— Я вернусь, вот увидишь, — самоуверенная ухмылка осветила лицо мага.

Все, что оставалось Иэхану, — качать головой.

— Делай, что хочешь, друг, — патетично обратился маг к ювелиру после долгой паузы, — ругай меня, выгоняй, да хоть сейчас иди и донеси на меня, но вот недооценивать Магоса не стоит.

Маг, приосанившись, полным достоинства взглядом смотрел на Иэхана.

— «Я всю жизнь один воюю против тварей и зверей. Мне подвластны жар и буря, солнца свет в руке моей…» — переиначил он слова Великого Магистра Кристафара из его оды «К похоти человеческой».

— Эх, Руфус, Руфус, — добродушно обратился Иэхан к своему самоуверенному товарищу, — тебе бы на самогó нашего лорда работать.

Магос презрительно фыркнул.

— Впрочем, — отмахнулся Иэхан от своей же идеи, — ты и там найдешь, как напортачить.

Магос вздохнул, выказывая другу свое немое согласие. Постояв минуту, глядя в отведенные от него глаза собеседника, он, опустив плечи, побрел из гостиной прочь в сторону входной двери, но как только взялся за ручку и приготовился выйти вон из дома, робкий голос Иэхана остановил его:

— Руфус… Ты уж прости, но никак не могу оставить тебя у себя дома…

Маг обернулся вполоборота и, понимающе кивнув, нажал на ручку. Дверь легонько скрипнула.

— Но ты можешь пожить у меня в мансарде над малой террасой — мы ей почти не пользуемся, — слова Иэхана сразу дошли до мага, и тот, оставив в покое дверь, резко развернулся на каблуках.

Глаза его блестели, как у новоиспеченной невесты. Уголки губ медленно расползались в стороны, а объятия сами собой раскрывались, чтобы подхватить верного товарища и закружить его по холлу, как в вальсе. Радовавшийся вместе с добрым другом в тот момент, позднее Иэхан искренне удивлялся, как ему на ум пришла такая безрассудная мысль.

— Пообещай мне! — почувствовав пол под ногами, Иэхан ткнул мага пальцем в грудь. — Нет, поклянись мне, Руфус, что ты будешь предельно осторожен и постараешься не попасться никому на глаза.

Маг торжественно поклялся быть тише водыниже травы. Но секунду спустя заметил, что уже смирился с отказом товарища и собрался было попроситься на постой в домик напротив, намекая на гостиницу темных эльфов.

— Хотя… с другой стороны, — подмигнул здоровяк другу, — раз дело приняло такие обороты, думаю, ты прав, и мне лучше вообще никому не показываться.

— Ах, Руфус, Руфус, — только и смог вымолвить Иэхан.

— Знаешь что, Иэхан, — многозначительно выпалил маг после недолгого прощания, — яволк-одиночка. Ненавижу людей и их глупые способы жизни. Но ты ломаешь все мои представления о людях. Тымой единственный друг.

— Даю тебе ровно месяц, — так же серьезно заметил ювелир, — а потом… У меня другая жизнь, уже давно. Я был рад повидать тебя, но больше мы общаться не будем, — с горечью заключил он и добродушно добавил: — Буду тебе еду оставлять.

— Этого достаточно, — сухо заметил маг. — А теперь пора на охоту. Ночью меньше шансов, что меня узнают.

— Тебе нельзя к телепорту[12]. Вообще. Ты настолько заметен…

— Знаю, друг… Пойду пешком…

— Подумай только, — бормотал себе под нос Иэхан, — Пещера Дракона! Это ж часа три пути в одну сторону.

— Это если по дороге нигде не задерживаться, — усмехнулся Магос и направился к выходу.

— Лестница на чердак с обратной стороны дома… — заботливо напомнил ювелир.

Магоснебрежно и не оборачиваясьподнял одну руку в знак признательности, протягивая другую к металлической ручке.

— Двери все открыты будут…

Иэхан еще что-то хотел сказать, но дверь за Магосом с шумом закрылась. Иэхан подбежал к двери и, распахнув ее, выглянул на улицу, но, к своему изумлению, не увидел снаружи ни души. Он с сомнением даже посмотрел вверх, но и там лишь уныло за тучами сияла в небе холодная луна. Иэхан почувствовал на мгновение, что где-то он ошибся с выбором, где-то свернул не туда и теперь проживает чью-то чужую унылую жизнь. Ему на миг захотелось расправить плечи и броситься вдогонку за Магосом, вдогонку за своей мечтой. Он еще раз вдохнул прохладный ночной воздух и, опустив плечи, вернулся в дом в надежде выспаться, чтобы с утра быть вовремя в мастерской.

____________________

[1] Общепринятое летоисчисление ведется со времен правления гигантов — вымершей расы богоподобных существ.

[2] Башня Слоновой Кости — величайшая школа мистиков восточного континента.

[3] Объединение земель южного региона под флагом Орена произошло в 1885 году. В Содружество вошли сам Орен (государство вольных рыцарей и магов), Гиран (город независимых торговцев), Дион (союз сельскохозяйственных земель Диона и Флорана) и Глудио (союз прибрежных земель Глудио, Глудина и Говорящего Острова).

[4] Мафр — богиня плодородия и земледелия, особо почитаемая среди гномов и крестьян.

[5] Элмор — северное королевство.

[6] Нежить — живые мертвецы; тела, лишенные души, но сохранившие мыслительные и двигательные функции.

[7] Гильдия — объединение по расовым или профессиональным признакам, защищающее интересы своих членов, а также принадлежащее ему здание, группа домов или район.

[8] «Эйден» — с древнего эльфийского «Небесный Город»; в языке людей используется упрощенный вариант произношения — «Аден».

[9] Гоблины — низшие гуманоиды, отличающиеся примитивным социальным строем и диким образом жизни; для них характерны небольшие размеры, зеленый или землистый цвет кожи и отсутствие развитой речи.

[10] Метка — особый псевдоматериальный объект, часто принимающий вид монеты или талисмана, обладающий трансформирующей силой. При взаимодействии с сущностью, обладающей врожденной или приобретенной склонностью к магическим или физическим умениям, соответствующей направленности метки, последняя может внедриться в психоэнергетическое поле субъекта, позволяя ему развивать заложенные в нем таланты. В данном случае речь идет о колдовской метке, выявляющей способность к магии огня.

[11] Бижа (разг.) — бижутерия, чаще всего обладающая защитными характеристиками.

[12]Телепорт — устройство или живая сущность, обладающие возможностью переносить материальные объекты из одной точки пространства в другую.

***

Шла вторая неделя беспрестанной охоты в пещере. Каждую ночь Магос покидал жаркую мансарду и каждый вечер возвращался со столь ничтожной добычей, что любой другой наемник уже отказался бы от этой невероятной затеи. Но только не Магос. От долгой ходьбы сапоги его начали истираться, его и без того смуглое лицо еще больше загорело и обветрилось, но ежедневно он отмечал про себя, в какой прекрасной физической форме он находится в свои тридцать восемь лет. Мало было дойти по пыльной дороге до Ущелья Мертвецов, мало было преодолеть несколько разломов, набитых нежитью, которую Магос, обладая талантом огненного мага, палил пачками, особо не утруждая себя тем, чтобы хоть сколько-нибудь осторожничать, — далее следовало пройти немалое расстояние по пустынному каньону под палящими лучами солнца, где иногда встречались злобные ящеры и змеи-гуманоиды, а иногда, редко, но все же выходили на охоту кровожадные демонессы, порождения Богини Тьмы. И тут даже опытному магу в прекрасной броне и вооруженному чудесным мечом приходилось быть настороже: один промах по такой ведьме, и его запросто могли приковать к земле и высосать из него всю жизнь до последней капли.

Но настоящее испытание ждало впереди: открытая пасть скал угрожающе выделялась в конце пути. Одинокий страж-скелет, призванный следить за дыханием Дракона Земли Антараса, уже устал предупреждать мага о том, что пещера опасна и грозит гибелью одинокому путнику, и теперь лишь оптимистично подсчитывал дни, когда Магос весь взмокший, уставший, а порой и израненный, выходил из нее — всегда, когда солнце только начинало заходить. Около часа сидели они на потрескавшейся земле под нависающими зубьями скал, молча наблюдая за последними движениями светила по небосводу, и затем Магос прощался до следующего дня и, распихав по карманам мешочки с клыками и магическими камнями, ради которых вся эта миссия и затевалась, не спеша шел к выходу из ущелья.