Шоссе номер 66, по которому нам предстояло добраться до железнодорожной станции, оказалось вымощено желтым кирпичом. Правда, выйдя за границу штата летающих домиков, дорога постепенно сменила свой цвет с кислотно-лимонного на золотисто-коричневый, но смотрелось это по-прежнему довольно абсурдно. Я еще спросил тогда у Фу, работа ли это оккупантов-духов, или так тут было еще до их прихода в Америку, однако фамильяр признался, что не в курсе.

Но если тракт у нас под ногами ассоциации навевал детско-сказочные, то сами мы сейчас больше походили на персонажей вестерна. Или даже, скорее, на некую карикатуру на таковых.

Николаев сразу предупредил, что для похода в Оклахома-Сити нам придется переодеться — ну, в самом деле, не в кадетской же форме разгуливать в тылу врага? Но тогда я подумал, что подполковник выдаст нам нечто наподобие черных костюмов «ниндзя», в которые был облачен сбитый нами с пути истинного спецназ. Вышло, однако, иначе. Мы все, включая Каратову, получили по паре синих джинсов — сильно вытертых, но вполне добротных, по линялой клетчатой рубашке и по шерстяной накидке-пончо. Для полноты картины не хватало только широкополой шляпы и пояса с кольтом! Ну и верного мустанга под седлом.

Мустанги бы нам, кстати, и впрямь не помешали: наш марш-бросок не длился еще и трех часов, а спутники мои уже, похоже, начинали уставать. Бодрячком держались разве что Ясухару с фон Ливен, остальные же, в последний раз приняв волшебный допинг еще в Канзасе, с каждым шагом шли все медленнее и медленнее.

Должен признать, успел малость притомиться и я, но у меня хотя бы имелась на то более-менее уважительная причина. Помимо новой одежды, мы получили от Николаева по вместительной холщовой суме с армейским пищевым концентратом и запасом воды — по два литра на нос. И если поначалу каждый честно нес свою ношу, то мало-помалу поклажа как-то сама собой стала перераспределяться. В результате к какому-то моменту помимо собственной сумы у меня оказались еще две — Муравьевой и Воронцовой. Тоётоми же взял на себя груз Златки — да и саму царевну он при этом едва не на себе тащил.

До станции же, где мы должны были сесть на поезд, судя по карте — ею заведовала Милана — оставался еще минимум час пути. А с нашим нынешним темпом — так и все два.

Местность, по которой мы брели, ни разнообразием, ни красотами не отличалась. По обе стороны Шоссе номер 66 тянулись невозделанные, заросшие серо-зелеными сорняками поля. Изредка попадались домики, часто — полуразрушенные. Однажды мы миновали небольшую рощицу и раз пересекли размывший дорогу ручей — вот и все достопримечательности.

Уже дважды мы видели местных. В первый раз — вдалеке: возле одного из относительно целых строений, сидели на лавочке двое — Фу сказал, что это духи четвертого разряда, «боевики», при своих человеческих носителях. В другой — совсем рядом, в канаве у дороги. Лежавшее там облаченное в вонючее тряпье тело «паук» назвал брошенной игрушкой и трогать его нам строго запретил — а то Маша уже сунулась было.

Когда я проходил мимо упомянутой парочки на скамейке, у меня слегка закололо в подушечках пальцев правой руки — той, что касалась в Москве мимикра. Потом отпустило. И вот сейчас — снова резануло, уже сильнее. Это у меня что, детектор духов теперь такой?

«Не исключено, сударь», — заметил мой фамильяр.

А тем временем неизвестный шагал по тракту прямиком на нас. Одет он тоже был не сказать чтобы добротно, да и сам выглядел изможденно. Но двигался быстро и, пожалуй, целеустремленно.

«Не путайте внешность игрушки с самим духом, сударь, — предостерег меня Фу. — Сие “боевик”, и, похоже, не из последних».

— Может, он просто мимо пройдет? — пробормотала Тереза.

«Не пройдет, — заявил “паук”. — Но интересуем его не все мы — только я и молодой князь. Господин Ясухару, милостивые государыни, что бы сейчас ни происходило — не вмешивайтесь! Лучше вообще не двигайтесь, пока “боевик” не уйдет!»

— Принято, — ответила за всех Воронцова.

«Сударь, а от вас мне нужен контроль тела», — продолжил Фу уже персонально в мой адрес.

«Это обязательно?» — поморщился я.

«Обязательно! И срочно!»

«Что ж, берите», — буркнул я.

«Благодарю. Будьте готовы… к странному».

«К чему — странному?» — насторожился я.

«Пока не знаю. Но ничему не удивляйтесь. И главное — не пытайтесь сопротивляться!»

«Чему сопротивляться?»

«Говорю же: пока не знаю!»

Тем временем «боевик» приблизился к нам и остановился шагах в пяти — точнехонько передо мной. Простоял так с минуту, а затем…

«Напоминаю, сударь: не удивляйтесь и не мешайте мне!»

В следующий миг мои руки одну за другой сняли с плеч тяжелые сумы и опустили их на дорогу. Туда же отправилось и пончо. А затем мое тело качнулось вперед, ноги оттолкнулись — и я обнаружил себя стоящим на руках, вниз головой! Даже и не знал, что так могу!

Оказалось, правда, что не очень-то и могу: локоть подогнулся, и я упал на кирпичную мостовую, больно ударившись сперва плечом, а после и бедром — голову, к счастью, уберег.

Боль болью, но на ноги я встал очень быстро. И тут вдруг в ушах у меня зазвенело, и мне неудержимо захотелось зевнуть. Но не вышло — Фу, что ли, не позволил? Затем мир у меня перед глазами задрожал и поплыл: вместо одного «боевика» на дороге внезапно оказалось двое, правда, оба — какие-то полуразмытые. А следом навалилась тьма.

В себя я пришел, снова лежа на дороге, окруженный встревоженными товарищами. Позади них по тракту спокойно удалялся на северо-восток «боевик».

— Что это было? — выговорил я, попытавшись подняться.

Меня снова повело.

Тереза протянула мне руку, и, ухватившись за ее ладонь, я кое-как встал.

— Сперва ты заделался акробатом, затем упал, встал — и снова рухнул, без чувств, — проговорила Милана. — А мы, как дураки, стояли и смотрели…

«Прошу прощения, сударь, дело во мне, — явился с пояснениями Фу. — “Боевик” усомнился в моей силе: в самом ли деле я, с моим скромным третьим разрядом — он, естественно, называл сие иначе — способен держать под контролем игрушку, то есть вас. Демонстрация управления вашим телом его не убедила, и мне пришлось показать что-то большее — временно прервать кровоснабжение вашего мозга. Ничего страшного — сие был обычный обморок. Вы потеряли сознание. Моего экзаменатора сие удовлетворило, и он ушел восвояси…»

— И что теперь со мной будет? — угрюмо осведомился я — вслух.

«Я же сказал: ничего страшного. Вот, вы уже вполне пришли в себя».

Шатать меня и в самом деле перестало, зрение вновь сделалось четким.

«И часто нам придется прибегать к подобным шоу? — поинтересовался я уже безмолвно. — Усомнился один — усомнятся и другие? Или теперь вы раз и навсегда все всем здесь доказали?»

«Увы, сударь, сие может повториться снова».

«Вы в самом деле выглядите для других духов столь слабым?»

«И не только выгляжу, сударь. Силой подчинить игрушку, вроде вас, и впрямь было бы для меня крайне непростой задачей. Ну да я, кажется, никогда и не скрывал, что далеко не самый могучий из злыдней бестелесных!»

«Ну да…» — буркнул я, нагибаясь за пончо и поклажей.

К моему удивлению, сума там оказалась только одна, моя собственная — Маша и Милана свои забрали.

— Я в порядке, — нахмурился я. — Давайте, понесу, как раньше, — я протянул руку к сумке на плече Муравьевой — длинноножка просто ближе стояла.

— Благодарю, но я успела отдохнуть, — мотнула головой Маша. — Пока справлюсь сама.

— Я тоже, — заявила Воронцова, когда моя рука переместилась в ее сторону.

«А остальных “боевик” почему слабыми не посчитал? — сообразив, что не бьется в его рассказе, спросил я у Фу. — Милану, Златку, Тоётоми?»

«Предполагаю, сударь, что он вообще не понял, что они из себя представляют — и на всякий случай предпочел не связываться. Но тут я могу только гадать…»