У Лектера вытянулось лицо, если бы он знал, что агенты Прайс и Зеллер стараются на его благо, он приносил бы им свежие пончики собственного изготовления дважды в неделю.

— Что именно в этом вас расстраивает, Уилл? То, что они подозревают вас в гомосексуальности, или намеки на то, что вам недоступны близкие отношения в принципе?

У Уилла окаменело лицо, и Ганнибал поспешил сгладить свою прямолинейность.

— Уилл, вы не хуже меня знаете, что люди со здоровой сексуальностью по природе своей бисексуальны, а значит их слова сложно счесть оскорблением. Что же касается предложения завести кого-то, то это, если я правильно понимаю, шутка, уместная среди коллег, в качестве дружественного подтрунивания. Слишком банально и грубо, на мой вкус, но мы же говорим о федеральных агентах…

— Меня расстраивает то, что каждые два дня я нахожу в своем почтовом ящике очередное письмо. — Уилл держал стакан оборонительным жестом, забыв о напитке напрочь.

— Даже так… Вы покажете мне их, Уилл? Возможно, вместе мы сможем составить профиль преступника.

У доктора Лектера покалывало в пальцах от желания скорее приложиться к обозначенным листкам бумаги. Интересно, где их хранил Уилл, не может быть, чтобы в рабочем портфеле, скорее уж во внутреннем кармане пиджака, у самого сердца.

Уилл не разочаровал Ганнибала, он вынул мятую кучку бумаг из переднего кармана брюк и небрежно положил на стол, уступая место Лектеру. А он не стал стесняться и поднес первый измятый комок из кипы к лицу, вдыхая его аромат.

— Слезы? Я впечатлен, Уилл, кто-то не просто пишет вам, а орошает послания слезами…

Но куда больше Ганнибал был впечатлен запахом самого Уилла. Тот, очевидно, не стирал брюки каждый день и, нося письма так близко от паховой области, позволил Лектеру обонять его собственный природный запах, без примеси химии шампуней или одеколонов. Уилл пах как песчаный пляж побережья Балтийского моря, где йодистая соль мешается с горьковатым духом прелой листвы, он пах свободой и дикостью.

— Да, я знаю, там не разобрать половины букв. — Уилл подошел со спины и заглянул через плечо, изучая как Ганнибал педантично разглаживает первые три страницы на поверхности стола.

«… Мягкие кудряшки… Блестящие глаза, такие красивые и яркие… Я помню твой юркий язычок…»

Ганнибал с удивлением обернулся, оказываясь с Уиллом почти нос к носу, но профайлер был слишком озабочен, чтобы заметить двусмысленную близость их тел.

«… Я зову тебя каждую ночь… Уилли… Вижу в каждом встречном… Приди ко мне и все будет…»

— Впервые, я не знаю, что сказать, — Ганнибал положил руку Грэму на плечо в успокаивающем жесте. — Возможно, вам стоит временно переехать, Уилл. Этот человек очевидно следит за вашим домом.

— Я не могу, доктор Лектер, вы же знаете, семь собак - не то, что легко можно оставить и снять номер в отеле.

— Вы могли бы переселиться ко мне, Уилл. Временно. Думаю, наличие «бойфренда» охладило бы и поклонника, и коллег. Разумеется…

Разумеется, Ганнибал был уверен в своем обаянии, сексуальности и убедительности. Он планировал добраться до Грэма, а там, как говорят “увяз коготок, всей птичке пропасть”. Не бывает гетеросексуальных мужчин, бывают плохие любовники. Однако радужные мечты доктора Лектера разбил звонкий смех.

— Нет! — Уилл тряс головой в десяти сантиметрах от лица Ганнибала, заливисто хохоча. — О, боги, конечно, нет. Доктор Лектер, что вы такое говорите? Я не стану рисковать вашей лицензией и своей репутацией. Видимо, все-таки придется отдать эту пошлость Бев на анализ.

Кровь отхлынула от лица доктора, но Уилл и не думал брать свои слова назад. Первый раунд остался за Грэмом, но это был долгий забег.

****

Уже на следующем сеансе Уилл улыбался, он расслабленно плюхнулся в кресло и, улыбаясь сам себе, рассказал удивительную историю.

Мадам Джилленхол из соседствующего дома давно жила одна, ее муж умер в прошлом году от инсульта, и единственный, кто скрашивал ее внезапное одиночество, пес по кличке Вилли. Старый пудель покойного мужа, почти беззубый и слюнявый, прихрамывающий на правую лапу и почти потерявший голос от старости.

Ганнибала мало интересовали собачьи подробности, но Уилл был неудержим. Потеря последней памяти о любимом муже справоцировала усиление деменции, и мадам Джилленхол немного утратила связь с реальностью. Не Уиллу ее винить, само собой. Она писала обьявления о пропаже, но слишком сбивчиво и орошая их слезами, а потом раскладывала по ящикам соседских домов, надеясь на чудо.

Чуда не произошло, пес был найден в километре от дома, несчастное животное, ушло умирать, чтобы не расстраивать хозяйку, где его и обнаружили дети. Теперь мадам Джилленхол забрали к себе дети, и Уилл очень рад, что ситуация разрешилась без помощи Бев или самого доктора.

Уилл подмигнул, намекая на неприличность предыдущего предложения Лектера и, рассмеявшись так, словно это их общая шутка, сразу перешел к рассказам о сложностях в Бюро.

========== 2. ==========

Дни сменялись днями, а недели неделями. Уилл исправно посещал свои психотерапевтические приемы, безукоризненно следуя расписанию, правда доктор Лектер опытным глазом подмечал, что с каждой новой неделей Уилл становился все более и более дерганным. Запах раздражения и неловкости был так силен, что почти полностью заглушал сладковатый аромат энцефалита и приторную вонь одеколона. Впрочем, собачий дух неизменно оставался на месте.

Ганнибал, само собой изнывал от любопытства, гадая, что же гложет вечно молчаливого Грэма, но тот уходил от разговора, как мог. Он даже начал рассказывать о своих страхах и сомнениях, даже о детстве, что в каком-то смысле работало Лектеру на руку. Не зря же пациенты часто проникались симпатией к психотерапевтам, сложно устоять перед человеком, который знает о тебе все, видит без прикрас, но все же принимает таким, какой ты есть.

Руководствуясь изначальным планом, хитрый доктор не только регулярно поил Уилла дорогим вином, усыпляя его бдительность, но еще тихо и аккуратно сдвигал кресла. Они сидели все ближе и ближе, и Ганнибал в последнее время без труда мог изучать Грэма вблизи, пока тот неловко ерзал и прятал глаза за стеклами очков, таращась в пол. Ковер у их ног, безусловно, заслуживал внимания, но не такого пристального, а значит время поднимать вопрос о возможности изменить статус их отношений на более близкий еще не пришло. Ганнибал отчаянно ждал повода, и он внезапно подвернулся сам собой.

Джек возник на горизонте в среду вечером и в своей обычной безапелляционной манере известил Ганнибала о том, что завтра он должен появиться в офисе ровно в означенное время и не минутой позже. Судя по жесткому тону, Джек только что орал на кого-то, и сбавил обороты только из уважения к доктору. Пахло по меньшей мере концом света. Лектер хотел было напомнить, что он не штатный консультант Бюро, и соизволит явиться только если сам этого захочет, но… Но в трубке внезапно послышался знакомый мямлющий голос Уилла с извиняющимися интонациями, и в груди у Ганнибала потеплело.

Встреча с агентом Кроуфордом действительно состоялась ровно по расписанию, доктор Лектер, известный своей пунктуальностью, прибыл загодя и с порога бросил Джеку кость в виде коробки пончиков с шоколадной глазурью. Обычно он не опускался до приготовления того, что можно купить в любой забегаловке, но сейчас хотелось произвести впечатление.

— Доктор Лектер, я вынужден просить вас приостановить ваши сеансы с Уиллом Грэмом, — сообщил Джек с крайне суровым выражением лица, которое удачно оттеняли измазанные шоколадом губы.

Несмотря на отказ от услуг Ганнибала, отказываться от его пончиков Джек не спешил.

— Прискорбно это слышать, агент Кроуфорд, ведь Уилл особенно уязвим при той интенсивности работы, которую вы от него требуете. — Лектер саркастически усмехнулся, искренне надеясь, что холестерин не погубит Джека раньше, чем он сможет добраться до него сам. — Могу я узнать по какой именно причине?

Кроуфорд покраснел и закашлялся, очевидно, поперхнувшись под «ласковым» взглядом высококвалифицированного психотерапевта. Лектер же с наслаждением несколько раз увесисто приложил его ладонью по спине, помогая прокашляться. Маленькие радости жизни.