Гевин кивнул и исчез. Брет подошел к костру, чтобы согреть руки. Глядя в огонь, он снова почувствовал беспокойство, пожалев вдруг, что уехал из дома. Но он был дворянином, который получил титул и землю от короля, и когда королю требовалось, он обязан был вместе со своими людьми явиться в его распоряжение. Роберт Кэнедис до сих пор не желает признать, что Брет получил землю от короля Англии, и было сомнительно, что этот человек когда-нибудь признает это.

А если не признает, то когда-нибудь им придется биться один на один и он будет вынужден убить Роберта Кэнедиса и молить Бога, чтобы Айон простил его.

Но простит ли его Аллора?

Он выругался вслух и в ярости ударил кулаком по стволу дерева. Она не желает понять, что за личность ее дядюшка. Неужели она снова отвернется от Брета?

Он напомнил себе, что Аллора не раз выказывала неподчинение ему вовсе не из-за дядюшки, а из-за Дэвида Эдинбургского. Однако был уверен, что между ними ничего не было. К тому же Дэвид, прежде чем покинуть крепость и вернуться к своим, сказал Брету, что любит Элайзию. И все же его жену связывало с этим шотландцем нечто такое, чего он не понимал.

«Господи, чем все это кончится?» — подумал Брет, снова уставившись на огонь.

Он пожалел вдруг, что не взял с собой Аллору. Как было бы хорошо, если бы она сейчас была рядом и он согревал ее своим теплом!

Его не покидало чувство тревоги, которое еще более усугублялось раздававшимся время от времени в ночи волчьим воем.

На плоту за один раз можно было перевезти всего троих людей и трех коней, да и то следовало опасаться, что кони могут запаниковать и броситься в море.

Элайзия еще никогда в жизни не испытывала подобного страха. Единственным захватывающим приключением было ее похищение из отцовского дома шотландцами.

И Дэвидом…

Ему поручили охранять ее, а в его руках она не чувствовала себя в опасности и была скорее не испугана, а рассержена и возмущена. Но сейчас она пребывала в ужасе.

Однако Элайзия не из тех людей, кто будет хныкать, если есть силы действовать. И так только плот с Джарретом и еще двумя воинами причалил к берегу, она была готова в путь.

Оглядевшись вокруг, она напряженно прислушалась, но не уловила никаких подозрительных звуков. Наверное, сэр Кристиан прав: Роберт, видимо, ждет, что кто-нибудь отправится за Бретом. Ему, конечно, хочется одним ударом прикончить и лорда, и леди Дальнего острова.

— Поторапливайтесь, Джаррет! — приказала она. Обойдясь без помощи мужчин, которые были бы счастливы услужить ей, Элайзия вскочила в седло и, не дождавшись остальных, ударила коленями в бока своей лошади и помчалась по заснеженной равнине.

Путь предстоял неблизкий.

— Приближаются всадники, милорд. Скачут во весь опор, — предупредил Этьен, первым заметивший кавалькаду. Брет сидел на поваленном стволе дуба, подложив под себя попону, чтобы было теплее ногам. Он пытался заснуть, но сон не шел. Он чувствовал, что ждет чего-то, хотя и сам не знал, чего именно.

Услышав слова Этьена, он моментально поднялся. Под прикрытием деревьев ждали его команды пятеро лучников с луками и стрелами наготове и пятеро воинов, вооруженных мечами, готовых дать отпор любому незваному гостю.

Прищурив глаза, Брет вгляделся вдаль. Всадников было немного, человек шесть, и неслись они во весь опор.

При свете месяца он узнал всадника, скакавшего впереди, и, не сдерживаясь, выругался:

— Черт возьми, Элайзия!

— С ней Джаррет и еще наши люди, милорд, — сказал Этьен, стоявший рядом с ним.

Брет нетерпеливо шагнул вперед, готовый сказать пару ласковых слов Элайзии, а заодно и Джаррету, который, по-видимому, в очередной раз пошел у нее на поводу.

Однако если Элайзия и Джаррет примчались сюда…

— Что все это значит? — резко спросил он, когда Элайзия, одетая в подбитый мехом плащ с капюшоном, подъехала к нему.

Она спрыгнула с коня и, подбежав к нему, схватила за руки.

— Слава Богу, ты здесь! Я уж думала, что нам не удастся тебя нагнать!

Вся дрожа, она без сил повисла у него на руках. Он взглянул поверх ее плеча на Джаррета, который к тому времени тоже успел спешиться, и гнев, готовый выплеснуться на них обоих, сменился страхом. Ему следовало вернуться сразу же, как только отец Дамьен сказал о своей тревоге. Он должен был, не медля ни секунды, скакать домой.

Но отец Дамьен не знал причины своей тревоги. Он велел ждать.

— Говори, что случилось! — приказал Брет.

— Дункан схватил Аллору. Ее вчера приговорили к смертной казни. Ее казнят на рассвете.

Он в ярости крепко сжал руки сестры, понимая, что сейчас не время ругать ее.

— Как, черт возьми, удалось Дункану схватить Аллору? — в бешенстве заорал он. Если Роберт осмелится причинить ей зло… Если с ее головы упадет хоть один волос… Уничтожить негодяя! Спустить с него шкуру… Мокрого места от него не оставить!

Но ведь даже если он жестоко отомстит, ее больше не будет. Не будет ее изумрудных глаз, ее нежной красоты.

Не будет ее улыбки, смеха, ее шепота. Она не будет больше убеждать его поверить ей, не будет уговаривать понять ее…

— Как удалось Дункану схватить ее? — повторил он.

— Во всем виновата я, — сказала Элайзия. — Она думала, что за ней послал Дэвид, но нас обманули…

— Снова этот сукин сын! И почему я не прикончил его, когда была возможность?

— Нет, Брет, ты не понимаешь. Она пыталась встретиться с Дэвидом…

— Хватит! Не желаю больше слышать об этом!

— …она пыталась встретиться с ним по моей просьбе! — не слушая его, продолжала Элайзия.

Брет замолчал, пристально глядя на сестру. Вокруг них собрались люди — и те, кто приехал с Джарретом, и те, кто ехал с ним. Подошли те, кто стоял на посту, и даже те, кто только что проснулся и тут же схватился за оружие на случай опасности.

— Судя по всему, мне надо узнать обо всем подробнее, — сердито сказал Брет. — Но нам нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно мчаться назад и быть готовыми к бою.

Элайзия снова вскочила в седло. Брет держал поводья ее коня, и она встретилась с его холодным как лед взглядом.

— Путь предстоит долгий, Элайзия. По дороге ты расскажешь мне всю правду, но если что-нибудь случится с моей женой… — Он не договорил и с трудом подавил гнев. Надо спешить. Время дорого.

Аякс стоял уже под седлом, готовый в дорогу. Коня подвел к нему сам отец Дамьен.

— Сейчас все решает время, милорд, — сказал он.

Брет кивнул и, взяв поводья из его рук, вскочил в седло и пришпорил Аякса.

Оглянувшись, он увидел, что сестра отстает от него футов на десять.

— Держись рядом со мной, Элайзия! — приказал он.

Она закусила губу и нагнала брата. Она боялась его гнева, однако…

Аллора там может умереть страшной смертью, а она трусит перед братом. «И дрожу за жизнь Дэвида», — напомнила она себе.

— Во всем виновата я, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Это мне нужно было встретиться с Дэвидом. И я уговорила твою жену сделать это ради меня.

— Черт возьми, с какой стати тебе вдруг потребовалось встретиться с этим шотландцем?

Она изо всех сил старалась не опустить глаза под его взглядом. Но они опустились сами собой.

— Я жду от него ребенка, — едва слышно произнесла она.

— Что ты сказала? — взревел Брет.

Элайзия была уверена, что все, кто ехал позади, слышали их разговор.

— Я жду ребенка… от него! — спокойно повторила она.

— Ох, пропади все пропадом! Этот парень был заточен в башню, а ты…

— Да! — с вызовом воскликнула Элайзия, начиная злиться. — Но он ни в чем не виноват…

— Ну еще бы! Ты, наверное, приставила нож к его горлу…

— Я люблю его. Понимаешь, люблю! Но любовь, видимо, такое чувство, о котором, мне кажется, ты и понятия не имеешь.

Брет стиснул зубы, глядя прямо перед собой.

— Только не говори ничего отцу, — прошептала она.

— Элайзия, тебя оставили на мое попечение.

— Ну пожалуйста, умоляю!

— Сейчас у меня нет никакой уверенности в том, что я доживу до того момента, когда смогу хоть что-нибудь сказать отцу. Но клянусь Богом: если мне суждено умереть, тоя прихвачу в могилу и Роберта Кэнедиса.