Уилл попытался подняться, но за час, который он провел голый на полу, ноги совершенно затекли. Заметив это, Ганнибал протянул руку, и Уилл ухватился за нее сам, сплетая ледяные, липкие от пота пальцы с теплой ладонью доктора, цепляясь за него, как утопающий за плот. Он все равно потерял равновесие и упал Ганнибалу прямо на грудь, замирая там на несколько долгих секунд и сбивчиво сопя.
Доктор не возражал.
— Что, если бы я вызвал Джека с командой, а палец оказался бы просто плодом моей фантазии? Галлюцинации… — Уилл снова вздохнул, овевая лицо Ганнибала теплым дыханием. — Они становятся все реальнее, мне сложно понять, происходят ли события наяву или только в моей голове.
Грэм поднял на Ганнибала расфокусированный взгляд, и тот с удовлетворением отметил, что Уилл не дичится подобной близости. За последнее время они стали очень близки, уже не просто приятели, а настоящие друзья. Осталось только придумать, как перевести их дружбу в разряд друзей «с привилегиями». Впрочем, сейчас Уилл был не в себе даже по меркам Уилла, так что Ганнибал решил отложить разговор и просто провел кончиками пальцев по щеке профайлера, делая осторожный шаг назад.
В этот день их психотерапевтический «сеанс» состоялся за утренней чашкой кофе, сваренного из скудных запасов Грэма.
Не прошло и пары дней, как утренний звонок опять прервал сон Ганнибала. Он немедленно открыл глаза и взял трубку, уже понимая, кого услышит на этот раз. Сбивчивое «приезжай», произнесенное голосом Уилла, со сбитым дыханием и просительными интонациями, мягко кольнуло в утреннюю эрекцию доктора. И Ганнибал невольно поморщился, понимая, что причина звонка, к сожалению, далека от того, что рисовала сейчас его фантазия.
Доктор в очередной раз оказался прав. На этот раз его поджидал не только помятый Уилл, наспех натянувший тренировочные штаны, но и криво отрезанное, грязное ухо. Судя по следам земли и жуку, свившему гнездо внутри, оно немало времени пролежало на улице. Что приятно отличало ситуацию от предыдущей, так это реакция Грэма. Он был более стабилен, собран и уже не дрожал, а Ганнибала пригласил скорее в качестве моральной поддержки, чтобы было на кого опереться, чем реальной помощи.
Третий вызов застал Ганнибала на кухне, когда он, встав пораньше, готовил завтрак на двоих, предполагая, что ему сегодня опять позвонят. Неожиданные подарки Грэма всплывали на пороге с завидным постоянством и определенной систематичностью. Каждые два-три дня профайлер обнаруживал на своем крыльце очередной сюрприз и немедленно звонил Ганнибалу. Не то чтобы это было неприятно… Любой случай оказаться лишний раз рядом с Уиллом, да еще и наедине, был тем еще подарком, но то, что Уилл держал происходящее в тайне от всех, посвятив в него только Лектера, — настораживало.
Упаковав в контейнеры протеиновый омлет, жареные колбаски и брускетту с вялеными томатами, Ганнибал прихватил термос с кофе, поскольку не собирался пить гадость, водившуюся в доме Уилла, и через час оказался на том же пороге. Пара пыльных стульев на широком крыльце и жухлый, умерший за зиму цветок в горшке, явно подарок Аланы, символизировали запустение. А вот приоткрытая входная дверь намекала на то, что доктора уже ждут.
Регулярные визиты в дом Грэма, сдобренные собачьими лакомствами, сделали свое дело. Стая приняла доктора Лектера и радостно виляла хвостами, завидев его в дверях, разве что Уинстон смотрел с подозрением, в этом он был чрезвычайно похож на своего хозяина. Впрочем, самого Уилла не было видно, Ганнибал присел на диван в гостиной, не решаясь подняться наверх и поискать. Не хватало еще, чтобы весь их прогресс с Уиллом полетел псу под хвост из-за его торопливости.
Он не успел даже толком расположиться, когда сверху раздался странный звук. Стон или плач. С такого расстояния было сложно разобрать, но Ганнибал немедленно встал и прислушался. Стон повторился снова, но сейчас это было похоже на крик сарыча, прозываемого немцами «кошачьим ястребом» за издаваемые звуки. Бастер тоже его услышал и грустно заскулил.
Снова стон, еще один, и еще. Они звучали безостановочно, сливаясь в заунывный вой, и собаки с энтузиазмом подхватили мотив. Сперва маленький звонкий терьер, потом басовитый Макс, следом Уинстон и остальные. У Лектера похолодело в животе, внезапно он понял, что в пустом доме эти звуки мог издавать только Уилл. Он бросился наверх, даже не пытаясь угадать, что именно произошло — приступ, паника, физическая травма или мучительная галлюцинация. Это было не важно, главное, что Уилл нуждался в нем.
Залетев в спальню, Ганнибал сразу опознал откуда идет звук и распахнул дверь ванной…
Un-break my heart
Say you’ll love me again
Undo this hurt you caused
When you walked out the door
And walked outta my life
Un-cry these tears [1]
Фигура Уилла вырисовывалась на фоне струй воды, просвечивая сквозь тонкую душевую занавеску. Уилл мылся и пел во все горло, фальшивя так, что вой собак внизу мог бы считаться музыкой.
А доктор Лектер видел все, вернее не видел, а угадывал за хлипкой тканью, отделявшей его от обнаженного тела Грэма. И широкий разлет плеч, и крепкие руки, и округлые ягодицы, и член… Когда Уилл развернулся лицом, чтобы удобнее было смывать шампунь с волос, Ганнибал явственно увидел, как мягкий в своем не эрегированном состоянии орган висит между ног. У него потекли слюнки.
— Ганнибал, это ты?
Вопрос застал Лектера врасплох, он почувствовал себя вуайеристом, пойманным у замочной скважины.
— Боюсь, что да. Я принял твой вокал за признак пыток и поспешил на помощь.
Уилл не смутился и высунулся из-за занавески по пояс, жизнерадостно улыбаясь и тыча пальцем в Лектера.
— Я забыл полотенце, дай, пожалуйста, оно прямо там, у тебя за спиной.
Ганнибал вежливо передал полотенце, сняв его с крючка на двери, и продолжил стоять столбом, наблюдая как Уилл за душевой шторой сушит им мокрые волосы, прежде чем обернуть вокруг бедер.
— Я хотел поблагодарить тебя за дружбу. — Искренне сообщил Уилл, выбираясь из ванной на коврик. На его голой безволосой груди россыпью алмазов сверкали капли влаги, умоляя Ганнибала собрать их губами. — И за то, что ты выручил меня тогда… со студентками. Это действительно сработало. Кстати, а почему ты просто не поцеловал меня в губы? Зачем было закрывать рот, неужели побрезговал?
Доктор Лектер не сразу нашелся с ответом. Обнаженный Уилл был слишком близко, а обида на его лице была слишком правдоподобной для гетеросексуального мужчины. Уилл действительно расстроился из-за того, что Ганнибал не поцеловал его по-настоящему?
— Я думал, что мы друзья. — Несколько резко бросил Грэм и вышел из душа, намерено притеревшись к груди Лектера плечом.
За столом в кухне сегодня их было трое — Уилл, Ганнибал и челюсть.
Вырванная с мясом челюсть загадочно блестела белыми зубами, словно ухмыляясь тому, что попала в такую душевную компанию. Уилл достал тарелки и чашки, Ганнибал распаковал завтрак и кофе, и они привычно уселись друг напротив друга, принимаясь трапезничать. Смущало одно — Уилл не обращал никакого внимания на челюсть мертвого человека на столе.
Обычно, часть трупа лишала нормальных людей аппетита, к Ганнибалу это, само собой, не относилось. Он повидал на своем веку немало мертвых тел и их частей, причем большую часть сотворил собственными руками. По официальной версии, это было следствием медицинской практики и обширного хирургического опыта, но Уилл… Уилл не мог этим похвастаться, и все же не обращал на челюсть никакого внимания, с аппетитом поглощая омлет, кусая брускетту и смакуя кофе.
— Смотрю, ты вернул былое расположение духа, Уилл, и неожиданные сюрпризы больше тебя не беспокоят. — Ганнибал сделал глоток кофе, глядя на Грэма поверх чашки. — Для чего же ты пригласил меня сегодня?
— Чтобы позавтракать вместе. Я думал, тебе тоже это нравится. — Уилл покосился на челюсть и аппетитно захрустел колбаской. — С утра я читал статью на Таттл Крайм, из клиники сбежал один из их психов, помешанный на расчлененке. Признаться, я приложил руку к его поимке, так что, думаю, он просто оставляет своего рода послания, чтобы привлечь мое внимание.
