— Тэль-Белар, — сухо ответил эльф и несильно пожал руку шкафоподобному чародею.
Приободрившись, Магос голосом, преисполненным серьезности, произнес:
— Я вообще-то дурного мнения об эльфах, да и о людях, но то, что ты сейчас сказал… Это просто вызвало во мне невероятный порыв уважения. Надо же… Делать что-то не ради чего-то, а просто так, от души. Не понимаю, но уважаю.
Не заметив реакции эльфа, он постоял в нерешительности пару минут.
— Ну, мне пора, — сказал он.
Эльф невозмутимо кивнул, и грузная фигура мага направилась прочь из долины.
***
Еще несколько дней прошли, и каждый вечер Магос перед уходом из Долины Дракона наведывался в укромный уголок темного отшельника и, к своему удовольствию, каждый раз заставал его у пещеры. Несмотря на то, что эльф принимал гостя весьма холодно, но все же ни разу он не попытался прогнать его или чем-то обидеть. Наоборот, однажды Магос даже застал его жарящим кролика. Сам он есть мясо отказался, и человек понял, что тот подстрелил зверушку, лишь чтобы приветить гостя. Это о многом ему говорило, и казалось, что вот уже сейчас он, Магос, таки сумеет разобраться с секретами этого бродяги. Но эльф был сух и молчалив. Чаще всего он занимался своими делами, а в остальное время просто молча наблюдал за жизнью своего небольшого оазиса.
Магос рассказывал эльфу о своей учебе в магической школе, о том, как он оставлял позади всех воинов и магови всегда первым выполнял все, даже самые сложные, поручения.
— Эта ваша школа магии, ну, руины… Там сейчас так здорово можно потренироваться на нежити, — заметил здоровяк.
— Теперь это ваша школа, — отозвался эльф.
— Не… — замотал человек головой. — У нас теперь другая школа, школа Айнховента. Был чародей такой — может, знаешь?
Эльф покачал головой.
— Короче, никто его не видел. Кто-то говорит, он жив до сих пор, а кто-то — что он никогда и не существовал. Я там учился. А потом вот решил продолжить обучение в Башне Слоновой Кости, но меня не приняли.
Магос покосился на эльфа, ожидая, что тому будет интересно, отчего же его не взяли обучаться в самую элитную магическую академию в мире, но тот лишь кивнул, продолжая наблюдать за птицами, снующими по долине в поисках пищи.
— Башня Слоновой Кости, — повторил он по слогам. — Знаешь такую? Под Ореном?
— Знаю. Ее как раз построили, когда я родился, — рассеянно выпалил Тэль-Белар, но поняв, что сболтнул лишнего, снова умолк.
Магос на миг призадумалсяи затем ошалело посмотрел на собеседника.
— Постой-ка! В смысле, когда родился? Башне уже лет эдак двести, если не больше.
Эльф вздохнул и посмотрел на Магоса.
— Послушай меня, — сурово начал он, — я не запрещаю тебе приходить сюда, хотя до сих пор не понимаю, зачем ты это делаешь. Я не против того, чтобы слушать истории из твоей жизни, правдивы они или нет. Но об одном я прошу тебя в первый и последний раз: не лезь в мое прошлое.
— Понял, — ответил Магос, ничуть не смутившись, и продолжил рассказывать о своих злоключениях, подвигах, загулах и редких моментах раскаяния, о которых, впрочем, мало что мог припомнить.
Одним вечером наемник нагрянул к темному приятелю со своим несъеденным ужином. Ветчина, хлеб, вино и вода — все это и еще пару глиняных кружек он захватил с собой, чтобы устроить себе выходной от охоты и попытаться еще раз разговорить замкнутого эльфа.
Эльф вопросительно посмотрел на мага, когда тот разложил яства на его камне, служившем ему и стулом, и столом.
— Сегодня у нас праздник, — пояснил Магос. — У меня день рождения, и так как я в бегах, то отметить его могу лишь с тобой. Есть еще один скелет, там, у пещеры…
— Феодрик…
— Да, он самый. Но едок из него никакой.
Начиная разливать вино, человек приговаривал:
— Пойло, конечно, так себе, но лучшего я достать не смог.
Тэль-Белар поспешно схватил свою кружку и наполнил ее водой.
— А за мое здоровье? — возмутился было маг, но эльф простодушно покачал головой.
— Я эльф. Мы не пьем вино, ты уж прости, — пояснил он.
Тут уж Магос не смог избежать слов возмущения:
— Как это не пьете?! — накинулся он на Тэль-Белара. — Еще как пьете. Ни одна темная эльфийка, а я знал их… — маг призадумался, — три, нет, четыре. Ни одна не отказалась от подобного угощения.
— То темные эльфы… Давно я с ними уже не встречался и обычаев их не знаю.
— А ты кто?! Не темный эльф, что ли, да не смеши…
Эльф задумался:
— И да, и нет… Помнишь наш уговор?
— О прошлом не спрашивать? Так я и не спрашиваю, я ж тебе сейчас наливаю.
Эльф снова покачал головой.
— Я не могу.
— Физически можешь, давай поспорим! — не унимался человек.
— Тогдая не хочу.
— Я, может быть, в последний раз к тебе пришел, а ты не хочешь выпить за мое здоровье?! — шумел маг.
— Я искренне желаю тебе долгих лет жизни. Видишь, теперь можно и не пить, — спокойно ответил эльф.
Магос махнул рукой и сам принялся уплетать принесенные блюда, запивая их вином прямо из бутыли.
Ночь нависла над долиной. Из-за гор доносилось приглушенное хлопанье гигантских кожистых крыльев. В глубине рощи ухал филин, а по небу рассыпались каплями тысячи звезд. Тэль-Белар сидел, глядя на звездное небо. То одно, то другое его длинное ухо время от времени слегка поворачивалось в сторону едва уловимого шума, но сам он был абсолютно спокоен. Магос видел тоску в его глазах и с горечью признавал, что не может дотянуться даже до ее краешка. Конечно, не было у него никакого дня рождения — он родился в испепеляющий летний полдень. Но до последнего не оставлял он мысли, что эльф примет его за приятеля, захочет ему открыться, но молчание эльфа стало уже раздражать человека. Тишина долины стала вдруг настолько невыносима, что маг принялся напевать себе под нос какую-то веселую мелодию из детства.
Гори, костер, на склоне гор,
Пусть лето жаркое придет,
Зима пускай уходит прочь
И снега с собой возьмет.
Покинь наш край, мороз и мор –
Довольно жизней унесли.
Пусть дует теплый ветер с гор,
И море лето принесет…
На Говорящем Острове не было зимы и в помине, но мать почему-то частенько пела эту песню, когда месила тесто. Магос едва ли в своей жизни хоть раз видел снег, и слова этой песни были ему не до конца ясны, но это была единственная мелодия, которую он вспомнил. Последнюю строчку он почти прокричал, вложив в нее все свое накопившееся раздражение, связанное с этой затеей. Вспорхнули от резкого шума с деревьев птицы, и «море лето принесет» разнеслось эхом по прохладной долине. Тэль-Белар лишь тряхнул слегка головой и продолжил как ни в чем не бывало смотреть в глубину ночи. Магос резко поднялся с земли, потянул застывшее от долгого сидения тело и неторопливо побрел прочь. У входа в каньон он все-таки обернулся, но темная стройная фигура эльфа сидела неподвижно. Магос чертыхнулся негромко и побрел в сторону города. На дороге ему встречались демонессы, люди-змеи, и даже обычно смирные и пугливые крысолюди в ту ночь, казалось, озверели, пытаясь напасть на устало бредущего путника. Маг безразлично распугивал всех нападающих огненными вспышками, твердо решив про себя, что на следующий день он отоспится как следует, чтобы вновь приступить к работе.
***
Три дня пролетели незаметно. Все наконец-то пошло своим чередом, и встречу с эльфом Магос вспоминал не иначе как забавное происшествие, в котором его, могущественного чародея, спас однорукий бродяга. Больше в зеленую долину отшельника он решил не ходить и дал себе слово поскорее забыть об этом бесполезном знакомстве.
С этих пор он еще более остервенело продолжил уничтожать зеленых чудовищ и магические шары в пещере, чтобы добыть как можно больше зубов из первых и камней-сердечников из вторых. Он стал более собранным и, к удивлению Иэхана, ежедневно проверяющего и проветривающего чердачную комнату, служившую пристанищем магу, почти не притрагивался к вину: графин оставался каждый раз почти полным. Иэхан даже подумал, не случилось ли чего с другом, но, замечая его, по-прежнему уходящего до рассвета и возвращающегося на закате, решил, что тот просто скорее хочет закончить свое дело и двинуться навстречу новым подвигам. И он угадал: мысль о скором получении желаемого грела Магоса даже в ненастные осенние вечера, коих на юге континента было не так много. Ветер усилился с моря, и день стал короче, а так особых погодных изменений не ожидалось.
