Стал слушать…
Вернее, точнее – стараться пребывать в тех звуках.
И что же.
Был напуган!
Не мог понять: такую музыку – как можно исполнять, и даже без партитуры… такую музыку исполнять как музыку… хотя бы – хотя бы как можно просто-напросто выучить, разучить, запомнить…
Сделалось мне – тяжело, трудно.
Не мог понять тем более: эту музыку такую – как вообще можно было написать! сочинить!..
Как?!..
Даже эти слова – «написать», «сочинить» – для такой музыки кажутся странными, неприменимыми, неприспособленными…
Мне почудилось – будто какая-то недосягаемая для меня целая жизнь – полная того фортепьяно! – протекла словно грёза, непонятная и невозвратная, под моим окном…
…Прошло, наверно, с месяц.
И вот совершилось со мною нечто.
Начал теперь писать новый роман – и вдруг ощутил, что… смог бы исполнять… сложнейшие пассажи-импровизации фортепьянные!..
Хотя никогда в жизни не касался клавиш.
27
– Как настроение?
– Всегдашнее.
– Да ладно! Сейчас не какие-нибудь нулевые.
– Мне все нулевые.
– Что так?
– Тысячные.
– Да-а?! Покажешь?
– Покажу.
– Когда?
– Всегда.
– Неужели?
– Каждый день это тысячные.
– Кому как…
– Мне.
– Всё равно покажи!
– Только те, что во мне.
– Разумеется!
…Угадал. Её, так сказать, направление.
Но и хорошо, что рада.
Чему бы угодно.
И направил. Её настроение.
А так и нужно.
И ей, и мне, и нам обоим.
28
Я в фейсбуке нажимать – «нравится» или как-то не понравилось – попросту ленюсь.
Но – после краха моего того, с рассказами, проекта – вдруг возмутился!
Все в фэбэ пишут – откровенно, смело… даже – искренно, даже отважно!..
Однако – о погоде, о политике, о кошке… о цветах, о бизнесменах, о собаках…
И всё это ещё и – с фото! с видео!
Но не пишут… о своём «семейном положении»… Разве что – редко: «в браке», «без пары»… Не пишут – о вере; разве что – «христианство», «гностик»…
О самом – казалось бы – важном! главном!
Да и – если что и пишут – правду ли…
Да и – если пишут – не с целью ли какой-то…
Не пишут же абсолютно: о своей судимости… о своей сексуальной ориентации… о своих родных и об отношениях со своими родными… о своей группе крови, о своём резус-факторе…
Как будто без указания на эти «мелочи» – их личное мнение… хоть чего-то стоит!.. и оно, мнение их, в самом деле – именно их личное!..
29
Редко – но бывает, да, и так.
Звонок.
Я вижу – она.
Отвечаю:
– Да.
– Привет!
Я молчу секунды три – делаю паузу.
Потом говорю – притом понимающе и наставительно:
– А ты включи музыку.
И она – перезванивает минут через пять-десять.
Или сам я ей.
30
…Я шёл по городу – просто шёл по каким-то делам или вообще без дел.
И вдруг – увидел…
Увидел!
Девушка.
И – шевельнулось что-то во мне…
Словно я вдруг спохватился: сплю или не сплю?..
Мановение её плеча… дрожание её ресницы…
Значение! содержание! – всё это в ней и у неё имеет какое-то.
И – важное, важное почему-то для меня!
Я пошёл за этой девушкой следом.
Стыдясь и не стыдясь… самого себя…
Куда бы она ни шла и ни пошла.
Её спина… её шаг… её причёска…
Особенные, особенные какие-то…
Невыразимые, невнятные…
Но – несомненно важные чем-то для меня!
Она в автобус – и я за нею.
Её маршрут – странный, занимательный, увлекательный!
Она в магазин – и я за нею.
Её приобретения – неожиданные, чрезвычайные, чрезмерные!
Её покупки – подарки!
На выходе из магазина… будь что будет…
На выходе из магазина я – уже прямо ей: где-то я вас видел!.. ведь мы же знакомы!.. никак не иначе!.. бояться меня не нужно!.. ведь я писатель!.. вот кстати моя книга!.. пойдёмте-пойдёмте… я вас провожу!.. я вас буду провожать!.. всегда!.. повсюду!..
Я вдруг заговорил о самых тонких тонкостях моих писательских – и оказалось, что именно об этом-то сейчас и нужно было говорить!
Видимо, вибрация голоса моего сказалась чарующе…
И ещё, может быть, моя предельная откровенность… даже – поиск: что же за этим пределом?..
Так мы и ходим, и бродим.
Я её – просто рассматриваю – но всё о ней – то ли уже знаю, то ли каждую минуту только ещё узнаю.
Она ко мне – тоже совершенно доверительна и открыта. – Она знает, что я всё знаю о ней, а что и не знаю пока ещё, то – вот-вот узнаю…
И нам обоим – ново, забавно! весело, радостно!
…Где же тут так называемые «муки творчества»?!
Она – это идея. Идея.
Вот кто она такая – она.
Дева-Идея, Идея-Дева.
Идея – за которой никто ни в городе, ни в целом мире не идёт.
Потому что её, эту Идею – редкостную, драгоценную, никто не видит.
Мне-то что до этого…
Я весь в новой вещи.
31
– Начал новый роман.
– Да?!..
– Новый.
– Поздравляю!.. Поздравлять?..
– Новый.
– Поздравляю. Разумеется.
– Карты розданы.
– Ну!.. как, наверно, грубо…
– Карты теперь розданы.
– Жуть… Даже, наверно, страшно.
– Как любая игра.
– Игра?.. говоришь…
– Пока только говорю.
– Да рада, рада любой, любой твое игре.
–– Начал.
– Ну порадуйся.
– Начал.
– Надеюсь. Разумеется! Верю. Разумеется!
…Что такое, однако, игра.
По мне бы.
Игра это когда игра для игры. И – во имя игры.
Это весь спорт. Почти всегда деньги. Очень часто политика.
Это и всегда – искусство.
Настоящее. Истинное.
Так – по мне, по мне.
Иначе оно бы и не было искусством. Если б оно было с оглядкой. Хоть с какой.
Но. Однако.
Оно, Искусство, которое – с большой буквы, открыто для всех. Открыто. Для всех. Открыто! И доступно в принципе всем, всем и каждому. В принципе. В принципе!
Так что любой и каждый… войдя в Искусство… случайно увидев картину, случайно услышав мелодию… уже оказывается в поле зрения его, Искусства… волей-неволей… оказывается в поле вибрации его, Искусства… И – под его влиянием! Под его уже призывом и под его уже приказом. Хочет не хочет! Ведает не ведает! Под его уже инъекцией!
И тому случайному даже некуда уже деваться. Некуда деваться! Он уже понёс в своём организме препарат. Вещество. Вещество Искусства. Остаётся ему… Да ничего не остаётся! Раз такое случилось и состоялось.
Одного бы разве что пожелать. Притом – художнику. Дабы он, деятель Искусства, был попросту честен.
Честен.
А именно, творил, без оглядки играя. Играя – без оглядки. И чтоб плод его был, в таком разе, именно идеален. С большой буквы.
Идеален!
Во что бы то ни стало идеален.
Кстати. Само служение художника этой самой своей собственной честности… одной лишь осознанной и сознательной своей личной такой честности… разве это не деяние вселенское благое?!..
Гениально.
Всё бы и в жизни, по мне, – только бы так.
…Поздняя ночь.
– Ты сегодня ге-ни-а-лен!
– Ура.
– Да. Ура. Вот именно.
32
Самой же запоздалой ночью мы с нею, бывает, пьём и вино.
Перед тем как уже – только спать.
Я тогда говорю, стараясь смелее.
Чтобы выглядело, разумеется, смешнее.
(«Разумеется» – это её любимое словечко.)
И она смеётся.
– Крысы бегут с корабля современности. Но остаются белые мыши.
Смеётся.
– Белые мыши пребывают в виде человечества. А именно для опытов.
Она смеётся.
– На некоторых из людей судьба и вовсе плюнула. А конкретно, брызнула славой.
Она смеётся.
Боже мой, чего ещё желать!
