Увы, но первым посетителем нового кабинета оказался не Томаш, а некая госпожа Фрэнсис Хатт, уроженка Техаса, поменявшая свою фамилию на Дьюи в далеком двадцать восьмом году. Теперь уже Первая леди Америки хозяйским взглядом окинула Овальный кабинет, прикидывая, что тут следовало бы поменять. Надо сказать, что семейство Дьюи производило весьма приятное впечатление: сам Томас, человек чуть выше среднего роста, подтянутый, стройный, с черными курчавыми волосами и прямым пробором, носил еще и довольно густые усы, чем-то походил на классического английского аристократа всегда одевался строго, неброско, но в очень качественную одежду. Леди Фрэнсис даже на каблуках была ниже супруга, одевалась очень строго, даже чопорно, любила пышные, немного старомодные прически, на ее чуть вытянутом холеном лице эмоции почти не отражались, но она могла мгновенно преобразиться, стать милой собеседницей, поддерживая типичные женские разговоры. До того, как стать первой леди, Фрэнсис иногда советовала мужу, но только наедине, и только тогда, когда считала, что ей надо обязательно вмешаться. Намного чаще муж был во всем прав.

— Дорогой, леди Тафт еще не освободила свои помещения, если ты не возражаешь, я проедусь по городу, куплю кое-что необходимое. Да, наш повар из Дэплмира прибудет ровно к обеду, так что на фирменный ужин семейства Дьюи ты можешь смело рассчитывать.

Произнеся чуть напевно всю эту фразу, леди Фрэнсис торжественно уплыла из овального кабинета. Через пять минут после ее ухода появился и Томаш Качински. Он был одет строго, в серую костюм-тройку, из отличного английского сукна. Президент предпочитал ткани местного производства, особенно на людях. Он наклонил голову, поздоровавшись, после чего застыл, ожидая, когда мистер президент начнет разговор.

— Томаш, я не смог назначить вас начальником своей охраны, сами понимаете, кандидатура человека, связанного с мафией, пусть и работавшей там под прикрытием…

Томаш кивнул головой, он все понимал, в том числе и то, что польскому эмигранту первого поколения, да еще католику, серьезный пост в администрации, где все важные посты принадлежат «коренным» американцам, прихожанам епископальной церкви не светит от слова «совершенно».

— Но это не означает, что заместителем начальника охраны не станет преданный мне лично человек.

Качински опять кивнул головой, он знал, что нужен президенту, пока еще нужен. Кто знает, не избавятся ли от него, но пока что… Президент предложил перейти в курительную комнату. Это небольшое изолированное помещение намного лучше подходило для конфиденциального разговора.

— Что там по нашему делу, Томас? Концы как?

— Все чисто, мистер президент. Уилли[1] покончил с собой, видимо от расстройства — слишком плохо советовал президенту Тафту в последние дни. Дэн Рейли, который «подвел» Деккерея к Тафту, уже третий день страдает от апоплексического удара, по всей видимости, не жилец. С нашей стороны все хвосты «зачищены». Проблемы были с кузенами.

— В смысле?

Дьюи напрягся. Ему с самого начала не нравилось, что в это операции принимали участие британские агенты, но без них, как и без их финансового влияния ничего не вышло бы. Они помогли финансово Тафту стать президентом, но только при условии, что Дьюи станет вице-президентом, а потом в Вашингтон прибыл тайный посланец британского бульдога.

— Они прислали курьера за профессором. С приказом эвакуировать его на Остров. К сожалению, транспортный самолет королевских ВВС потерпел катастрофу в тридцати милях от нашего берега. Выживших не было.

— Это точно?

— Как сообщил пилот истребителя, который сопровождал этот борт, произошел взрыв, после которого оторвалось левое крыло британца, самолет рухнул с трех тысяч в океан. Пилот патрулировал место катастрофы, никто не всплыл. Подошедший через час патрульный корабль тоже никого выжившего не обнаружил. Расследование ведется.

— Хорошо. Что там могло произойти, Томаш? Как ты думаешь?

— Самодетонация авиабензина, как мне кажется, мистер президент. Очень может быть, ошибка техников.

— Ну что же, хорошо… скажите, это вещество, которым работал профессор, мы можем использовать?

— Я отдал эту смесь одному умнику. Посмотрим.

— Ты понимаешь, что это умник…

— Да, мистер президент, он не будет слишком болтливым… ни сейчас, ни потом.

— Хорошо, сообщи мистеру Пи, что нас постигло большое горе…

Перед внеочередными президентскими выборами Дьюи, имеющего серьезный вес в среде либерально настроенных республиканцев, посетил мистер Пи, точнее Дуглас Рональд Пи, уроженец Арканзаса. Он передал Томасу послание самого премьер-министра Великобритании, который просил доверять этому человеку, как ему самому. Рекомендовал Пи и поручился за серьезность этого разговора очень важный человек. Томаш вскоре подтвердил, что мистер Пи представляет именно того, о ком идет речь. В результате была предложена многоходовка, которая должна была вывести Томаса Эдмунда Дьюи в президентское кресло.

Тафт получил очень большие средства на предвыборную кампанию, но следов британского капитала в них не было. Но вот банкирские дома, щедро жертвующие свои кровные, эти связи имели. После победы республиканцев Дьюи становится вице-президентом, фактически, вторым человеком в администрации, и он работают с президентом совершенно забыв прежние разногласия. Сенатор Рейли, с которым Тафт был весьма дружен, представил ему молодого специалиста Уильяма Дэккерея, который понравился Роберту и вскоре стал одним из помощников президента. В январе сорок второго года в США прилетает некто профессор Ханс Карл Арвидсон, который представляется специальным посланником короля Швеции и добивается приема у президента Тафта. Ханс был сыном Агнес Арвидсон, шведской ученой, специализирующейся по фармакологии (она известна как первая женщина, самостоятельно открывшая аптеку). В молодые годы он увлекся психологией, ездил в соседние страны, где встречался с ведущими специалистами в области психологии и гипноза. Переболев этим увлечением, вернулся в Швецию, посвятил себя фармакологии, защитил диссертацию и готовился взять на себя управление семейным бизнесом (аптекой). При первой встрече с Тафтом Ханс Арвидсон установил, что у президента очень высокая внушаемость, после чего ему организовали встречу с президентом на конспиративной квартире, где работе по внушению уже никто не мешал. И опять помог в этом сенатор Рейли. До августа сорок второго Арвидсон провел четыре таких встречи с президентом США, в итоге Дэккерей стал его самым доверенным помощником, который внушал президенту нужные посылы, подкрепленные внушением шведского гипнотизера.

Заключительная фаза операции прошла накануне нападения Японии на США. Правительство штатов сознательно провоцировало войну, не соглашаясь на компромиссы, предлагаемые японцами и выдвигая все более жесткие и обидные требования. Надо было сделать так, чтобы терпения джапов иссякло. Дальше: тревожные новости, переданная точная дата нападения, встреча президента с профессором, поездка на Тихоокеанское побережье, атака на Перл-Харбор и срыв президента, к которому его готовили заранее. Вот только в комбинации с препаратом, усиливающим гипнотический эффект (скорее всего, легким наркотиком) не вышло все гладко. Президент пил это лекарство, которое ему приносил помощник и сразу забывал о нем, но вместе с большой дозой алкоголя это средство должно было вызвать что-то типа инсульта или инфаркта. На сенаторе Рейли это сработало, а вот президент Тафт, не слишком жаловавший спиртное оказался человеком с солидным запасом здоровья. Не умер, хотя и тяжело перенес психологический срыв, после тяжелых метаний все-таки передал бразды управления страной вице-президенту Дьюи.

Отпустив Томаша Качински, Томас Эдмунд Дьюи прошел в овальный кабинет и принялся разбирать президентские дела. Он хорошо помнил главное свое обязательство: до конца этого года США должно вступить в войну с нацистской Германией! Сейчас это казалось совершенно невозможным, но новый президент прекрасно понимал, что за эти несколько месяцев многое может измениться. А своими словами он разбрасываться не привык. Да и не дали бы ему такой возможности, это Томас тоже прекрасно осознавал.