— Ты сильно изменился, Северус. Я очень рада тебя видеть.
— Лили, — ещё тише произнёс мужчина. — Лили, я не знаю, что мне делать. Я подвёл тебя. Не спас тебя, не смог спасти твоего сына. Я пытался, но не смог. Ты мертва, потому что я облажался.
— Ты не виноват, — она подошла ближе. — Всё так, как и должно быть. Твоей вины в этом нет, слышишь? Посмотри на меня, Северус.
— Как же ты не понимаешь, Лили? Я доверился не тому человеку.
— Ты должен отпустить прошлое, должен жить настоящим.
— Я совершил так много ошибок.
— Ты сможешь их исправить, — её рука невесомо коснулась плеча Снейпа. — Я верю в тебя, я верю тебе.
— Я так тебя люблю, Лили.
— Северус…
— Всегда…
Он взглянул на неё в последний раз. Лили исчезла, оставив после лишь холодное послевкусие на сердце и душе. Спустя много лет он сказал ей то, что не сказал при жизни. И нет, от этого не стало легче, стало в разы тяжелее. Всю жизнь он терял и жил с горечью боли и утраты.
Заперев разговор с Лили куда подальше в голове, Северус снова вернулся на холм, где наконец заметил Драко. Тот стоял в теплой мантии, устремив взгляд куда-то вдаль. Платиновые волосы беспорядочно вздрагивали от порыва холодного ветра.
— Я думал, что ты уже отправился к Тёмному Лорду, — начал Драко. — Говорил ведь, что он ждёт тебя.
— Хочу для начала поговорить с тобой.
— О чём?
— Ты знаешь, кто такая Лили Эванс?
— Нет.
— Это мать Поттера.
— И зачем мне это знать? — Драко повернулся лицом к Снейпу. — Я вроде бы не просил тебя поведать мне биографию Поттера.
— Я любил её всю жизнь, — продолжил зельевар. — Прошло очень много лет с того дня, как она погибла, но мои чувства остались неизменны.
— Или ты говоришь что-то, по существу, или я отказываюсь слушать этот бред.
— Она погибла от руки Тёмного Лорда. и я не смог её спасти. Что бы ты делал, если бы увидел в Мэноре мёртвую Гермиону?
Вечная боль — вот, что такое жизнь Северуса Снейпа. Испытание, ноша, которую он несёт всё своё существование. И он знал, что нести такой груз очень сложно, словно ты идёшь босыми ногами по лезвиям, по осколкам битого стекла. Осколкам собственного счастья. Меньше всего ему хотелось, чтобы эту ношу познал Драко. Северус знал, что парень и так уже достаточно в своей жизни вытерпел.
— Рехнулся что ли? — спустя минуту наконец возмутился Драко. — Ты на ночь не то зелье принял? Какого хера я должен что-то чувствовать из-за смерти этой грязи?
— Я и не говорил что-то о чувствах, Драко. Ты сам решил, что должен что-то почувствовать, — Снейп достал из мантии палочку. — Остолбеней.
Драко явно этого не ожидал, а Снейп долго не раздумывал. Он в одну секунду наклонился над телом крестника и лёгким движением руки стянул с пальца «фамильное кольцо Малфоев». И пока ветер поднимался и становился холоднее, зельевар растворился в нём с щелчком аппарации.
========== Глава 8. Смерть Гермионы Грейнджер. ==========
Малфой-Мэнор. Февраль, 2002
Улыбка. Впервые за все эти недели он видел улыбку на её лице. Гермиона сидела за столом и лучезарно улыбалась. Это было что-то неправильно искреннее и невинное для столь угрюмого поместья. Драко было странно видеть счастье на чьём-то лице в Мэноре. И пусть он не был полностью уверен, что это было именно счастье, но, как минимум, она не плакала, а её глаза не молили о помощи.
Ещё несколько дней назад Драко видел её исполосованные руки и лужи крови и не мог даже представить, что она сможет оправиться. В очередной раз она смогла поставить его на колени своей силой, своим желанием выжить даже в те времена, когда судьба перестала протягивать руку помощи.
— Что-то не так? — её голос был тихим и спокойным. — Ты смотришь на меня, не отрываясь, уже минут двадцать.
— Всё в порядке, просто я рад, что ты наконец-то улыбаешься, — Драко поправил рукой выбившуюся прядь волос. — Как ты себя чувствуешь?
— Мне… я… — Гермиона не могла подобрать слов. — Всё хорошо. Могу тебя кое о чём попросить?
— Да.
— Расскажи обо мне. Я ведь ничего не помню, кроме… — девушка глубоко выдохнула и голос начал подрагивать. — Кроме того, как со мной тут обращались.
Мурашки пробежали по спине. Он боялся, что сейчас на её глазах появятся слёзы. Драко раздражало то, что с ней он становился таким человечным. Это происходило на автомате, он был не в силах это контролировать. Стоило Гермионе заговорить с ним, посмотреть на него или просто оказаться где-то поблизости, как в нём просыпалось и отзывалось всё то, что, по сути, уже давно не может жить в таком человеке, как он. Драко Малфой — цепной пёс Волан-де-Морта, безжалостный убийца и безупречный воин. Или только ему так казалось?
— Что конкретно ты хочешь узнать?
— Просто расскажи хоть что-то обо мне, — Гермиона пожала плечами. — Мы ведь учились с тобой вместе?
— Мы не общались с тобой в школе.
— Почему?
— Учились на разных факультетах, а они не особо ладят между собой.
— Очень жаль.
Гермиона снова уткнулась в книгу. Она вела себя так, будто бы не проживала всего этого кошмара. И только исхудавшее тело, и еле заметные ссадины на бледной коже выдавали, что она сумела пройти через девять кругов ада Малфой-Мэнора. Её правое предплечье соприкасалось с дубовым покрытием стола и Драко сфокусировал свой взгляд на клейме, оставленным Беллатрисой. Буквы шрама выглядели так, словно их только вчера вывели.
— Ты очень любишь читать, — начал Малфой-младший, потянувшись к её предплечью. — Ты перечитывала «Историю Хогвартса» четырнадцать раз. А ещё ты никогда не любила травологию, но знала её лучше всех на курсе. Ты писала письма своим родителям исключительно магловскими ручками, которые привозила в начале учебного года. А на Святочном балу, на первом курсе, ты отравилась шоколадной лягушкой и с тех пор терпеть их не можешь.
Мелочи, которые он замечал на протяжении всех годов обучения в Хогвартсе, всплывали в голове словно по щелчку пальцев. То, что, казалось, ещё вчера он не знал и знать не мог — теперь было очевидными фактами. Холодные руки Малфоя аккуратно держали запястье Гермионы, а глаза изучающе всматривались в шрам.
— Когда-то ты пыталась научиться ходить на каблуках, потому что считала, что это сделает тебя привлекательнее, — на его лице проскользнула мимолётная улыбка. — Ты носила с собой в сумке пару туфель и надевала их, когда в библиотеке никого не оставалось. Ты думала, что там никого не оставалось. А ещё ты не любишь красный цвет и тебя всегда раздражала школьная форма из-за этого. Ты терпеть не можешь тыквенный сок и кофе, ты любишь чай с мятой и долькой лимона, и без сахара. На третьем курсе ты впервые поцеловалась и тебе этот поцелуй не понравился. Ты тогда несколько вечеров подряд плакала на Астрономической башне, потому что представляла себе этот момент по-другому.
— Слишком много ты знаешь обо мне, для человека, который со мной не общался.
Серые глаза встретились с её карими. Вечно холодная Антарктика и погибающие от пожара тропики. Они были такими разными и непохожими — порой становилось даже смешно. Лев влюбился в овечку. Палач пал перед своей жертвой. И ещё миллион сравнений, которые прекрасно описывали то, что между ними происходило. Возможно, он нашёл бы, что ей сейчас ответить, но внезапно его собственное предплечье загорелось. Чёрная метка Драко, о которой он хотел бы забыть, больно отозвалась. Он вызывает.
— Прости, мне нужно идти, — бесконтрольно губы Малфоя потянулись к отметине на руке Гермионы. — Я постараюсь вернуться, как можно скорее.
— Береги себя, — взгляд снова полон мольбы. — Пожалуйста.
Она протянула дрожащую руку вперёд, желая прикоснуться к нему на прощание, но Драко не позволил. Меньше всего на свете хотелось, чтобы Гермиона касалась его в тот момент, когда он вынужден её оставить. Малфой сдерживал в себе пробирающую дрожь и постарался, как можно побыстрее покинуть пределы гостиной. Он не прощался с ней, потому что боялся. Боялся, что это будет последнее, что сможет ей сказать. Драко всегда так поступал. Даже с Нарциссой: уходил молча, без прощаний.
