— Ты ведь умрешь, правда? Ты не получишь права голоса, если решишь умереть.

— Значит, так все и будет? — спросил Малфой, его серые глаза сузились от ярости. — Если ты посмеешь пойти за моей парой, я вернусь с того гребаного света и…

— Прекратите это! — воскликнула Гермиона. Оба парня замолчали и повернулись в ее сторону с одинаково злобными взглядами. — Это все не имеет значения, потому что никто не собирается умирать!

— Я не могу умереть, — с усмешкой сказал Нотт. Малфой сделал ему грубый жест.

— Малфой не собирается умирать, — уточнила Гермиона. — Если дойдет до этого… я приму эту чертову связь, — она крепко зажмурилась, желая, чтобы ее сердце успокоилось. Она могла бы терпеть проклятие вечно, если бы это спасло Малфою жизнь. Хотя она и не знала, что сделает проклятие, если ей не удастся его разрушить.

— Докажи это, — потребовал Нотт, не сводя с нее своих карих глаз. — Черт возьми, поклянись в этом.

— Ни за что, — прорычал Малфой, вскакивая на ноги. — Грейнджер, не смей давать клятву.

Гермиона встретилась с ним взглядом и увидела неприкрытый страх в его серых глубинах.

— Я бы с радостью сделала это, — выдохнула она, сглотнув, когда встала. — Я не позволю тебе умереть.

Малфой подошел к ней, сверкая глазами. Он был так близко, что она могла вдыхать его запах; он почти дрожал от гнева. Ей показалось, что она видит жар, исходящий от его рук.

— Это, — прошипел он, сломленный и рассерженный, — не твое дело. Я бы лучше ушел, но не позволил бы тебе пожертвовать собой, Грейнджер.

— Чертов самодовольный гриффиндорец, вот ты кто, — усмехнулся Нотт.

Гермиона сердито посмотрела на Малфоя.

— Ты не можешь уйти.

— Я бы так и сделал, если бы это был мой последний вариант, — выдохнул он. Его взгляд на мгновение переместился на Нотта. — Пожалуйста, не обращай на него внимания. Он мутит дерьмо, потому что не понимает, как я к тебе отношусь. Это не личное.

— Я поняла, — сказала Гермиона, передразнивая его. — Я бы чувствовала то же самое.

— Я не позволю тебе принять обет, — добавил он, сверкнув бровями. — Я верю, что если мы найдем способ, который сработает для нас обоих, мы сможем продолжить, если ты все еще захочешь этого. Но я не могу позволить тебе взять на себя более серьезные обязательства.

— Я все равно хочу, чтобы ты не умирал, — невозмутимо произнесла Гермиона. — И если мы найдем способ, то да. Я приму связь, — она встретилась с ним взглядом, нахмурив брови. — Но даже если мы не найдем способ…

— Пожалуйста, Грейнджер, — прошептал он, крепко зажмурившись. — Если мы не найдем способ, то будем знать, что сделали все, что могли.

Гермиона долго смотрела на него; его серые глаза умоляли, умоляли ее согласиться с этим.

— Отлично, Малфой, — сказала она, заставляя себя улыбнуться.

Ясно, как божий день, что ей просто придется составить свой собственный план.

Нотт закатил глаза.

— Я даже не хочу больше слышать то, что вы двое говорите. До встречи, Грейнджер, рад был снова тебя увидеть. Ты знаешь, даже при таких ужасных обстоятельствах, у тебя кто-то есть.

Он встал и вышел из гостиной.

— И тебе того же, Нотт, — ответила Гермиона, невольно улыбаясь. Она снова повернулась к Малфою. — С тобой действительно все в порядке?

— Да, — сказал он, рассеянно махнув рукой в сторону поврежденного дивана; тот мгновенно восстановился. Малфой рухнул на подушки, и Гермиона последовала его примеру. Он провел рукой по лицу. — Я просто не могу поверить, что потерял над собой контроль. То, как ты смотрела на меня…

Он замолчал, качая головой. Гермиона ощутила его страх, словно острый аромат, пронизывающий комнату.

Гермиона робко села рядом с ним.

— Я немного испугалась, — призналась она. — Но я знаю, как сильно ты стараешься. Целители сказали мне, что ты действительно борешься со своими инстинктами.

Малфой пожал плечами, откинув голову на спинку дивана и уставившись в потолок.

— Честно, Грейнджер? — спросил он. Она кивнула, закусив губу. — Мне больно быть рядом с тобой. Но еще больнее держаться подальше, — Малфой нахмурился, скрестив руки на груди и устремив пристальный взгляд в потолок. — Все, чего я хочу, — это всегда прикасаться к тебе. И целовать тебя. И… ладно, — он пожал плечами, и Гермиона поймала себя на том, что смеется.

Он надолго закрыл глаза, прежде чем наконец повернуться к ней.

— Я хочу подарить тебе весь мир, Грейнджер. Я хочу отдать тебе все, но все, что у меня есть — это мое сердце. И оно уже твое.

Гермиона долго смотрела на него, нервно шевеля губами. Она почувствовала, как слезы подступили к уголкам ее глаз от его честных, искренних чувств. Она почувствовала себя под прицелом его пристального взгляда, ее лицо покраснело, но она не могла отвести взгляд. Он был самым великолепным существом, которое она когда-либо видела.

Ее зрение затуманилось, когда она уставилась на него, запоминая его черты. Дыхание участилось, сердце бешено колотилось, а веки отяжелели.

Ей хотелось зарыться ему в грудь и остаться рядом навсегда. Она хотела поцеловать его, прикоснуться к нему, почувствовать его руки на своем теле и… она хотела стать его парой.

Слезы прорвались и потекли дорожкой по ее щекам.

— Прими меня, — выдохнула она, встретившись с ним взглядом. Уверенность, с которой прозвучали эти слова, удивила ее. Она даже не осознавала, что эта мысль приходила ей в голову. — Малфой… Драко… Мне все равно, что будет дальше. Мне плевать, что я останусь проклятой.

— Грейнджер, — прошептал он, широко раскрыв глаза. — Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

— Если в конце концов до этого дойдет, — пробормотала Гермиона, придвигаясь ближе к нему, — не мучай себя еще больше.

— До этого не дойдет, — выдохнул Малфой, лихорадочно озираясь по сторонам. — Ты никогда не говорила мне, что было в письме от Билла.

— Ничего такого, чего бы мы уже не знали, — ответила Гермиона, рассеянно проводя пальцем по узору на ткани дивана. — Проклятие удерживает мою магию — он не знает, как снять его. Здесь нет выхода, Драко.

— Грейнджер, — прошипел он предупреждающим тоном, когда его глаза вспыхнули, отчаянно ища ее взгляд. — Я этого не сделаю.

— Мы сделаем это вместе, — прошептала она, и слезы все еще катились по ее щекам, — вместе.

У нее перехватило дыхание, когда она придвинулась ближе, одна рука поднялась, чтобы зарыться в его волосы. Его язык метнулся вперед, чтобы облизать губы, когда он повернулся к ней лицом.

Гермиона прижалась лбом к его лбу и одной рукой убрала со лба волосы.

— Я хочу быть связанной с тобой, — прошептала она и почувствовала, как он тихо застонал от ее слов.

— Я не могу этого сделать, Грейнджер, — пробормотал он, прищурившись. — Пожалуйста, не делай этого.

— Разве ты не хочешь этого? — ахнула Гермиона, чувствуя, как жар его тела обрушивается на нее, когда она придвинулась еще ближе; она оказалась почти у него на коленях. Ее веки так отяжелели от его близости — она никогда не представляла себе, как сильно потребность в нем может поглотить ее разум.

— Конечно, я… — прорычал он, хватаясь руками за подол ее блузки. — Ты даже не представляешь, как все плохо… Грейнджер, это неправильно. Но только не так. Ты не можешь ясно мыслить.

— Я хочу этого, — выдохнула Гермиона в его кожу, наслаждаясь феромонами, бурлящими между ними. Она подняла к нему лицо; его серые глаза практически светились серебром.

— Ты должна отодвинуться, Грейнджер, — выпалил Малфой, его дыхание было неровным. — Я не могу — это все феромоны…

Гермиона прижалась губами к его губам, так отчаянно желая попробовать его на вкус. Ее руки скользнули по его волосам и опустились на лицо.

— Грейнджер, — пробормотал он, закрыв глаза от их близости, и его дыхание, теплое и соблазнительное, коснулось ее губ. — Приди в себя — черт, пожалуйста. Грейнджер, да ты плачешь!

Гермиона не могла слышать слова — она могла только читать их с его губ, когда смотрела, совершенно зацикленная. Она моргнула, с трудом посмотрев в его серые глаза, ее грудь тяжело вздымалась, а по щекам продолжали катиться слезы.