Вот они, степняки, угольки в глазах, Жители белой зимы, ледяной войны, Вот они, вот их вера и вот их страх, Добры их глаза, и руки у них сильны. Вот батальонный пазик, и вот мужики в камуфляже, Ну же, застряли в снегу, помоги, толкни, Немного совсем, тут сильно не надо даже, Вот они, вот они, вот они, вот – они. Вот он, отринутый край, и вороний грай, Степь, горизонты, слипшийся с небом снег, Кто-то идёт, еле виден сквозь тьму, встречай — Се, человек; Сын человеческий в белых одеждах идёт сквозь мрак. Снег на лицо его падает И не тает. Слышь, подтолкни, мужик, без тебя никак. 2. И рельсы в снегу, по ним не идут поезда, И дядька в жёлтом жилете чистит их всё равно, Чтобы когда-нибудь, чёрт его знает когда, Кто-нибудь снова ему помахал в окно, И парень, которому руку решил пожать, А он без руки. И точки от пуль на каменных цифрах: Сорок один – сорок пять; В очереди на автобус, до которого две минуты, И те, кто в мирное время вздрагивают от салюта, И старая вывеска, надпись: «Салон красоты», И новая рядом: «Памятники, кресты». 3. Дай им угля и неба, а крови уже довольно, Мира и лучшей доли им уготовь, Сделай уже, чтобы не было больше больно. 4. Куришь, стоишь, обращается дым в ледяную взвесь, Думаешь: что не сиделось, куда ты полез, дурак, И отвечают – не где-то извне, а в тебе, вот здесь: Слушай, мужик, помоги подтолкнуть, без тебя никак. Без каждого, Каждого, Каждого Тут никак. Подходишь и тоже толкаешь. Январь 2019 г., Луганск – Снежное Они придут Они придут из красного рассвета, Из жадной необузданной весны, Из этого непознанного где-то, Где для живых придумывают сны. Они придут с глазами цвета стали, Пошутят, мол, когда ещё придём. Расскажут, что однажды их забрали Балтийский лёд И волжский чернозём. Они придут из страха и тревоги, Из сорок первой гибельной зимы, И скажут: «Мы живые. Мы не боги. Смотрите, вы такие же, как мы. И этот блеск, расплывчатый и зыбкий, И этот свет, в который мы уйдём, Останется в сияющей улыбке На дедовском альбоме фронтовом». Апрель 2018 г.
Бежит человек Бежит человек и падает. Следом другой человек бежит и падает. Третий бежит человек и падает тоже. Бежит человек, говорит: «Скоро и я упаду. Страшно-то как, не хочется падать, Боже, Я в неизбежности, в чёрном кошмаре, в аду, в бреду, Дай мне упасть не больно, просто чтобы уснуть, Страшно не видеть, что будет потом, за чертой, вовне, Вдруг там вообще ничего, пустота, ледяная муть, Будто бы я в земле и земля во мне». Бог, разумеется, не отвечает. Бог – это то, почему он ещё бежит, Бог – это то, почему всё равно, несмотря ни на что, бежит, Бог – это он, и мысли его, и слова, и страх, Грязные руки его И винтовка в его руках, И каска его – смешная, не по размеру, И грубая ткань шинели, и сапоги, Бог превращается в ярость, в атаку, в веру В то, что сегодня, хотя бы сегодня Его не убьют враги. * * * Бежит человек и падает, Падает и затыкает телом своим дыру. Чёрную, злую дыру, из которой брызжет Едкая погань, проклятие бытия, Падает, думает: «Господи, дай им выжить». Падает, думает: «Господи, это я». И говорит голосом не своим, Голосом тех, кто бежал и упал тогда: «Я превращаюсь в безмолвие, в чёрный дым, Я – это дерево, горы, огонь, вода, Я прорастаю сквозь гибельный чёрный смрад Млечным Путём и россыпью белых звёзд, Я обратился в сияющий вешний сад, Алой гвоздикой в петлице твоей пророс». * * * Вот он идёт из вечности, из покоя, Он, повидавший неведомые края. Вот он идёт И ещё говорит такое: Будешь бежать и падать — Скажешь Ему: «Господи, это я». 9 мая 2018 г. Мясо сделано из звёзд |
