— Дим, у тебя всё хорошо? — выпалила Маша, даже не сказав «Доброе утро».

— Всё в порядке, Марусь. Ты чего так рано подорвалась? — удивился Воронцов. — Что такое? На тебе лица нет.

— Мне приснился очень нехороший сон. — озабоченно произнесла она.

— Какой, Машенька?

— Я видела со стороны земной шар, мы с тобой бежали по нему навстречу друг другу и, внезапно, планета раскололась на две части прямо между нами. Трещина стала становится больше и мы отдалялись и ничего не могли сделать с тем, что случилось… — взволнованно пересказала свой сон Северцева. Сердце всё так же бешено билось в груди и сновидение не воспринималось как нечто фантастическое, а как вполне реальное.

— Маруся, девочка моя, не принимай это так близко к сердцу. — попытался успокоить её Дмитрий. — Тебе это снится, потому, что ты очень скучаешь, вот и всё. Подсознание это проявляет в виде таких снов. Обещаю тебе, хорошая моя, я вернусь и больше такого тебе не приснится.

— Конечно, когда ты приедешь всё будет в порядке. — улыбнулась Маша, хотя она его слова мало успокаивали.

Спустя несколько дней, в очередную субботу сентября, девушка занималась новой клумбой в саду и раздался звонок с улицы.

Мария была удивлена, так как никого не ждала, но положив лопатку на землю, пошла открывать. Когда она распахнула калитку, то увидела высокую брюнетку модельной внешности лет 30. Однако, первое, что бросалось в глаза это её достаточно округлившийся живот.

— Добрый день! Вам кого? — удивлённо уточнила Северцева, подумав, что дамочка ошиблась домом.

— Здравствуйте! — брюнетка сняла солнцезащитные очки и окинула Марию, которая выглядела достаточно просто в «рабочей» одежде и резиновых перчатках, уверенным взглядом. — Мне нужен Дима.

— Вы имеете ввиду Дмитрия Михайловича Воронцова? — спросила девушка, всё ещё не до конца веря, что это пришли к ним.

— Да, Диму. — повторила гостья. — Я могу пройти? — и тут же, не дожидаясь ответа, оказалась на территории сада.

— Проходите в дом… — растерянно развела руками Маша, обалдев от такой наглости.

Войдя в гостиную, брюнетка опустилась на стул и рядом поставила сумочку.

— Так Дима дома?

— Нет, его даже в городе нет. Он в командировке. — ответила Северцева. — А вы, простите, кто?

— Я? Меня зовут Яна. Я… Возлюбленная Дмитрия Михайловича, скажем так. — Марию словно окатили ведром ледяной воды. Она не понимала, как себя вести, а мозг отказывался верить услышанному.

— Простите, а вы…

— Я пришла ему сообщить о том, что у нас будет ребёнок. Вот. Жаль, не застала. Когда он вернётся? — бесцеремонно и абсолютно спокойно «выложила» Яна.

— Я не знаю, он задерживается… А почему вы не сообщили ему раньше? — с трудом выдавила из себя Маша, стараясь собрать в кучу хоть остатки здравого смысла.

— Ну вообще то, я ждала, что он сам объявится. Ему, знаете ли, в наших отношениях, свойственно пропадать на несколько месяцев, потом ни с того, ни с сего появляться… Но больше, чем на полгода он обычно не исчезал. А тут, 6 месяц пошёл, как его нет. С тех пор как в середине февраля приезжал, переночевал, больше не возвращался. Перчатки, кстати, забыл. — и брюнетка достала из сумки пару мужских, кожаных перчаток, в которых Северцева опознала перчатки Дмитрия. В душе нарастала дрожь.

— Дмитрий Михайлович, наверное, только в октябре точно вернётся домой… Придите попозже. — медленно произнесла она. — А теперь, извините, мне надо скоро уходить. — и девушка указала на входную дверь, хотя рук не чувствовала совсем. Всё было как в тумане.

— Ладно, до свидания! — чинно произнесла Яна и ушла, хлопнув входной дверью.

Маша стояла посреди комнаты, уставившись глазами на ковёр и не понимала, что происходит. Все планы, мечты… Всё рушилось как карточный домик. Она вспомнила тот самый день в феврале, когда Воронцов через время после смерти отца пропал на целую ночь. Он был с ней, с Яной. Всё сходится. Это его ребёнок.

Словно очнувшись от шока, она, почему-то, набрала его номер. Что будет говорить и как сообщать, Мария не знала. Дмитрий сбросил звонок. Девушка, как в исступлении, позвонила ещё. Снова сбросил. Следом пришло смс: «Машенька, прости, не могу говорить. Очень много важных дел сегодня». Она бессильно опустилась на пол в гостиной.

Прошло около двух часов после ухода Яны. Северцева просидела всё это время в одной позе и успела передумать очень много разных мыслей. Её отвлёк звонок в дверь. Маша вздрогнула, словно испугавшись очередного звонка, но пошла открывать.

На этот раз перед ней стояла женщина лет 40. Она была красива, выглядела очень ухоженно и роскошно. Волосы были окрашены в красный, она обладала миндалевидными глазами глубокого, серого цвета и запоминающимися, но немного резкими чертами лица, которое украшали выразительные губы.

— Добрый день! — взяв себя в руки, поприветствовала женщину Мария. — Вам кого?

— Мне вас. — как-то хищно улыбнулась гостья. — Можно войти? — «Ещё одна» -промелькнуло у девушки в голове, но она пропустила незнакомку в дом. Та, оказавшись в гостиной, вполне по-хозяйски окинула её взглядом и тоже присела за стол, как предыдущая посетительница.

— Может быть хотите чай или кофе? — спросила Северцева.

— Нет, спасибо, кофе я не хочу. Меня зовут Нонна Борисовна. — сказала женщина и тут же поймала ма́шин растерянный взгляд. — Бывшая жена Мити.

— Я знаю. — с виду спокойно ответила девушка, в душе которой тревога не просто нарастала, она уже просто разрослась до невероятных размеров. — Дмитрий Михайлович в командировке, когда вернётся-пока неизвестно.

— А вот это, знаю я. — усмехнулась Нонна.

— Тогда… — начала Маша.

— Я пришла к вам по его поручению. — оборвала её гостья.

— По какому? Дима мне ничего не говорил…

— Дима, — явно сделав акцент на его имени, начала женщина — никогда не скажет. Мы не так давно пересеклись на его дне Рождении. Он отходил поговорить, если помните. — она без разрешения достала и закурила сигарету из мундштука. — Вобщем, он человек нерешительный, мягкий. Проблемы решать не умеет… Мы встречались ещё несколько раз до его отъезда и я решила ему помочь, передав вам вот эту записку. — Нонна протянула ей сложенный в несколько раз листок бумаги.

Северцева сделала пару шагов к столу, взяла протянутую ей записку и вновь отойдя, как от исходившей опасности, в сторону, раскрыла её. Первое, что бросилось в глаза-это подчерк. Подчерк Дмитрия:

«Я тебя прошу собрать вещи, уйти и никогда не появляться. Надеюсь, к моему возвращению тебя не будет».

Маша перечитала записку несколько раз и ничего не понимала. Хотя сознание ей кричало о том, что всё очень странно, боль перекрывала всё, накатывая волной и сердце будто перестало биться.

Девушка выронила бумажку из рук, и пытаясь сдержать набегающие слёзы, побежала наверх.

Дышать было трудно, внутренности сжимались в комок. «Доверие… Такая хрупкая вещь, такая зыбкая. Поверила ему, подумала, что чудеса случаются. Дура» — проносились одна за другой мысли, пока она самым ужасным образом запихивала вещи в чемодан, совсем не переживая об их сохранности. «Дети имеются, жена тоже. Бывшая правда, но ведёт себя как нынешняя. Даже любовница в наличии. Чего ещё ждать? А хотя, ждать… О чём ты, Мария? Тебе ясно указали на выход» — продолжался поток мыслей. Молния на чемодане совсем не хотела ехать по заданному вектору и закрыть, наконец, крышку. «Но как больно-то!» — подумалось ей. Было больнее, чем тогда, в СИЗО, когда она узнала о предательстве Тимура. В разы больнее, чем когда-либо в жизни.

Северцева сделала несколько глубоких вдохов, стараясь избавиться от кома, стоявшего в горле. Ей очень хотелось плакать, но она упрямо решила этого не показывать Нонне, сидевшей внизу. Молния, наконец, послушалась.

Когда Мария уже собиралась покидать спальню, её взгляд споткнулся о кольцо на руке. Она горько усмехнулась, увидев, как поблескивала дорожка из бриллиантов и сняв ненужное уже украшение, уронила его на тумбочку Воронцова. Затем, собрав последние остатки сил, спустилась вниз.