этих невинных жертв.

— Я не знала этого, — брюнетка сползла на пол. — Я не знала.

— Драко не хотел сделать тебе больно, — Нарцисса наклонилась к девушке. — Он лишь защищает её. Боль так глубоко в нём сидит. Её так много, что когда он решается её выплеснуть, то ранит всех вокруг. Жизнь так несправедлива к вам, дети. Вы не заслуживаете всего этого.

— Он должен меня понимать, миссис Малфой. Должен, как никто другой.

— Он понимает. Просто вы оба не можете совладать кипящими чувствами внутри. Вам и не положено познавать подобное в столь ранние годы.

— Что с ним будет, если… — она не решилась произнести догадку вслух.

— Он отправится за ней в Преисподнюю.

Брюнетка подняла глаза и посмотрела на Нарциссу, которая обеспокоено смотрела на неё. Пэнс не знала, что делать дальше. Ей лишь оставалось следовать за указаниями жизни или идти против неё. И, казалось, что она слишком долго плыла по течению — пора было самолично принимать решения. Девушка подскочила и выбежала вслед за другом и профессором.

— Драко, — Пэнс ухватила блондина за руку. — Что мне нужно делать?

— Ты о чём?

— Мы должны наконец-то сами сделать ход в игре, а не ждать, пока сходят нами. Этот сукин сын должен сдохнуть.

И пока Паркинсон была слишком настроена на решительные действия, то не заметила, как в объятиях ночи растворился силуэт Северуса Снейпа. Зельевар принял для себя практически аналогичное решение. И следующий ход был за ним.

========== Глава 16. Четвёртый выход. ==========

Италия. Июнь, 2002

Вдох. Выдох. Она наблюдала за ним, пока он мирно спал на их кровати. Джинни привыкла так подолгу смотреть на спящего Блейза и представлять себе, что они проживают самую обычную жизнь. Девушка в какой-то момент даже научилась забывать о том, что за окнами бушует беспощадная война. Из каждой ситуации есть, как минимум, три выхода. Она знала все три. Испробовала каждый из них. Задержалась на последнем.

Джинни боролась. Пыталась плыть против течения и хвататься за каждый спасательный буёк, но это была лишь иллюзия спасения. Вместе с ней пытались и многие другие. Что стало с ними? Образы любимых людей живут теперь только в её голове.

Джинни была готова умереть. Она протянула руку костлявой Смерти, которая подбиралась всё ближе и ближе к ней. Это был второй выход — просто сдаться. Всегда наступает момент, когда сил больше не остаётся и правильным кажется — поддаться тому самому течению. Стать безвольным участником Большой игры и лететь вниз с обрыва.

Джинни приняла его помощь. Оставшись один на один с собой и своим выжженным нутром, она позволила Блейзу спасти себя. Она доверилась тому, за кем теперь наблюдает по ночам. Так работает жизнь: мы либо спасаем, либо являемся спасёнными. И Джинни сдалась, разрешив себе быть слабой и спасённой.

Кусала губы в кровь, когда Забини срывался посреди ночи из-за горящей метки; ждала до рассвета, не сомкнув глаз; залечивала глубокие раны; плакала и молилась небесам, чтобы это когда-нибудь закончилось. Клочья рыжих волос были разбросаны на ковре белого цвета, когда погиб Рон, Гарри и Гермиона. Начались многочасовые ссоры с собственным отражением в зеркале и обвинения себя в том, что слишком рано сдалась.

И тогда пришла очередь Блейза залечивать её раны. Но только вот залечить кровотечение внутренних органов гораздо проще, нежели остановить кровоизлияние в душе. Долгие вечера молчаний, когда она ощущала лишь любимые руки на огненных косах; он читал ей стихи, когда тяжелые веки закрывались; дарил море цветов. Он пытался заставить её вновь поверить в то, что жизнь продолжается.

А потом Джинни узнала о том, что Гермиона жива; она увидела её; она услышала её. Она не узнала её. И казалось, будто бы она попала в адскую петлю одного и того же дня. Вернулись и ночные кошмары, и отрицание происходящего, и слёзы. И сломанная душа.