Умолкнув, Шэнь оглядел притихший класс, затем заложил руки за спину и неспешно двинулся между левым, «воронцовским», и средним, «ясухаровским», рядами парт.

— Да, ответов на вопросы о многих аспектах бытия духов мы пока не знаем, — продолжил он уже на ходу. — А еще больше сфер, где мы толком не способны даже оные вопросы поставить! Но кое-что нам все же известно. И разве что одна двенадцатая от одной двенадцатой сих знаний — здесь.

При этих его словах из-под преподавательского стола величаво выплыла вереница толстых учебников. Должно быть, то была любимая фишка педагогов корпуса — вчера на артефакторике, теперь вот здесь сегодня… Не понимаю, почему нельзя разложить книги по партам заранее? Тем более, никого из кадетов, выросших в мире магии, бреющий полет фолиантов по классу особо впечатлить не мог.

— А для начала мы с вами попробуем определить, кто же такие духи, — проговорил Всеслав Чип-и-Дейлович… То бишь, Дональдович — блин, никак это имя не давало мне настроиться на серьезный лад! — Если задать сей вопрос малообразованному обывателю, скорее всего он скажет: «Злыдни бестелесные!» И, кстати, будет по-своему прав. Чаще всего духи бесплотны, и в большинстве случаев встреча с ними добром для человека не заканчивается. Но сие, конечно, будет дефиницией профана. Все равно что назвать меня плотненьким добрячком — и посчитать, что сказано достаточно!

Кадеты в классе дружно засмеялись.

— Однако, если мы начнем искать лучшее определение, внезапно обнаружится, что большинство наших находок либо столь же неточны, либо так перегружены, что легко похоронят нас под нагромождением смыслов, отсылок и оговорок. Примеры сами посмóтрите в учебнике — ими там набит весь первый параграф. Лично я предпочитаю формулировку простую, и если и не вполне строгую, то интуитивно понятную. Духами, по моему мнению, именуются астральные сущности, обладающие собственными сознанием и волей, способные к магическому воздействию.

Китаец выдержал паузу, давая нам время хорошенько «переварить» услышанное.

— Заметьте, я не включил в число признаков духа ни бестелесность, ни злобность, — продолжил он затем. — Те, кому приходилось сходиться в схватке с чудовищами, подтвердят — лапа квазипримата бьет более чем увесисто, а рог минотавроида способен проткнуть почти что угодно. Ну а насчет злобы… Любой дух для человека опасен — в силу вопиющей чуждости нам их побуждений и реакций. И в этом смысле они — зло. Но, как сие ни покажется удивительным, зло просто ради зла духи не творят никогда — в отличие, к слову, от некоторых людей. «Наша радость — сделать гадость» — сие совсем не про них. Во зле духи сугубо практичны. А вот на сочувствие и даже некоторый альтруизм — способны. Причем не только к другим духам, но даже к людям. Впрочем, еще в древнем Китае бытовало выражение «духова забота» — о непрошенной помощи, оказанной из лучших намерений, но вреда приносящей куда больше, нежели пользы. Не случайно фамильяров — в эпоху расцвета сего явления — строго ограничивали в инициативе.

Хм, какая актуальная тема!

«Обижаете, сударь», — справедливо отнес эти соображения на свой счет Фу.

— Правда, чем дольше служил фамильяр, тем сильнее он сживался с людьми — и тем реже от него можно было ждать неуместной «духовой заботы», — заметил между тем преподаватель.

«Вот, сударь, внемлите умным речам! — встрепенулся “паук”. — Я триста лет живу среди людей! Уж разобрался, что у вас тут к чему!»

«Ладно, дайте, и правда, Дональдыча послушать», — прервал я Фу.

— В целом определившись, кто такие духи, перейдем к их классификации, — проговорил между тем Шэнь, углубляясь теперь в проход между средним рядом и нашим. — Сии сущности принято подразделять на семь основных разрядов. На самой нижней ступени астральной пирамиды стоят так называемые чудовища. Сие разряд первый. Многочисленный — и весьма разнообразный. Именно чудовища приходят в наш мир во время пробоя. Даже маленькие дети знают о минотавроидах, цербероидах, ковидлах и серых сколопендрах…

Остановившись у третьей парты, возле Вильгельма фон Функа, китаец приподнял руку, и в воздухе над учительским столом появились и принялись медленно вращаться объемные изображения рогача, трехглавого пса, летучей мыши и многоножки — маленькие и совсем не страшные.

— Куда меньше людей слышали, а тем более, видели собственными глазами уникорниса, крастикрабса или тортилоида…

К четырем первым фигуркам прибавились еще три: крылатого носорога (с таким я сталкивался в Петрополисе), краба, похожего на тех двух, что завалили ночью мы с Ясухару, и длинношеей твари, закованной в панцирь типа черепашьего — подобных мне до сих пор и впрямь не попадалось.

— Существуют еще квазиприматы, электроовцы, псевдофениксы, мимикры… Всего более сотни видов, — добавлять новые изображения Шэнь не стал — наоборот, одно за другим принялся гасить прежние. — На наших занятиях всех их мы будем с вами подробно изучать: повадки, боевые приемы, уязвимости… Чем, собственно, и займем весь сей семестр — и весь следующий. Кстати, кому из вас, помимо кадетов Воронцовой, Огинского-Зотова и Ясухару, уже приходилось развоплощать чудовищ? — спросил вдруг майор.

Вопреки моим ожиданиям, руки подняли менее половины присутствующих. В нашем отделении это были Иванка, Тинатин Багратиони, Маша Муравьева, молодой граф Гурьев и Тереза. Интересно, а все остальные что делали во время пробоев? Под кроватями прятались?

— Я собираю своего рода коллекцию, — окинув взглядом класс, проговорил китаец. — Называется «Мой первый дух». Прошу всех, кто сейчас поднял руку, написать к следующей нашей встрече короткое эссе о том, как вы победили ваше первое чудовище. Молодой князь, молодая графиня, господин Ясухару — вас сие, разумеется, также касается. Каждый, сдавший работу, получит по шесть призовых баллов.

«Мой первый дух», значит? То есть что, мне про того минотавроида писать, которого я книгой с платиной на переплете вынес? Коротенькое же получится эссе!

«От объема текста число призовых баллов не зависит», — флегматично заметил на это Фу.

«Логично», — хмыкнул я.

— Что ж, с сим ясно, а сейчас коротко пройдемся по прочим категориям духов, — снова двинулся в поход между рядов преподаватель. — Разряд второй — метисы. То есть потомство от противоестественной связи духов и людей.

Что? Так здесь бывает?!

Вот же извращенцы!

Судя по шуму, прокатившемуся по классу, удивлен был не я один. А кто-то, как, например, вытаращившая глаза фон Ливен — так просто шокирован. Зримо передернуло — должно быть, от отвращения — и Машу Муравьеву.

— Явление сие не частое, но иногда встречается, — невозмутимо продолжил Шэнь. — Обычно полукровку распознать легко. Однако уже во втором поколении что внешностью, что поведением, метис почти неотличим от обычного человека. В древности полукровок жестоко истребляли, в просвещенное время — отлавливали и пытались изучать. Сейчас подобные исследования в Империи ведутся исключительно в лабораториях IIIОтделения, открыто их результаты не публикуются. Зарубежные изыскания в сей области также, как правило, засекречены.

Постояв в конце прохода — аккурат возле Терезы — китаец двинулся назад.

— К третьему разряду относятся уже полноценные разумные духи — но слабейшие из них. В массе своей они не агрессивны. Именно из числа оных и набирались фамильяры. Устоявшееся название для духов третьего разряда — «пауки»: такой видимый облик они чаще всего предпочитают принимать.

«Фу, так вы у нас, выходит, третьеразрядный дух?» — не удержался я от подколки.

«Какой уж есть, сударь…»

— Четвертый разряд — так называемые «боевики», — рассказ Всеслава Дональдовича тем временем шел своим чередом. — Достаточно могучие, выстраивающие собственную внутреннюю иерархию — в зависимости от силы и заслуг перед астралом. Именно «боевики» захватили и контролируют Северо-Американские Соединенные Штаты. Именно с ними Империя сражалась в Первой и Второй Астральных. Пятый разряд — «Князья». Величайшие из духов, когда-либо покидавшие астрал. Каждый случай прихода «Князя» в подлунный мир оставался в людской памяти как период грандиозных катастроф. Последний раз подобное случилось накануне Первой Астральной. Именно тогда пала Америка. Ну да сие вы, должно быть, знаете — к вступительным испытаниям по истории все готовились…