– Ко мне? Сегодня не получится… У меня подруга ночевала и она наверняка ещё не ушла. – сказала торопливо женщина.

Виталий хоть сам и врал постоянно, почему-то всегда с уверенностью полагал – его самого обманывать никто не может. Однако всё-таки на всякий случай небрежно бросил:

– Про подружку явно придумала.

Женщина засмеялась, но тотчас замолчала, напугавшись этих раздавшихся в тишине кофейни звуков – будто смеялась это вовсе не она, а какое-то странное эхо, проникнувшее сюда вдруг из совсем другого мира, может быть из параллельного измерения, а может – из мира мёртвых, к пребыванию в котором Виталий уже давным-давно её приговорил.

– Я ничего не придумываю, – ещё торопливей сказала она. – просто не умею.

– Оправдываешься, – теперь он явно провоцировал.

Но она промолчала.

К ним подошла официантка, хотя её и не звали.

– Здесь не знают никакой культуры, – полушёпотом буркнул Виталий, намереваясь расплатиться.

Настя остановила его.

– Пожалуй, я закажу ещё кофе, – сказала она. – капучино.

Официантка, обрадовавшись, достала свой блокнот.

– А мне глиссе, – добавил мужчина.

Теперь ему хотелось полакомиться хотя бы этим необычным десертом, если в перспективе не получилось бы полакомиться вот этой сидящей напротив него женщиной. Настя всё время искоса посматривала по сторонам, подмечая, что для этого времени дня кофейня удивительно пуста. А значит, если они пойдут к ней, некого будет спрашивать, ушла она одна или был у неё спутник. На официанток рассчитывать особо не приходилось, так как все они питали безграничную любовь к Виталию, который всегда оставлял щедрые чаевые и был здешним завсегдатаем.

– Сколько он был тебе должен? – спросила вдруг женщина и сама напугалась своего вопроса – она всегда с запозданием понимала, что постоянно дёргает его и усугубляет своё положение.

Всегда после старалась сгладить ситуацию.

– Пустяки, – отмахнулся её собеседник. – на такие деньги даже квартиру не купишь. Разве что в каком-нибудь маленьком городке.

Настя удивлённо вскинула брови… Вспомнила почему-то, как много лет назад они обсуждали, сколько стоит человеческая жизнь и за какую сумму можно пойти на убийство. Виталий тогда, не думая, определил – за десять миллионов долларов согласился бы. Однако видимо за последние годы ставка его сильно упала.

Теперь им уже принесли их заказ и женщина смущённо отвела взгляд, стараясь спрятать его куда угодно, пусть даже в чашку с кофе, лишь бы не смотреть на своего спутника. Иногда ей казалось, что он умеет читать мысли. Но то, о чём она думала, ей всё-таки хотелось скрывать.

– Так позвони подружке, скажи, чтобы проваливала, – резко сказал ей собеседник, погрузив ложку глубоко в воздушную шапку мороженного.

– С подружками так нельзя, обидно.

– Значит она тебе дороже, чем я.

Настя уже знала по собственному жизненному опыту: если человек на чём-то настаивает, значит в этом таится подвох. В данном случае подвох этот тоже несомненно был. Поэтому она промолчала.

– Ну вот чего ты опять выдумываешь. – вспыхнул мужчина.

Дальше его понесло. Впрочем спустя несколько минут он сильно об этом пожалел. Но всё-таки идеальные преступники тоже могут совершать роковые промахи. Он говорил о том, что было и чего не было. Говорил громко, не опасаясь, что кто-нибудь продуманный за соседним столиком запишет на диктофон его трёп.

– Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты не заговаривала со мной об убийствах. Ну я злодей что ли какой-то по-твоему? Кого я когда убил… У меня просто очень много врагов. Много! Кто угодно может меня подставить. И меня посадят просто так. Ни за что. Знаешь, что такое бывает?.. Ты даже не представляешь, не можешь представить, что это такое и как это страшно. Человек просто исчезает и его не могут найти. Потом про него забывают, потому что никто не знает, где он. Ты просто не можешь знать о таких случаях. Тогда у человека отбирают всё – весь бизнес, разумеется, если он очень крупный… У меня хотят отобрать. Я знаю – меня прослушивают, за мной наблюдают. И может даже ты к этому тоже причастна. А что? Запросто тебя могли подговорить полицейские и теперь ты сидишь тут как ни в чём не бывало, улыбаешься мне и замышляешь, как бы меня подставить… Ждёшь, когда я скажу что-нибудь не так, проговорюсь, в чём-нибудь признаюсь. И вот тогда ты посмеёшься вместе с ними. Ведь так? Всегда, когда хотят кого-то растоптать, подсылают женщину – с давних времён так было. Скажи, что всё так и есть, женщина…

Настя молчала, кофе остывал. Она слушала внимательно и думала о том, как же всё-таки глуп он на самом деле.

– Иди домой, выспись, – сказала она.

– Нет уж, давай поговорим. Убить, говоришь, я тебя хочу. Да пойми ты, так не убивают.

– Я ничего не говорю и тем более не хочу знать, как убивают. Успокойся, ты переволновался.

– Уже начали, давай обсудим тему. Ну какая подружка у тебя там поселилась? Давай приедем к тебе и ты мне её покажешь. А подозревать меня ни в чём не надо.

– Разве я сказала, что подозреваю тебя?

– Это не надо говорить. Ты так думаешь и так себя ведёшь.

Тяжело вздохнув, женщина сделала глоток, хотя кофе уже не хотелось.

Она посмотрела в окно возле которого они сидели и увидела, как длинные слёзы дождя стекают по стеклу. Лето было досадно дождливым и от всего этого теперь захотелось тоже заплакать. Он говорил что-то ещё и она понимала – он чрезвычайно прозорлив. И хоть может не умеет он читать мысли, но всегда понимает, что происходит и понимает, если его пытаются обвести вокруг пальца. Вспоминались разные ситуации из прошлого, когда сомневаться не приходилось: она – его следующая жертва…

Обсуждать с ним это сейчас казалось бессмысленным. Кстати, они уже говорили об этом когда-то. Впрочем каждый остался тогда при своём мнении.

– Я не убиваю людей, не убиваю! – продолжал отчаянно он. – и не надо так думать, если ты не заодно с полицейскими. Ведь ты не заодно?

В этот момент в её томных глазах цвета пасмурного неба появилась первая дождинка – такая же крупная и торопливая, какими были слёзы дождя.

– Но ты угрожал мне, – напомнила она тихо.

– А ты шантажировала меня, – отозвался он.

– Прости, я просто пошутила.

– Хорошие шуточки.

– Да вообще, о чём мы разговариваем!

– В самом деле… Люди, которые любят друг друга, говорят совсем о другом.

– О чём

– Наверное, о любви.

И она стала ждать, когда он скажет какую-нибудь приятную фразу в знак примирения…

Ждала, что может наконец признается в любви, чего не делал он ни разу за многие годы, сколько они знакомы. Или хоть как-то иначе сгладит эту неожиданную ситуацию. Хотя впрочем тут виновата была она и не следовало соглашаться встретиться с ним именно в этот день и в это время – понятно ведь было, в каком он появится состоянии… Женщина продолжала чего-то ждать, а он наклонился над своей чашкой и торопливо принялся доедать мороженое.

– Допивай кофе и пойдём, – бросил он, не глядя на неё.

Насте было всё равно, куда же они теперь пойдут.

Она просто встала первой и взяв куртку, висевшую на спинке стула, направилась к выходу. Шла медленно, давая ему шанс опомниться: догнать её или спросить, почему она уходит. Однако в зале кофейни застыла подозрительная тишина – ни его шаги, ни его голос не раздались за спиной. Только издалека, из кухни, тянулась старая песенка про оранжевого летнего короля. Впрочем в этот год такой король почему-то досадно редко включал фонтаны ультрафиолета.

***

Выйдя из кофейни, женщина прямо захотела раствориться в этом дожде – в этой серости и тоске, в которой помимо всего прочего скрывался страх. И страх этот был большой – такое огромное облако, разливающееся везде по городским улицам. Можно было слиться с ним и довериться судьбе, а можно – вернуться в кофейню и поговорить ещё с этим опасным и жестоким человеком, с которым она так опрометчиво поддерживала отношения.

Она раскрыла зонт, потому что дождь поливал сильно и уже ощущалось, как торопливо он распрямляет накрученные локоны её волос, пытается смыть несмываемую тушь с ресниц и лезет под блузку. Надевать куртку тем не менее не хотелось – всё-таки было лето. Зазвонил телефон и она понимала – никто кроме Виталия не может ей позвонить в этот момент.