Удаляющиеся шаги второго направились к выходу из храма. Первый издал грозный рык - и кинулся в погоню, и Когаша обдало ветром промчавшегося мимо человека. Потом от дверей раздался сдавленный крик - и стук упавшего тела.

   Меч необычно холодил руку. Сжав рукоять, Когаш направил острие в ту сторону, где замер над сраженным невидимый первый - и выбросил клинок вперед.

   Тихий возглас отозвался на его выпад, и время сдвинулось с места. Легкое дуновение пронеслось по щекам. Месяц вдруг пропал, и звезды поблекли - за окнами пробивался рассвет.

   Хиршкен закашлялся и сел на полу. Его тряс озноб; непонимающе он ощупал себя с головы до ног - и уставился на Когаша.

   - Где мы?

   - В храме.

   Хиршкен потряс головой; видно было, с каким трудом даются ему мысли.

   - В каком?

   - В древнем, - отозвался Когаш без тени улыбки.

   - Сюда ты и шел?

   - Нет.

   Откинувшись к стене, Хиршкен посмотрел на юношу с хитрым прищуром.

   - Ты и теперь не хочешь рассказать, зачем ты искал эту долину?

   Когаш помолчал, собираясь с духом.

   - Меня выбрали. Вернее, я вызвался сам. В Восточных горах есть долина, такая же, как эта - но в ней нет зла. Наши юноши проходят в ней обряд посвящения; искупаться в реке, протекающей в ней - значит очиститься от всех бед и предрассудков, грузом висящих на нас. Многие хротары уходят в ту долину размышлять о грядущем. И вот, куны - старейшины наши - ощутили тревогу, и поняли, что всем нам - и хротарам, и ильвам, и дорам - грозит гибель. Но есть предание, что сила, скрытая в этих долинах, сможет уберечь от грядущей беды. Для того и поставлены они в древние времена, всего числом три. Но никто не знает, как вызвать силу этих долин; и даже что за опасность нам грозит, старейшины сказать не могут, и наша долина молчит. Тогда мы решили спросить у второй долины, о которой еще известно, где ее искать. Здесь когда-то жил сам Сирагунд, и мы надеялись найти ответы... Но мне ничего не сказали, - Когаш в расстройстве оперся на меч.

   С удивлением взгляд старого хротара остановился на блестящем клинке.

   - Где ты его взял?

   - В камне, - Когаш махнул рукой не очень определенно.

   - А как ты думаешь, - Хиршкен осторожно коснулся рукой серого лезвия, - из чего он сделан?

   Когаш впервые сам заинтересовался оружием, неизвестно почему ему доставшимся. На вид клинок казался митрондовым, однако оба хротара прекрасно знали, что митронд, хотя и был необычайно прочным, но не поддавался затачиванию. Он легко тянулся в нити, которые невозможно было разорвать, потому из него плели кольчуги, но никогда не делали наступательного оружия: мечи, ножи из него оказывались слишком мягкими и слишком тупыми.

   - Сдается мне, он скорее предназначался для обряда, чем для битвы, - вконец утратив страх, произнес Хиршкен, явно задетый любопытством.

   - Он разнес камень на части, сам не затупившись, - возразил Когаш.

   Они вновь склонились над клинком. После некоторого времени споров и раздумий хротары пришли наконец к выводу, как неведомый оружейник сотворил этот меч. На основу из прочной стали был нанесен тончайший слой митронда, предохраняющий сталь от ржавчины, а главное - теперь этот меч не мог затупиться. Получился как бы меч, одетый в кольчугу.

   - Ну, носи его, раз нашел, - с некоторым вздохом зависти произнес Хиршкен. Когаш привесил меч за рукоять к поясу - и ощутил себя настоящим воином. А потом вдруг устыдился неизвестно чего. Точно вспомнились ему слова неведомого "второго" - о том, что слава воина - это не та слава, что живет в веках.

   - Однако же, надо отсюда выбираться, - вдруг заторопился он.

   Они вышли из храма. Медленно, окутанная белесым туманом, тянулась к востоку река. Раннее утро висело над землей, утро, скрывающее в дымке и последние звезды, и зарождающуюся зарю. Но со всех сторон темными громадами проступали сквозь туман горы, и дорогу к ним найти было нетрудно.

   Они шли неторопливо, основательно, как умеют ходить хротары по горам: словно бы не утомляясь от бесконечных подъемов - однако удивительно быстро приближаясь к цели. Туман оседал, и уже видны стали стены храма, и его темная вершина, обрушившаяся в нескольких местах. То ли показалось Когашу, то ли вправду содрогнулись горы, когда поднялись они к перевалу, отделяющему долину от остального кряжа? Он замер на миг - на самом краю долины, обернувшись в последний раз к странному месту, где ему предложили вопросы, о которых он и не думал раньше.

   - Смотри, - потянул он спутника за рукав.

   На глазах у них храм начал распадаться на части. Вздохнула земля - и облако пыли встало, скрыв стоявший там бездну времен храм, посвященный неведомым силам, что превыше нашего разумения. Слабые тени в прощальном вздохе пронеслись по долине, и одним краем перед ним приоткрылась пелена, скрывающая дела Творцов.

  -- Глава 5. Два лагеря.

   Легкий первый снег забвением кружился над горами. Весь смрад и духота, вся злоба и ненависть, что целый год клубились в воздухе, оседали с ним и уходили под землю, и удивительная легкость наполняла воздух, и хотелось дышать глубже и чаще, оглядываясь на укутывающий горы белый покров.

   Хиршкен стоял, задрав голову к небу, подставив лицо тонким струйкам снега, мягко обволакивающим душу, и молчал. Молчал и Когаш, но его взгляд обращен был не к небу - назад, в долину, из которой они вышли, так ничего и не поняв. Когаш сидел на холодном уступе, откуда еще видны были развалины храма, вспоминал происшедшее - и думал, что же ему делать теперь.