Он мог бы целовать ее всю оставшуюся жизнь. Он мог прикасаться к ней, обнимать ее, спать рядом с ней и никогда не уставать от ее присутствия.
Это была отчаянная тоска, о которой он едва позволял себе думать. Но теперь… зная, что конец был так близок, их надежды почти угасли — возможно, некоторые счастливые мысли не совсем пропадут.
Он снова упаковал книги Грейнджер, его руки задержались на мягкой обложке той, которую он почти открыл несколько дней назад, той, которая объясняла сложности становления парой вейлы.
Его сердце дрогнуло. Она была для него всем.
Грейнджер вышла из туалета и пристально посмотрела на него. Драко улыбнулся в ответ, положив руки ей на плечи. Удивленная, она улыбнулась, но он видел глубокую печаль в ее глазах и был уверен, что она отразилась и в его собственных. Он так устал.
— Ты хочешь еще раз увидеть своих родителей, прежде чем мы уедем? — спросил он, отворачиваясь, чтобы спрятать книгу.
Она на мгновение потрогала свою губу, прежде чем покачать головой.
— Нет, — пробормотала она, — по одной проблеме за раз, я думаю. Давай сначала разберемся с этим, а потом мы вернемся и вместе поможем моим родителям.
Драко улыбнулся ее безжалостной позитивности. Это поможет ей двигаться дальше.
— Звучит заманчиво.
Они молча упаковали оставшиеся вещи и уменьшили заклинанием.
***
В Лондоне стояла глубокая ночь, когда Грейнджер активировала портключ, и через мгновение они уже оказались на пути домой.
Когда они вошли в квартиру, первое, что заметил Драко, был Тео, сидящий с широко раскрытыми глазами за кухонным столом. При их внезапном появлении он чуть не выпрыгнул из кресла и поспешно собрал кипу писем.
— Привет, — сказал Драко, задумчиво глядя на стопку пергаментов.
— Вы уже дома! — воскликнул Тео и скривился, переводя взгляд с Драко на Грейнджер и обратно. Он на мгновение заколебался, оценивая выражение их лиц. — Значит, все прошло… не очень хорошо?
— Нет, — вздохнула Грейнджер, опускаясь на стул в конце стола. — Знахарь не смог нам помочь. Кроме как сказать, что есть очень маленький шанс, что мы оба сделаем все так, как нам бы хотелось.
— Итак, — сказал Тео, растягивая слово. — Ты ведь все равно собираешься завершить связь, верно? Я имею в виду, что у Драко есть…
— Около двух недель, плюс-минус, — вставил Драко, проводя рукой по волосам. — И нет.
Грейнджер прищурилась и обменялась с Тео взглядом, который Драко не совсем понимал. Он отметил темные круги под ее глазами, свидетельствующие о бессонной ночи, и чувство вины охватило его.
— Ну, Драко, похоже, что не…
— Тео, — сказал Драко, обрывая своего друга, когда тот рухнул на свободное место за столом. — Пожалуйста, только не сейчас.
— Хорошо, мы просто подождем, пока…
— Что, во имя Мерлина, ты делаешь? — спросил Драко, чувствуя, как в нем нарастает раздражение. — От кого все эти письма?
— Ни от кого, — прошипел Тео, — это всего лишь старые письма.
Драко ткнул одно из них кончиком пальца, пытаясь подтащить поближе. Тео выхватил его обратно, в ответ послышалось рычание.
— Ничего особенного, — ответил Тео, стараясь казаться безразличным, но Драко видел его насквозь. — По крайней мере, это не так важно, чем тот факт, что ты собираешься позволить себе умереть к чертям…
— Тео! — воскликнул Драко, проводя рукой по волосам. — Ну пожалуйста. Только не сейчас.
Усталость охватила его до такой степени, что он едва мог держать глаза открытыми. Вейла внутри него хандрила, позволяя отчаянию овладеть духом Драко.
— Мне нужно поспать, — объявил Драко, направляясь в свою комнату. — Я чувствую себя очень плохо. Тео, ты можешь насрать мне в душу позже, когда я проснусь.
Тео нахмурился, но кивнул, обменявшись еще одним подозрительным взглядом с Грейнджер. Слишком измученный, чтобы беспокоиться об этом или даже переодеться, Драко прошел в свою комнату и заснул в тот момент, когда его голова коснулась подушки.
***
Гермиона нахмурилась, глядя на коридор, где Малфой пробыл несколько долгих мгновений после того, как исчез. Он думал, что скрывает это, но она заметила эмоциональные и физические последствия визита к колдуну.
Она повернулась к Нотту, который начал лениво перебирать стопку писем. Он холодно взглянул на нее.
— Ну и что? — спросил он: — Что же на самом деле произошло?
— Примерно то же, что и со мной, — ответила Гермиона, рухнув на стол. Она также была невероятно утомлена, но ей нужно было поговорить с Ноттом. — Знахарь сказал, что видит путь, на котором все пойдет своим чередом, но он еле заметен, и мы почти потеряли время. Прошлой ночью я пыталась заставить его завершить связь — я думала, что он так и сделает, ведь его место почти заняла вейла, но он все еще останавливает себя.
— Упрямый придурок, — отрезал Нотт, качая головой. Гермиона нахмурилась, закусив губу.
— Нотт, — сказала Гермиона, — мне нужна твоя помощь.
Нотт повернулся к ней, глядя сквозь напряженную паузу.
— Чтобы убедить его.
— Да, — умоляющим тоном сказала Гермиона. — Я не могу позволить ему умереть. Он едва может стоять или бодрствовать… ты бы видел его после того, как знахарь сказал, что он не может помочь. Я думаю, что он прямо тогда почти сдался.
— Ну, он не хочет говорить об этом со мной, — сказал Нотт, нахмурившись. — У тебя есть какой-нибудь план?
— Я не знаю, — призналась Гермиона. — Если есть только один путь, который может решить эту проблему, как сказал знахарь, мне нужно выяснить, какой. А если нет… — она замолчала, запустив руку в свои кудри и пропуская сквозь них пальцы.
— Я имею в виду… — фыркнул Нотт. — Ты всегда можешь забеременеть, и он будет чувствовать себя обязанным остаться рядом… но я думаю, что если бы это было возможно, мы бы не беспокоились о том, что он завершит связь.
Гермиона уставилась на него, а потом рассмеялась.
— Тогда мы должны извлечь его сперму так, чтобы он этого не заметил, а затем сделать ЭКО…
— Я не знаю, что это такое, — усмехнулся Нотт, — но похоже, что это займет слишком много времени.
— Да уж, — рассмеявшись, согласилась Гермиона. — Но представь, что мы попытаемся.
Нотт громко рассмеялся при этой мысли, и Гермиона смахнула слезинку от смеха, проступившую на глазах. Затем, вспомнив о страшных обстоятельствах, они оба посерьезнели, глядя друг на друга.
— Я просто… — она слегка покачала головой. — Я борюсь, Нотт, и я не могу просить Малфоя помочь мне, когда я понятия не имею, что я ищу. На этот раз ему нужны хорошие новости. Он уже столько всего пережил из-за меня.
— Ну, — сказал Нотт, хлопнув ладонями по столу, — хорошо, что ты здесь не одна, не так ли? Похоже, у великой Гермионы Грейнджер нет всех ответов.
Насмешка Гермионы была наполовину искренней, ее разум и дух одновременно ощущали тяжесть и тревогу.
— Ты что, выше того, чтобы взять его с собой в путь? — спросил Нотт, подняв бровь.
— Я сейчас почти ничего не понимаю, — прошептала она, уронив голову на стол и глубоко вздохнув. — Мне просто нужно спасти его, и я не знаю как.
— Это похоже на ситуацию, когда мы должны привлечь большие пушки, — задумчиво сказал Нотт. Он положил перед собой чистый лист пергамента и перо и начал писать письмо.
— Кому ты пишешь? — спросила Гермиона, искоса взглянув на пергамент.
Нотт усмехнулся.
— Его матери.
***
Спустя три часа прерывистого сна Гермиона вышла из квартиры вместе с Ноттом, у которого в одной руке был пакетик с кровью, а в другой — дневной тоник. Малфой все еще спал, и убедившись, что он все еще дышит, они вдвоем отправились на встречу с Нарциссой.
Гермиона чувствовала себя немного виноватой из-за того, что действовала за его спиной, но ситуация становилась отчаянной, и она отказывалась позволить ему умереть.
Она решила, что они проведут вместе всю оставшуюся жизнь, чтобы заслужить его прощение.
Нотт все еще сидел за кухонным столом, когда она проснулась, пустые пакеты крови были разбросаны по столу, и она подозревала, что он вообще не спал.
