Он тогда хотел простить ее, но она сбежала со своими соплеменниками. И все же именно она не допустила расторжения брака, убедившись, что ждет ребенка. Он тогда был так зол на нее, что ему хотелось задушить ее собственными руками или заточить в башню и забыть навсегда. Но он снова поверил ее прекрасным глазам и нежным словам. Поверил ее рукам, которые обнимали его ночью, ее чувственному телу, которое сливалось с ним в порыве страсти. Она сказала, что любит его, правда, она не захотела повторить эти слова, однако они все-таки слетели с ее языка.

Да, она любила его. Она чуть не погибла, нырнув в ледяную воду, но сделала это ради Дэвида. А ему, видите ли, следовало понять ее когда она была готова умереть ради другого мужчины!

И все же он снова простил ее.

А вчера? Костер, гулянье на песчаной полосе, толпы веселящегося народа… Вдруг Аллора исчезла в лесу. Он моментально собрал своих людей и помчался следом за ней. И снова у нее было наготове оправдание. И снова ей, видите ли, было нужно встретиться с этим воплощением благородства — с Дэвидом! По крайней мере она так сказала. Но она же узнала о намерении Роберта напасть на них. И предупредила об этом сэра Кристиана, чтобы предотвратить побоище на песчаной полосе.

Ему она ни слова не сказала об этом, и он бы ничего не узнал, если бы он, сын Фаллон и Аларика, не научился языку людей, населявших край, граничащий с их землями.

Слава Богу, он нанес Роберту и его варварам сокрушительный удар. Несколько десятков людей были взяты в плен и содержались сейчас в новой строящейся крепости на материке. Среди них было немало раненых, но уход за ними под наблюдением отца Дамьена осуществляли ничуть не хуже, чем за саксонскими или нормандскими воинами. Силы Роберта были существенно ослаблены, но, зная, как мало ценит Роберт человеческую жизнь, Брет не сомневался, что он, если потребуется, не постесняется послать в бой необученных мужчин или мальчиков.

Он жалел, что вчера не удалось схватить Роберта Кэнедиса. Вот это была бы настоящая победа! Потому что пока Роберт будет продолжать борьбу, Брет не сможет доверять Аллоре. Он будет любить ее, но доверять не сможет. Ему следовало бы держать ее в северной башне с той первой ночи, как он пришел туда. Но нет, он не смог держать ее в башне по той простой причине, что она завладела его сердцем. А ему следовало бы восхищаться ее красотой и изяществом с безопасного расстояния.

«Может быть, даже навещать ее время от времени!» — язвительно подумал он. Но он был одержим ею, она была нужна ему. Даже сейчас ему безумно хотелось прикоснуться к ней.

Он скрипнул зубами, чуть не застонав вслух. Она тайком побежала на встречу с этим хитрым мерзавцем Дунканом, и ее следовало бы высечь, а вместо этого…

Правда, даже если бы она не сказала, что ждет ребенка, он едва ли смог бы осуществить свою угрозу. Хотя она заслуживала порки.

Ей снова все сошло с рук. Уезжая, он приказал Джаррету и сэру Кристиану позаботиться о ней. Он был уверен, что они сделают все, что нужно. Пока они находятся в стенах крепости, Роберт не рискнет нападать на них. Тем более что сейчас у него для этого не хватило бы сил. Он уйдет теперь куда-нибудь в горы или удалится в свое поместье, чтобы хорошенько обдумать новую дьявольскую тактику нападения, когда придет весна. Но к тому времени Брет уже вернется. В разлуке у него будет время, чтобы поразмыслить, и, вернувшись, он решит, как ему быть с Аллорой дальше. Может быть, он отвезет ее в Хейзелфорд, чтобы она какое-то время побыла с его родней, подальше от своих воинственных соплеменников. А может быть, к тому времени недоверие рассеется само по себе.

Он покачал головой.

Нет, так дело не пойдет. Дальний остров был их домом ее, а теперь и его домом. Он был здесь верховным лаэрдом, а Аллора — прямой наследницей по рождению. Здесь родилась Брайана — к сожалению, в его отсутствие, — а теперь родится еще ребенок. Он пускает здесь корни.

Аллора — его жена, он любит ее, поэтому не имеет значения, какую муку причиняет ему эта любовь.

Брет вдруг услышал, что его нагоняет всадник, и нахмурился: всем его людям было известно, что сегодня утром он предпочел побыть в одиночестве.

Замедлив шаг коня, Брет оглянулся и с удивлением увидел отца Дамьена.

— Что случилось? — Брет заметил озабоченное выражение на не тронутом морщинами лице священника.

— Нам надо остановиться, — сказал Дамьен.

— Но, святой отец, мы должны сегодня к вечеру добраться до Уэйкфилда, чтобы завтра утром быть в Йорке.

— Милорд Брет, если мы не остановимся, то, боюсь, может случиться что-нибудь похуже, чем прибытие с опозданием.

Брет нахмурился:

— Что именно беспокоит вас? За нами погоня?

Дамьен покачал головой:

— Не знаю. Мне как-то тревожно с тех пор, как мы выехали сегодня утром. Брет, скоро будет темно, остановимся здесь и разобьем лагерь. Выставим надежные посты. Предчувствие редко меня обманывает.

Это Брет хорошо знал.

Он поднял руку, призывая к вниманию следовавших за ним всадников, и приказал остановиться.

Спешившись, Брет вышел из-под деревьев на поляну и посмотрел в сторону дома, потом взглянул на безоблачное небо. Дул легкий ветерок. Вокруг было тихо. Но он чувствовал смутное беспокойство. Тревога отца Дамьена передалась и ему.

Аллора сидела в главном зале рядом с колыбелькой Брайаны и вышивала. Ей очень хотелось выйти на воздух, хотя бы на крепостной двор. Сквозь узкие окна зала было видно, как прекрасен и тих холодный зимний день. Вокруг лежал снег, но светило солнце, и в его лучах, пробивавшихся сквозь узкие окна, танцевали пылинки. Она завидовала Брету, который скачет сейчас через всю страну. Отложив иглу, она стала смотреть на огонь и почувствовала, как заколотилось сердце при воспоминании о приснившемся ей вчера странном сне, в котором с огнем было связано что-то страшное.

Зато какой приятный эротический сон наяву последовал за этим кошмаром! Почувствовав, что краснеет, она быстро опустила глаза. Неподалеку от нее сидели за столом Джаррет и сэр Кристиан, и ей совсем не хотелось, чтобы они заметили ее волнение. Она тосковала по Брету. Еще не прошло и дня с тех пор, как он уехал, однако… Без него ей было так одиноко. Без него здесь было пусто и уныло. Он не верит ей и, наверное, никогда не будет доверять! Он не любит ее, поклялся, что не полюбит, однако… ведь она-то его любила. И ей вдруг безумно захотелось снова сказать ему об этом, уютно устроиться в его объятиях и прошептать ему, что он ей нужен, что она обожает его, что хочет его, и пусть бы он поддразнивал ее, если пожелает.

Брайана, забавлявшаяся с игрушечным ягненком, которого собственноручно смастерил для нее сэр Кристиан, беспокойно заерзала в колыбельке. Подошла Мери, чтобы отнести малышку наверх и уложить спать.

Отдав ребенка, Аллора снова уставилась на огонь. С каким бы удовольствием она сейчас убежала отсюда, но приходилось быть очень осторожной. Как раз в это время она могла бы стоять привязанная к столбу и ее наказывали бы плетью, а получив свои положенные сорок ударов, могла бы оказаться под замком в северной башне.

Никто не напоминал ей о событиях вчерашнего дня. А сама она, избави Бог, не собиралась затрагивать эту тему.

Когда она спустилась сегодня утром, Джаррет был с ней, как всегда, любезен и, как обычно, улыбнулся ей ободряющей улыбкой. Сэр Кристиан был несколько печален, но тоже, как всегда, почтителен. Ни тот, ни другой не запретили ей спуститься из комнаты и посидеть в зале.

Но она пока еще не пробовала выйти за порог…

Аллора задумчиво поглядела на дверь, которая именно в этот момент неожиданно распахнулась. Вошла Элайзия. Она украдкой взглянула на Аллору, потом мило улыбнулась Джаррету и сэру Кристиану.

— Ах, какой сегодня чудесный день! Воздух холодный, свежий, а небо синее-синее!

— Верно, миледи, день замечательный, — вежливо согласился Джаррет.

Элайзия снова улыбнулась и обратилась к Аллоре:

— Ты должна выйти на воздух и хотя бы прокатиться по песчаной полосе.