И теперь вы хотите вернуться домой, вас пугает ходячий мертвец. Вы боитесь меня, потому что со мной Мать-Россия и Ужас-Отец. Вы бежите по выжженной вами земле, как бежали когда-то по льду, Вы отправитесь в ад, я поймаю вас даже в аду, И в аду я сожгу ваши души дотла, чтобы снова увидеть ваш страх. К вашим фрау вернутся лишь ваши тела в крепко сбитых немецких гробах. Я сильнее вас всех, и поэтому вы не дождётесь моих похорон. Вот я мёртв – и костлявой рукой досылаю патрон. Февраль 2013 г. Красные звёзды Сегодня так жарко, что красные звёзды с фуражек Стекают горячей эмалью в густую траву. Сознание трудно всё время держать на плаву: Мы знаем, что сон пробирает врага до мурашек, И мы ему снимся, но видим его наяву. Мы снимся, как снится туман над железной дорогой, Как запах болота, как шёпот в густой тишине, И наши товарищи знают, что сны о войне Всегда остаются с солдатом тяжёлой тревогой, Ещё тяжелее винтовки на мокрой спине. Сквозь душное марево над бесконечным пожаром Мы видим, что солнце похоже на красную медь. Мы знаем, что явь, а не сон обернётся кошмаром, И наш командир на секунду покажется старым, Как если бы вдруг командиры умели стареть. Пусть бьёт пулемёт в нашу сторону без остановки, Пусть рушатся башни и статуи падают ниц. Мы целимся сквозь пелену окровавленных лиц. Не дрогнет рука, не опустится дуло винтовки В строю васильковых фуражек и алых петлиц. Март 2012 г. Похороны вождя Вижу, как люди хоронят вождя: омывают холодные ноги, Дарят ему золотую броню, остригают седые усы. Вот он лежит в погребальной ладье и готовится к долгой дороге В мир, о котором поёт его мать, расплетая обрубок косы. Больше смолы и еловых ветвей, чтобы дерево лучше горело, Чтоб в дыму исчезал горизонт и трещала сухая кора. Вождь, не умеющий жить без огня, отдаёт ему мёртвое тело И, исчезая, дрожит на воде затухающим бликом костра. Вождь растворяется в каждом из нас. Он беззвучен, безлик и неведом. Он обращается в пыль на дороге, в холодный туман над рекой. Он в барельефах, на старых фасадах, в легендах, рассказанных дедом. Своды подземных дворцов охраняют его бесконечный покой. Вождь возникает из боли в затылке, из страха, из липкого пота, Вождь возникает – и рушатся стены, и в воду слетают мосты. Падают звёзды, ревут океаны, кипят под ногами болота, Крошечный мир исчезает в пожаре, и ты – это больше не ты. Ты – это штык в миллионе штыков, это ветер, колышущий знамя. Ты – это страх, от которого враг просыпается ночью седым. Вождь – это то, что рождается в нас и однажды становится нами. Вот он идёт. Тяжела его поступь. Иди и сгори вместе с ним.  Декабрь 2014 г.
Когда проснулся Ленин Когда проснулся Ленин, всё исчезло. Сначала отключился интернет, Затем умолк на кухне телевизор, Заткнувшись разноцветной паутиной. В соседнем доме выключился свет. Прошла минута – и исчез мой кот, Свернувшийся клубочком на диване. Исчез диван, за ним исчезло кресло, И стрелки на часах остановились На цифрах 19:23. Всё стало тихо – тише, чем во сне. Открыв окно, я не увидел неба, И небо не увидело меня. Когда проснулся Ленин, мы заснули И больше никогда не просыпались. И было так: когда проснулся Ленин, Исчезли улицы, машины и дома. Исчезло солнце – стала темнота. Исчезла темнота, осталась ночь. Исчезло всё. Остались только мы. А мы – не люди. Мы – лишь силуэты На серой облупившейся стене, Которая вот-вот сейчас исчезнет. Возьми же мою руку. Мы пойдём, Пойдём туда, где Ленин ещё спит. Пойдём туда, где Ленин не проснулся!  И было так: мы шли по Ленинграду По снегу, под которым нет земли, Проваливаясь в чёрную Неву, Где нет воды – лишь едкая прохлада. Куда нас только черти завели! И было так! Когда проснулся Ленин, Когда он окончательно проснулся, Мы поняли: пора ложиться спать. Легли на снег – уже на петроградский, Обнялись и увидели — нас нет. И было так: когда проснулся Ленин, Исчезли дни, часы, недели, годы, Исчезла память, и исчезла смерть. Исчезло 19:23. Затем исчезли даже наши тени. * * * И было холодно: не топят кабинет. И затекла рука, и режет лампа Сощуренные сонные глаза. Такой неясный непривычный свет. Такие мутные расплывчатые мысли. «Дурацкий сон… Проспал всего лишь час, Но надо приниматься за работу». Протёр глаза, прищурился и встал. И было двадцать третье октября Последнего – семнадцатого – года. |
