Чёрный, синий и красный цвет,

Камуфляж, автомат, блокпост.

Никакого предела – нет.

Есть сияние белых звёзд,

Леденящая круговерть,

Полыхнувший огнём зенит,

Где тебе улыбнётся смерть

И по-русски заговорит,

И расскажет про вечный май,

Про сияние жарких дней,

И прикажет: гори, сгорай,

И ещё, и ещё сильней!

На плече заплелись в узор

Чёрный, синий и красный цвет.

Смерть глядит на тебя в упор.

Никакого предела – нет.

Сделай шаг и рвани кольцо,

Режь осколками чернозём!

Смерть увидит твоё лицо,

Перепачканное углём,

Ты увидишь в снегу поля,

Ты увидишь огонь зари.

Пусть дрожит под тобой земля

От того, кто живёт внутри.

Он силён, он могуч и смел,

И ему – миллионы лет.

Сплюнь налево. Порви предел.

Никакого предела – нет.

И когда сумасшедший зной

Выжжет страх из открытых глаз,

Вспыхни заревом над страной

И люби, как в последний раз.

В леденящую круговерть

Бей наотмашь, стреляй, смотри,

Как дрожит и трясётся смерть

От того, кто живёт внутри.

Человек проснулся утром, допивает старый чай,

Водит бритвой по щетине, режет щёку невзначай,

После душа босиком стоит на кафельном полу,

Глядя в зеркало с широкой чёрной ленточкой в углу.

Человек себе смеётся, говорит себе в ответ:

«Всё в порядке, успокойся, жизнь одна, и правды нет.

Чтобы знать свои пределы до конца, навек и впредь,

Мне придётся ненадолго понарошку умереть.

Есть у каждого подруга, всюду ходит за плечом,

Тихо шепчет и бормочет, чёрт бы знал её о чём.

Все хотят её в итоге обдурить и обскакать,

Но она всегда роднее, чем любовь, сестра и мать».

Человеку снилось, будто ставит клетку на крыльцо,

В клетке заяц, в зайце утка, в утке чёрное яйцо.

В тишине скрипит калитка, за калиткой воет зверь,

Человек ещё не знает, кем становится теперь.

Человек похож на остров – говорили в старину.

Он берёт с собою ленту, уезжает на войну.

Он увидит наконец, по ком звонят колокола,

И смеётся: «Всё неправда, я не остров, я скала».

Человек идёт на запад, предвкушая кровь и пот,

С чёрной лентой на предплечье он идёт, идёт, идёт.

Он не остров, он скала, и он огромен и могуч,

И в конце его дорогу перережет красный луч.

Он закурит после боя в непривычной тишине,

Посреди развалин дома, с автоматом на ремне.

Рядом с ним стоит подруга с чёрной лентой на руке,

Говорящая на русском языке.

Старуха стучится в твоё окно, говорит: «Привет,

Вот для тебя и закончился белый свет».

Кажется, вы с ней знакомы. Похоже, ты видел её давно.

Тысячу раз ты читал о ней в книгах, смотрел на неё в кино,

Думал ли ты, что увидишь вблизи, как знакомы её черты?

Вот она здесь, на пороге. А рядом – ты.

Старуха тебе говорит: «Посмотри на огонь, посмотри на дым.

Скольких ещё похоронишь и сколько тебе ещё быть живым?»

Слушаешь, как загремело вдали, привыкаешь к ночам без сна,

Ходишь по выбитым стёклам, сидишь у окна, за окном – война.

«Всё это будет отныне твоим, – говорит. – Привыкай, мой друг.

Видишь, как просто в одно из мгновений меняется мир вокруг?

Вспомни, когда ты впервые подумал о том, что ещё живой.

Я не уйду. Я надолго теперь с тобой».

Чёрное, страшное, дикое, воет сиреной, гудит, ревёт,

Лупит снарядами, пахнет горелым, толкает тебя вперёд,

Прямо туда, где вонючая копоть, безумие, кровь и грязь.

«Страшно, дружок? То ли будет ещё!» – отвечает она, смеясь.

Страха однажды не будет. Она ничего не отдаст взамен.

Будет железо и копоть, и окна без стёкол, и дом без стен

В мире, где надо отчаянно помнить, что ты до сих пор живой,

И говорить на одном языке с войной.

Чтобы однажды она замерла и услышала твой ответ,

В жилах твоих вместо крови течёт

Нескончаемый белый свет.

Мой товарищ лежит у развалин стены, и лицо его стало другим.

Наши глотки разодраны и сожжены, в наших лёгких отравленный дым.

Вот пришло это время, пора умирать, мы дожили до этого дня.

Вы сегодня убили его и убили меня.

Я кусаю платок окровавленным ртом, я ногтями сдираю покров.

Как у вас там. германцев, в легенде о том корабле из ногтей мертвецов.

Что придёт на последнюю битву по льду из обители вечного сна

В ночь расплаты, когда океаны промёрзнут до дна.

Я хочу, чтобы враг слышал собственный вой и удар моего сапога.

Я мечтаю о том. чтобы мёртвой рукой дотянуться до шеи врага.

Ваши бомбы, винтовки и ваши штыки не помогут вам взять Осовец,

Мы ещё не узнали, кто здесь настоящий мертвец.

Мой товарищ встаёт, я встаю рядом с ним, мы стоим на сгоревших ногах.

Я стреляю сквозь едкий отравленный дым, мне понравилось видеть ваш страх.

Мне награда теперь – не кресты на груди, а на ваших могилах кресты.

Мне приятно смотреть, как у вас перекошены рты.

Кисло-сладкая кровь наполняет мой рот, но мой голос – огонь батарей.

Я покинул теперь человеческий род. я уже не из рода людей.

Я легенда, я шёпот Лесного царя, я покойник, идущий вперёд.

Я дракон из пещеры, я призрачный дух из болот.