— Я очень рада. Иди дальше.

— А ты что здесь делаешь?

— Я здесь живу теперь недалеко. — коротко ответила Северцева, желая побыстрее закончить неприятный разговор.

— Ух ты, а где?

— Вот это тебя интересовать не должно. Извини, мне надо идти. — и девушка быстро скрылась за дверями магазина.

Когда она, сделав покупки, вышла, Вадима уже не было. Выдохнув, Мария отправилась домой, мысленно посмеявшись сама с себя: «У тебя уже какой-то синдром преследования, Маша».

Однако, пока она искала в куртке ключ от домофона, собираясь войти в подъезд, услышала, как сзади раздались чьи-то шаги. Обернувшись, она вновь увидела Жаринова.

— Ты что за мной следишь? — выходя из себя задала вопрос Маша.

— Давай будем думать, что это случайность. — улыбнувшись ответил парень и пошёл к ней ближе. — А случайности не случайны. — и он взяв её за руку, стал притягивать к себе.

— Что ты ко мне пристал? — Северцева попыталась выдернуть руку, но у неё не получилось.

— Иди сюда! — настаивал Вадим и обхватив её за спину рукой, обнял.

Мария стала вырываться, но не могла. Пакет с продуктами упал рядом.

— Вадим, прекрати немедленно! Что тебе надо?

— Того, чего я не получил! Пригласишь к себе?

— Отпусти меня сейчас же! — требовала девушка, стремясь вырваться из его крепких рук, хотя она даже не понимала, как осуществив это, быстро забежать в подъезд, чтобы он не пошёл за ней. И как назло во дворе не было ни одного прохожего.

В тот момент, когда надежда на благоприятный исход уже начала таять, во двор вдруг въехал чёрный джип. Из него выбежал никто иной, как Воронцов, собственной персоной.

— Убери от неё руки! — закричал он, кинувшись к Жаринову и оттащив его в сторону от испуганной Маши. Она тут же схватила валявшийся на земле пакет и отбежала к двери подъезда.

Дмитрий припёр Вадима к стене дома. Было видно, насколько он был зол.

— Значит так, смотри на меня и внимательно запоминай! — чуть ли не шипя произнёс Воронцов, тряся указательным пальцем перед носом парня. — Если ты ещё хоть раз посмеешь, не то что тронуть, приблизиться к этой девушке, хотя бы на метр, пеняй на себя! Ты пожалеешь, что на свет родился! И да, Лариса Станиславовна сегодня же будет в курсе того, какие у неё работают сотрудники и поверь, ты не сможешь найти работу ни на одной радиостанции этого города! Я не шучу!

— Да понял я… — ответил Жаринов. Адвокат отпустил его и он тут же покинул двор.

— Маруся… — Дмитрий посмотрел на Северцеву, стоящую в нескольких метрах. — Ну, привет.

«Только не это…» — подумалось Маше. Она была безмерно благодарна мужчине, но понимала, что сейчас, когда желанная встреча, наконец, случилась, она не может его видеть, боится. «Ты так старательно вытесняла его из своей жизни, ты так долго привыкала к этой боли! Не вздумай сейчас сдаться, спасовать! Беги!» — кричало сознание.

В ответ Мария лишь замотала головой в знак отрицания, и быстро открыв подъезд рванула туда. По ступенькам, вверх, на пятый этаж, как можно скорее… Она слышала, как Воронцов побежал за ней, окликая, но не останавливалась. Открыла квартиру и быстро забежала туда, закрывшись изнутри. Сердце колотилось, но даже не от спешки, а от того, что вырывалось к нему…

Тут же, раздался громкий и настойчивый стук в дверь. Маша вздрогнула.

— Маш, открой! — потребовал голос адвоката раздавшийся с той стороны. Девушка молчала, подперев дверь спиной, как будто от этого она будет надёжней заперта. — Маруся, я не уйду, открой дверь! — он продолжал стучать.

— Дим, ты соседей разбудишь, перестань! — крикнула она в ответ.

— Я буду стучать, пока ты не откроешь! Так что лучше пощади соседей! — ответил Дмитрий. Она всё ещё стояла как вкопанная, стараясь сопротивляться из последних сил. — Маруся, открой! Я не уйду, ты же знаешь! — требовал он. Северцевой пришлось сдаться.

Мужчина вошёл в квартиру и посмотрел на неё.

— Ну и куда ты бежала?

— Видимо никуда. — вздохнув констатировала Маша. — Проходи на кухню.

Воронцов сел за стол и достав трубку закурил, а потом спросил:

— У тебя курить можно?

— Ты уже куришь. — заметила Маша, которая стала у окна, сбоку от мужчины, опёршись о подоконник.

Он глянул на трубку:

— Да, прости, привычка.

— О чём ты хотел поговорить? Зачем приехал?

— Почему не спрашиваешь как я тебя нашёл?

— Вариантов не много. — сказала Мария. — Или Любаша, или Кагарлицкая. — он, усмехнувшись, кивнул.

— Я хотел поговорить о нас.

— Нас? — девушка с болью в глазах, посмотрела на него. — Нас больше нет, Дим.

— Марусь, давай я сейчас расскажу тебе всё как есть, а ты выслушаешь и потом уже будешь такой категоричной, если захочешь, ладно? — спросил Дмитрий. Северцева пожала плечами, давая ему свободу слова.

Он честно рассказал ей всё, разложил ситуацию по полочкам.

— Так что, я виноват перед тобой лишь в том, что приревновал к Максу и позволил тебе уйти. Прости меня. Яна, она, да, была в моей жизни, но до тебя, Маш, понимаешь? — пояснил он.

— Понимаю. — спокойно ответила Мария, которой с трудом, но верилось в услышанное. — Я не имею права ревновать тебя к твоему прошлому, ну да собственно в этой ситуации меня беспокоил лишь факт наличия ребёнка. Я же понимала, что он ни в чём не виноват и должен расти в полноценной семье.

— Ну, эту полноценную семью Яна будет ему обеспечивать уже без моего участия. А Нонна… Я сам не нахожу объяснения её поступку. Наверное, женское самодовольство, уязвлённая гордость… Записка то эта, ей была адресована когда-то. Зачем-то сохранила её… — Воронцов всё время курил трубку, волнуясь о том, как отреагирует на его слова Маша.

Она молчала. Часы тикали необычайно громко, отражаясь в тишине кухни.

— Может чай или кофе? — произнесла, наконец, девушка.

— От кофе не отказался бы. — ответил он.

Она достала банку с кофе и турку, включила плиту, быстро сделала заварку и поставила кофе вариться.

Дмитрий чувствовал, что её переполняют эмоции, Мария была неспокойна, все движения были довольно резкими, быстрыми, очевидно, что кофе было лишь предлогом, способом заполнить затянувшуюся паузу, подумать.

Северцева не могла успокоиться. В её сердце бушевали сразу два чувства: боль, которую она переживала столько времени и любовь, не дававшая покоя. Хотелось послать всё к чёрту и поцеловать мужчину тут же, немедленно, забыв обо всём быть с ним, пусть у него обнаружилось бы ещё хоть 100 любовниц с детьми… В то же время, рассудительность, диктовала свои условия. Она боялась того, что снова что-то пойдёт не так, боялась за них обоих, за их будущее. Может им вообще не судьба быть вместе?!

И вдруг он подошел к ней сзади, обнял, нежно поцеловав в шею. Маша вздрогнула, закрыла глаза. Силы на сопротивление быстро улетучивались… «Не вздумай! Так нельзя!» — вопил мозг.

— Машка, я скучал… — прошептал Воронцов ей на ухо, снова и снова нежно целуя.

— Дим… — она выдохнула и осторожно отстранилась от него. Кофе начал выкипать и она еле успела убрать его с конфорки. — Дим, я не могу так. Мне нужно время, понимаешь? Теперь надо всё обдумать. Я так долго считала, что мы больше никогда не будем вместе, что…

— Я понял. — серьёзно ответил адвокат. Он действительно осознавал то, что сейчас девушке трудно и предполагал подобную реакцию, хоть ему и хотелось, чтобы всё было по-другому. — Я буду ждать. Скоро Новый год, давай заберём в него только самое лучшее, что у нас есть. — сказал он и ушёл, оставив Марию в раздумьях с медной туркой полной кофе в руках.

Пронеслась неделя. Люба вернулась из командировки полная впечатлений. К её счастью и ма́шиному несчастью, на новой квартире Северцеву затопили соседи. И пока хозяева квартиры устраняли последствия потопа, Маше вновь пришлось переехать к Медниковой.

Они не могли наговориться, Мария слушала о Париже, а так же забавные и интересные случаи о первых съёмках подруги и думала, что ей повезло с Любой. Не каждый может похвастаться такой надёжной дружбой, особенно женской.