— Двадцать седьмого июля, — через мгновение сказал он. — Около двух с половиной недель назад. По моим подсчетам, если она не примет предложение в течение шести месяцев…

Билл согласно кивнул.

— Я не могу помочь в этом. Как только я узнал о Флер, ну… я имею в виду…

— Мы поняли, — Гермиона подавилась смехом. Малфой злобно ухмыльнулся рядом с ней.

— Интересно, есть ли способ затормозить магию связи, — задумчиво произнес Билл. — Какова доля крови вейлы в тебе? Четверть? Половина?

— Даже близко нет, — поморщился Малфой. — Очень маленькая. Во мне вообще ничего не должно было проявиться, не говоря уже о том, чтобы так сильно. Никто из целителей и специалистов по магическим существам не мог в это поверить.

— Я займусь этим, — сказал Билл, делая неразборчивую запись на листе пергамента, лежащем на столе. Затем он повернулся к Гермионе. — Если ты не возражаешь, я наложу на тебя несколько диагностических заклинаний. Довольно стандартная батарея тестов: сила проклятия, тесты на темную магию, изменило ли проклятие твою естественную магию… и все в таком духе.

Сглотнув, Гермиона кивнула. Малфой ободряюще сжал ее руку. Она даже не подумала, что проклятие могло повлиять на ее внутреннюю магию.

— Сюда, пожалуйста, Гермиона, — сказал Билл, указывая на свободное место в гостиной.

Гермиона неловко стояла на месте, пока Билл водил у ее тела палочкой, рассеянно делая пометки на своем клочке пергамента. Малфой не сводил с нее глаз, его подбородок был опущен вниз, а челюсти сжаты, и Гермиона вдруг почувствовала облегчение от того, что она одна беспокоилась по этому поводу.

Даже несмотря на то, что все было бы гораздо проще, если бы она все еще оставалась одна.

Наконец Билл отступил назад, растеряно проводя рукой по своему лицу.

В этот момент вернулась Флер, удивленно вскинув руки.

— У нас гости! `Эрмиона, как я рада тебя видеть!

— Привет, Флер, — сказала Гермиона, позволяя другой женщине обнять себя. — Я тоже очень рада тебя видеть.

— Флер, это Драко Малфой, — сказал Билл, указывая на Малфоя, который поднялся, чтобы поприветствовать Флер.

— Я помню тебя по `Огвартсу, — с застенчивой улыбкой на лице сказала Флер. Она шагнула к Малфою, как будто тоже собиралась обнять его, но внезапно замерла, переводя взгляд с Малфоя на Билла и Гермиону. Она опустила руки по бокам, и Малфой заметно расслабился. Флер осторожно отступила на шаг и, казалось, что-то сказала Малфою. — Всегда пожалуйста, Драко Малфой. Прошло уже много времени с тех пор, как я видела другую вейлу.

— Спасибо, — с усмешкой сказал Малфой. — Мы очень ценим ваше гостеприимство.

Флер махнула рукой и поспешила приготовить чай. Если у нее и были какие-то вопросы относительно того, что они делали в ее доме, она воздержалась от них.

— Ну, Гермиона, я не знаю, что тебе сказать, — сказал Билл, когда они снова заняли свои места за кухонным столом. — Ты определенно проклята, и очень мощно. Это не темная магия, что весьма хорошо. Но, и мне неприятно это говорить, магия проклятия прилипла к твоей основной магии.

— И что это значит? — резко спросил Малфой.

— Это значит, что я не знаю, как сломать его, не затронув ее волшебное ядро, — с тревогой сказал Билл. — Но это странно, я даже не могу понять, что может произойти. Это может быть простое изменение, которое ты можешь даже никогда и не заметить, или же все станет плохо настолько, что магия безвозвратно повредится, Гермиона.

— Повредится, — выдохнула она, чувствуя, как ее сердцебиение учащается. Малфой тут же нежно взял ее за руку, слегка сжав ее в своей ладони. Она быстро переплела их пальцы, благодарная ему за понимание и за его присутствие рядом. — Значит, если… скажем, мне не удастся снять проклятие, то через тысячу дней… — ее глаза метнулись к Малфою, и она увидела, что оба мужчины поняли ее.

— Я не могу подтвердить догадку без более детального исследования, — тяжело произнес Билл, нахмурив брови. — Но вполне вероятно, что в каком-то контексте, твоя магия будет затронута.

Рука Малфоя обмякла в ее ладони, его челюсть заметно сжалась.

Внезапно вернулась Флер с чайным сервизом на подносе, который она тут же поставила на стол, и разлила чай по четырем чашкам. У Гермионы закружилась голова.

— Позволь мне все прояснить, — сказала она, потирая лоб свободной рукой, в то время как ее мозг неудержимо гудел. — Это проклятие будет держать в тисках мою магию до марта. Если я доживу до этого момента в одиночестве, то, можно предположить, что проклятие освободит мою магию и исчезнет.

— Если у проклятия строгие рамки, — сказал Билл, его тон и выражение лица были серьезными. — Но Гермиона, ты должна понимать, что формулировки бывают невероятно конкретны. Что касается твоего случая, мне интересно, что значит мудрость и смирение? Как именно ты должна этого достичь, если ты будешь жить в шкуре львицы?

— Я не знаю, — выдохнула Гермиона, чувствуя прилив паники. — Какой самый худший съедобный овощ на корабле?

Малфой, который был нехарактерно молчалив, только моргнул. Билл прикусил язык и посмотрел на Флер.

— Лук-порей, конечно же, — промурлыкала она, махнув рукой. — Но, `Эрмиона, сейчас не подходящее время для загадок.

— Ты права, Флер, — пробормотала Гермиона, — это действительно так, — она долго смотрела на Малфоя, который с каменным лицом уткнулся в свою чашку чая. — Билл, как ты думаешь, что произойдет, если связь будет принята?

Малфой заметно вздрогнул и перевел свой пристальный взгляд на нее, глубоко вздохнув.

— Он ведь уже сказал, не так ли? — тихо ответил Малфой. — Твоя магия будет повреждена, утеряна… навсегда.

— Это действительно трудно сказать, — сказал Билл, проводя рукой по волосам. — Я не хочу никого из вас обескураживать, но и лгать вам тоже не хочу. Ситуация не радужная. Если связь будет завершена, то проклятие примет постоянную форму. Если связь не завершится…

Никто из присутствующих не нуждался в окончании фразы.

— Каковы симптомы твоего проявления? — спросила Флер, поворачиваясь к Малфою. — Кроме призыва к спариванию, конечно.

— Бросаюсь огнем, — легкомысленно ответил Малфой, — есть и крылья, хотя я и не могу ими управлять.

Флер широко раскрыла глаза.

— Крылья! — воскликнула она. — А кто из твоих родителей был полноценной вейлой?

— Никто, — пожал плечами Малфой. — Один мой предок в девятнадцатом веке женился на вейле. Моя кровь невероятно разбавлена. Это чудо, что во мне хоть что-то проявилось.

— Я не могу не задаться вопросом, — сказал Билл, потягивая свой чай, — может ли сила твоего проявления, унаследованная от потомка стольких поколений назад, предполагать более сильную конституцию, чем у большинства вейл. Возможно ли, что ты мог бы провести больше времени без завершения связи?

— Не думаю, что хотел бы это узнать, — коротко выдал Малфой. — Но я ценю твое внимание.

Флер бросила на Билла быстрый взгляд.

— Я бы и злейшему врагу не пожелала слишком долго откладывать процесс спаривания, — промурлыкала она, затем, словно раскаявшись в своих словах, она перевела пристальный взгляд с Гермионы на Малфоя. — Извини, я просто услышала, что это неприятно.

— И я тоже, — легко согласился с ней Малфой. — Но ты же понимаешь, Флер, если это поставит Гермиону под угрозу…

— Конечно, — воскликнула Флер, и выражение ее лица смягчилось. — Конечно. Я бы сделала то же самое.

Гермиона, переполненная отчаянием и стыдом, могла только крепче сжать его руку. Он ответил на этот жест ответным пожатием.

— Гермиона, если ты согласишься посетить Гринготтс на этой неделе, то мы сможем попытаться провести более обширные тесты, — сказал Билл, как бы пытаясь уйти от тяжелого напряжения, которое нарастало в комнате. — Малфой, ты тоже должен прийти.

— Мы придем, — ответил Малфой прежде, чем она успела вымолвить хоть слово. — Просто назови день.

— Во вторник, — сказал Билл, делая очередную пометку на своем листе пергамента. — Скажем, в два часа?