Почетное прозвище «Санчо Панса», данное ему газетчиками, закрепилось за Мартином на долгие годы. Его бесстрашный рыцарь отнюдь не печального образа, избавившись от дипломатической неприкосновенности, еще не раз покорял сердца рафинированных европеек, огненно-пылких латиноамериканок и загадочных, трепетных азиаток.

И вот в один прекрасный день совершенно неожиданно барон Франк де Лавеньерт снова исчез. Правда, на этот раз нашли его гораздо быстрее и гораздо ближе, чем в Экваториальной Африке. Барон поселился в маленьком, уютном городке Зелзате, расположенном в пяти минутах езды от бельгийско-голландской границы, в старинном мрачноватом особняке из красного кирпича на берегу Гентского канала.

Обозреватели светских и не светских хроник затаились в предвкушении очередной сенсации. Каково же было их разочарование, когда оказалось, что уединение барона никак не связано с новой пассией. Более того, он почти не выходил из дома, не принимал участия в частных вечеринках и торжественных приемах.

Чехарду многочисленных версий в печати прервал король. Его Величество торжественно поздравил барона де Лавеньерта с семидесятилетием, после чего кто-то неуверенно предположил, что неутомимый Франк просто устал и удалился на покой.

Представьте себе зрителей сериала, растянувшегося на два поколения, в течение пятидесяти лет не пропустивших ни одной серии и считающих часы до начала следующей. Как им объявить, что следующей серии не будет? Ведь в предыдущей героя еще не убили! Представьте себе всю команду, этот сериал создающую. Как посмел главный герой отказаться от своего амплуа и уйти со сцены без разрешения режиссера?

Но нет безвыходных положений, тем более, для создателей сериалов. Если взбунтовавшегося героя нельзя как-то незаметно убрать, его можно развенчать в глазах обожателей. Пусть не сразу, но постепенно, слово за словом, репортаж за репортажем приучить аудиторию к мысли, что герой этот по большому счету – никакой не герой, и давно уже пора переключаться на другой канал.

В результате, на одиннадцатый день после своего семидесятилетия барон Франк Герман Хубертус де Лавеньерт отказался слушать радио, смотреть телевизор и читать газеты.

К утру ветер стих, и в разрывах низких туч выглянуло солнце. Косой дождь, всю ночь отбивавший приглушенную барабанную дробь на черепичных крышах и оконных стеклах, тоже прекратился. Вдоволь потрепав привыкшее за зиму к штормовой погоде побережье, циклон ушел на северо-восток, в сторону Ютландии.

Городок просыпался, жмурился и потягивался в теплых лучах мартовского солнца, встряхивался, разбрасывая капли с карнизов, вывесок и деревьев. Из домов выходили люди, недоверчиво поднимали головы, оглядывая небо, да так и замирали, подставив бледные лица лучащемуся теплу. И не только люди: мокрые здания, голые деревья, даже серые застывшие воды канала – все вокруг просыпалось и в едином порыве тянулось к солнцу в предвкушении весны.

– Доброе утро, сэр. Как ваша спина?

– Оно действительно доброе, Мартин. Как минимум, полночи я спал спокойно. Жаль только, что дождь прекратился. Шум дождя способствует крепкому сну.

– Зато солнце способствует пробуждению, сэр.

– Браво, Мартин! Лет пятьсот назад я бы посоветовал тебе удалиться в монастырь и писать философские трактаты.

– Моя нынешняя служба только тем и отличается от монастырской, что я не пишу трактаты, сэр.

В ровном голосе слуги не прозвучало упрека, и все же хозяин – худой, высокий старик с породистым орлиным профилем и длинными, падающими на плечи седыми прядями волос, недовольно поджал губы и покачал головой.

– Я уже сказал, Мартин, что мы не поедем на прием в городское собрание. Я не для того принимаю все эти пилюли, которыми вы с месье Фуэре меня ежедневно пичкаете, чтобы умереть от скуки на банкете. И почему именно по субботам ты всегда пытаешься испортить мне настроение?

– Боюсь, что настроение вам испортило солнце, сэр.

Барон де Лавеньерт усмехнулся.

– Ладно, не ворчи, Мартин. Будем надеяться, что солнце не испортит настроения старикашке Бирману, и он откроет свою лавочку вовремя. Ты уже приготовился к наблюдению?

Слуга почтительно склонил голову.

– Все готово, сэр.

– И ты не забыл про кофе?

– Ваш кофе в кабинете на столе, сэр.

Даже кофе без кофеина, хоть как-то скрашивающий пресную жизнь барона, не мог утолить его жажду. Лишившись ежедневного внимания и восхищения сограждан, старик заскучал, стал все реже выходить из дома и все чаще принимать врачей. И тогда не на шутку обеспокоенный Мартин, чьи попытки заменить хозяину газеты и телевизор раздраженно пресекались, нашел альтернативный источник информации.

Как-то субботним утром внимание барона привлек мужчина средних лет, расхаживающий взад-вперед у двери магазинчика «Все по сто франков», приютившегося на противоположной стороне площади. Магазин старого Бирмана предназначался не для состоятельных людей, зато там всегда можно было найти полезную в хозяйстве вещицу или недорогой сувенир на любой, не слишком притязательный вкус. Наблюдая за незнакомцем, барон от скуки решил применить к нему описанный Конан-Дойлем дедуктивный метод и подозвал Мартина, чтобы сравнить впечатления.

Выводы хозяина и слуги не совпали, и, чтобы положить конец спорам, барон послал Мартина пригласить незнакомца на завтрак. Утренний гость оказался словоохотлив и политически активен. Польщенный вниманием столь известной, почти легендарной персоны он увлеченно рассказывал о местных и международных событиях, анализировал предвыборные расклады в странах Бенилюкса, взвешивал шансы национальной сборной в предстоящем чемпионате Европы по футболу. Барон забыл обо всем на свете и буквально молодел на глазах, впитывая новости.

Проводив гостя, Мартин заметил, что было бы довольно интересно и поучительно пригласить кого-нибудь еще раз. Когда? Например, в следующую субботу. Кого? Да хотя бы первого утреннего посетителя магазина старикашки Бирмана.

Правда, позже хитрый шотландец утверждал, что превратившаяся в традицию идея приглашать в субботу на завтрак незнакомых людей принадлежала самому барону. Так или иначе, но вот уже почти год каждое субботнее утро двое весьма почтенных пожилых людей усаживались у окна и, словно малые дети, ожидающие появления Санта-Клауса, пялились на входную дверь магазинчика на противоположной стороне площади.

Без пяти одиннадцать барон, как обычно, расположился в высоком кресле у окна и навел укрепленную на треноге старинную подзорную трубу на решетчатую дверь, украшенную блеклым плакатом: «Бирман. Все по сто франков». За его спиной с биноклем в руке вытянулся слуга.

Мартин поднял руки, чтобы приложить бинокль к глазам, но передумал и с удивлением уставился на подзорную трубу хозяина.

– Куда вы смотрите, сэр? Прошу прощения, сэр, но мне показалось, что ваша труба направлена гораздо левее двери магазина.

Барон нетерпеливо дернул плечом.

– Магазин еще не открылся, Мартин, – негромко произнес он, не оборачиваясь. – На площади есть кое-что более интересное, чем запертая дверь с пыльными стеклами.

– Вы имеете в виду голубые ленточки, повязанные на ветках клена, сэр? – спросил слуга, подняв бинокль к глазам. – Самое крайнее дерево, рядом с которым сидит на скамье молодая особа с пластиковым пакетом? Такие ленточки неделю назад развешивали на деревьях внуки мебельщика, но их разорвал и унес ветер. Действительно, интересно, почему ленточки на этом клене уцелели.

– Я имею в виду не ленточки, а как раз сидящую на скамейке молодую особу, – усмехнулся барон. – Обрати внимание, Мартин, какое у нее необычное… хм… совсем нездешнее лицо. Хм… По-моему, она – иностранка, Мартин. И она прелестна!

– Возможно, сэр, – медленно проговорил слуга, вглядываясь в незнакомку. – Такая роскошная толстая коса стоит никак не меньше двух тысяч франков. Современные девушки иногда прицепляют к волосам накладную косу, если идут в ресторан или в театр. Но не для прогулки по площади. – Он наклонился вперед и негромко воскликнул: – Видите буквы на пакете? Это – кириллица, сэр! Вы абсолютно правы: она – иностранка. Смею предположить, что эта девушка из России, сэр.