- Очень просто. Например, посмотри с двух точек зрения на один дождь. Если один говорит, что дождь - это хорошо, а другой - что плохо, то, скорее всего, первый - это замученный засухой земледелец, мечтающий о живительной влаге для полей, а второй - путешественник, которому дождь размоет все дороги. То есть, это не просто две разные точки зрения, но и точки зрения на разные предметы: один смотрит на дождь и на поле, другой - на дождь и на дорогу. И спорить им, по большому счету, так же бессмысленно, как и рыбе с птицей, где лучше жить: в воде или в воздухе. Кому, как говорится, как. Но вот если два путника начинают спорить, и один говорит, что в дождь идти легче, а другой - что труднее, то тут один из них, наверное, ошибается. На одну проблему не существует двух точек зрения; разные точки зрения говорят о том, что все спорящие говорят о разных проблемах! Ну, и в нашем случае, я думаю, и ты, и они, - Йонард кивнул на молча стоящих Хлуда и Борко, - согласитесь, что лучше лишиться только хозяина, чем головы - а то, что они по своему разгильдяйству сделали, может стоить головы всем нам! Как ты думаешь, куда отправится Садор?
Мирко пожал плечами:
- В город, наверное.
- Вот именно! К своему господину Гвену Кремору! И, значит, уже сегодня вечером в городе будут знать, кто на них идет, сколько у нас войска и как с нами поступать. Они прекрасно знают и тебя, и меня, и могут найти на нас управу, даже не вступая с нами в сражение! Потому мой тебе совет: оставь всю свою пехоту на меня, бери оставшуюся конницу и скачи к городу, обложи ворота, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти! Иначе мы, подойдя, нарвемся на засаду или на приближающиеся полки Вогурома.
Мирко кивнул и быстро вышел.
Не прошло и получаса, как тысячный отряд конницы, выступив из лагеря, помчался на север.
Солнце начинало уже клониться к закату, когда за холмами перед всадниками вдруг распахнулась равнина, сливающаяся вдалеке с морской гладью, позолоченной огненными лучами, а с севера прикрытая огромными вздыбленными кручами Велигорья, вершины которых скрывались грозовыми облаками.
- К нам кто-то едет! - сообщил дозорный, но Мирко уже и сам разглядел трех всадников, скачущих к ним по равнине.
В середине ехала девушка, и Мирко узнал ее, несмотря на расстояние. Узнал - и отвел глаза.
- Пропустите их! - отдал он распоряжение дозорным, глядя в сторону гор.
Девушка ехала в седле боком. Когда их окружили всадники Йострема, три гостя остановились. Садор бросился помочь Лие сойти с коня, но она легко соскочила сама и сразу направилась к Мирко.
- Я прибыла как посол правителя Камангара, Ойнала Кардракмара, чтобы узнать, по какому праву вы вторглись на наши земли и разоряете их?
По толпе солдат пронесся хохот. Лия не смутилась.
- А кто ты такая, чтобы выступать как посол? - надменно вскинул голову Мирко, поворачиваясь к ней. - Жена правителя? Или любовница?
- Не смей оскорблять посла, и к тому же девушку! - выступил вперед Садор. - Сам Ойнал вручил ей все полномочия, чтобы вести переговоры. Она - дочь старейшины севинов, ее сопровождает Хранитель дворца Яродрема, дан Урнал Доран, и они могут говорить от лица всех народов, населяющих Яродрем.
- Что же, я слушаю, что вы можете предложить. Хотя, мне кажется, теперь поздно договариваться, когда наши войска стоят под стенами города.
- Никогда не поздно решить дело миром, - произнесла Лия. - Учтите, что мы готовы сопротивляться, а рано или поздно здесь появятся войска Вогурома Хартага, желающего прибрать к рукам весь Камангар. И тогда только от нас будет зависеть, на чью сторону склонится победа.
- От вас - это от кого? - переспросил Мирко. Лия не смутилась:
- От нас - это от людей, населяющих Яродрем. Тот, кого поддержит народ, и сможет удержаться здесь. Но если вы будете сжигать деревни, вытаптывать поля и разорять города, вам не дождаться нашей поддержки.
- Грозные, но бессильные слова! Помнится, почтенный Доран некогда сам меня уверял, что севины рождены, чтобы жить в рабстве? Так что не тем, кто рожден для рабства, ставить условия своим будущим хозяевам.
Солдаты вокруг одобрительно засмеялись. У Лии обиженно дернулась бровь, Садор тяжело засопел.
- Тогда у севинов не было вождей, способных повести их за собой, - ответил за них Доран. - Теперь же против вас будут бороться все, вместе, севины и сьорлинги, плечо к плечу, и пусть у севинов нет боевой выучки, но мужества и стойкости им не занимать, и там мы посмотрим, чего стоит ополчение, готовое драться до последнего!
- То есть, почтенный Доран, ты признаешь, что нам всего лишь не хватило выучки, чтобы отстоять свою независимость, и предназначение для рабской жизни тут ни при чем? Ты признаешь, что мы прекрасно можем жить и без хозяев со стороны? - спросил Мирко. - Ты признаешь, наконец, что не только стремление стать первым при дворе заслуживает уважения и может быть целью? Оказывается, и другие цели человека тоже не ставят его в положение раба? А, стало быть, если сейчас я выгоню в Заохранье вашего Ойнала, быть может, мы, севины, сможем наконец сами построить свою жизнь, не слушая приказов завоевателя?
- Кто же оставит в покое такую богатую - и такую беззащитную землю? - возразил Доран. - Неужели ты думаешь, что твои нынешние хозяева позволят тебе предоставить Яродрему независимость, а не будут драть с него три шкуры?
- Как драли вы? Я думаю, что найду способы убедить правителей Йострема. Поэтому, если вы выступаете от лица народов, населяющих Яродрем, то я хочу сделать вам другое предложение: выгоняйте Ойнала, признайте добровольно верховенство Йострема, и мои войска уйдут, чтобы оберегать границы от вторжения Вогурома, Дивианы или Дир-Амира.
Послы переглянулись.
- По-моему, нам надо уходить, - прошептал Садор. - Мирко уперся, и теперь его не сдвинуть. Мы ничего не добьемся, только потеряем время.
- Но ведь это же Мирко! - возразила Лия. - Ты говорил, что он...
