- Мы были обречены с самого начала, - сказал Сиврэ. - Нельзя начинать войну, не будучи уверенным в своей правоте. А мы были в ней не уверены, ибо сражались со своими.

   - Что же, я хочу сказать - слава тем воинам, что не задумываются о смысле своего искусства! Они грабят - потому что таков закон войны; они убивают, чтобы уцелеть самим, и их не волнуют сложные вопросы: имеет ли он право? Зачем он это делает?

   - Ты поешь славу изгоям? - удивился Сиврэ.

   - Может быть, они и есть истинные воины, - пожал плечами дан Саве.

   - Нет, - медленно покачал головой Сиврэ. - Истинный воин всегда должен знать, за что он сражается. И готовность умереть - ничто, если ты не знаешь, за что ты готов умереть.

   - Теперь я знаю, - произнес дан Саве. - Счастливого вам пути. Надеюсь, мы еще свидимся.

   Он вышел и отправился седлать коня. Виллар сказал, что, как придет в себя, готов скакать за Сиврэ хоть на край света.

   - Так далеко не потребуется, - усмехнулся Сиврэ. - Мы едем в Далиадир.

   С запада катились орды изгоев, поднятые магами Агнала и Саарема. С востока надвигались толпы Бросс Клагана. Дивиана и Дир-Амир оказались крошечными островками, зажатыми в железных тисках не знающих жалости противников.

   ***********************************************************************

   Надмир проснулся среди ночи в доме Сирагунда.

   Ему вновь снились Адо и Когаш. Он что-то пытался объяснить Адо, от чего-то удержать, но тот не слышал его. Адо уходил, и он не мог его удержать. Тогда он заговорил с Когашем. Неторопливый и мудрый был этот разговор, и казалось Надмиру, что сейчас он постигнет самую истину - и в этот миг все исчезло.

   - Да, ты прав, - неожиданно услышал Надмир голос Сирагунда. - Близится время, когда старый мир исчезнет. Все когда-то приходит к своему завершению. Важно лишь, чтобы на его месте возникло новое. И оно уже возникает. Сохранить и взрастить это малое - вот задача магов в том страшном хаосе, в который скоро рухнет мир.

   - Мир рухнет?

   - Да, слишком большие силы разбудили те, кому было поручено их охранять. Теперь уже не люди направляют эти силы - сама разбушевавшаяся стихия несет нас в пропасть. И вопрос лишь в том, совсем ли исчезнет все, обратившись в бесплодную пустыню, или росток нового все-таки уцелеет.

   - Но куда смотрят Творцы?

   - Они доверили этот мир магам. А маги не оправдали их доверия. И теперь магия уходит из нашего мира...

   - Ты прав, - завороженно кивнул Надмир. - Я тоже замечал это. Небывалые чудеса, творимые раньше, теперь остались лишь в легендах. Маги прошлого могли творить новые народы, новые земли. Теперь остались лишь их жалкие подобия.

   - Но знаешь ли ты, почему? - спросил Сирагунд.

   - Нет, - честно отвечал Надмир.

   - Потому, что нельзя доверить столь большие силы детям, не видящим дальше своего носа! Но нет, хуже - они не дети. Они взрослые, возмечтавшие быть Творцами - но не знающие и малой доли того, что должен знать творец! Они научились заставлять повиноваться себе людей, подчинять стихии, но забыли, зачем им это доверено - так не будет им более доступа в Истинный источник, делающий человека творцом! Так поэт, начинающий сочинять поэмы по заказу правителя, лишается вдохновения. Так великий искуссник, меняющий свое мастерство на потребу дня, лишается искусства. Так же и маги, направившие свое умение на достижения славы и богатства этого мира, лишаются права создавать мир собственный.

   Сохранивший предоставил право магам, выполнившим свой долг в этом мире, стать после смерти творцом собственного мира. Но некоторые маги, живущие сейчас, не хотят дожидаться своей гибели. И это, как правило, те, которые вряд ли станут потом творцами, ибо эту жизнь они проживают совсем не так, как положено магу.

   А поскольку создать другие миры они не могут - они хотят переделать наш, по своему усмотрению. В этом мире они будут владыками - но не будут его создателями. Все мы будем повиноваться им - но мир погибнет, оставшись без связи с Единым. Это будет долгая и незаметная гибель. Сначала из мира уйдет радость. Потом страсть. Потом все светлые чувства, и останется только страх за свою жизнь. Но кто боится - тот и теряет. И наконец мы потеряем все.

   А возможно, это будет быстро, когда каждый в страхе за свою жизнь будет сражаться с каждым, и сильнейшие победят - но не смогут воспользоваться своей победой, ибо в битве обратят весь мир в пустыню. И победители уйдут следом за побежденными, отстав от них на несколько дней или месяцев...

   - Но как же тогда быть?

   - Еще остались те, кто может сохранить и приумножить тайны мира. Они собираются там, у истоков Энлии, где когда-то была первая стоянка человека в этом мире. Ты можешь отправиться к ним.

   - А что будет с Дивианой?

   - Ты отказался от нее, и ее судьба более не в твоей власти. Я не знаю, что с нею будет. Скорее всего, она тоже рухнет, в яростной борьбе за уходящую славу положив лучших своих сынов. Но она тебя более не должна волновать.

   - Но быть может, я смогу спасти хоть крупицы той мудрости, что накопила Дивиана за свою жизнь?

   Сирагунд медленно покачал головой:

   - К чему будет старая мудрость, когда не останется никого, кто смог бы ее постичь? Чтобы овладеть мудростью, надо быть к ней готовым. А когда новый мир вновь станет великим, он сам дойдет до этой мудрости. Не надо дрожать над великими творениями прошлого - надо воспитывать мастеров, достойных своих учителей, таких, что могут создать сами творения, не уступающие древним. Не спасай книги. В них мертвое знание. Знание должно жить. Надо учить новых мудрецов, способных понять знание, написанное в книгах, и рассказать его своим современникам понятным им языком. Не надо бежать от смерти. Надо растить детей, которые создадут народ, в котором захочется самому возродиться вновь. И тогда не будет тоски об уходящем, все будет жить в непрерывном обновлении, помня о прошлом, равняясь на лучшие его образцы - но устремясь в будущее.