От слов отца у Аллоры мороз пробежал по коже. Но ведь ей нечего бояться. Она предложит своему молодому супругу вина, будет с ним любезна, он мирно заснет, а она исчезнет. Если очень захотеть, то можно даже убедить себя, что великолепный граф Уэйкфилд заслуживает того, чтобы сбить с него спесь и чтобы он проснулся свободным от молодой жены. А она, отец и все семья укроются в неприступной крепости Дальнего острова и найдут подходящего священника, который должным образом представит папе прошение о расторжении брака. И если Вильгельм не пожертвует половиной армии ради осады их неприступной крепости, они все вернутся к тому, с чего началась вся эта история. Конечно, кроме леди Люсинды — к тому времени она выйдет замуж и будет далеко отсюда.

— Во всем виноват Вильгельм! — запальчиво произнесла Аллора.

— Конечно, Вильгельм, — согласно кивнул совершенно удрученный отец. — Будем надеяться, что Господь на нашей стороне.

— Он будет на стороне того, кто прав.

— Кто может быть прав, когда один христианин воюет против другого?

— Отец, у нас нет выбора, — прошептала Аллора.

Он печально склонил голову, и пряди его непокорных волос упали на лоб.

Как она не хотела, чтобы он страдал из-за нее! Она дотронулась до его ладони и пожала пальцы. Он встал, и через минуту она снова осталась одна.

Колени занемели и, казалось, примерзли к полу. Молитвы не шли в голову. Вскоре к ней подошла и тронула за плечо застенчивая, некрасивая, но очень милая леди Анна она пришла, чтобы увести Аллору отдохнуть перед церемонией. Отдохнуть. Наверное, она уже никогда не сможет отдохнуть.

И никогда ей не будет спокойно.

Заснула Аллора только на рассвете. Она вздрогнула, когда ее разбудила молоденькая горничная, сообщившая, что ее ждет ванна, что семья жениха прислала в подарок подвенечное платье, что пора завтракать и начинать готовиться к церемонии. И что священник, отец Дамьен, которому предстояло провести брачный обряд, будет ждать ее в исповедальне.

Аллору удивила какая-то суета внизу, и горничная объяснила, что несколько дам пришли помочь невесте искупаться. Совсем не желая этого, Аллора быстро вскочила с постели, стянула с себя сорочку и бросилась в ванну, чуть ли не обжигаясь слишком горячей водой. Она попросила горничную ненадолго задержать этих нормандок, чтобы искупаться и одеться без них.

Она успела вымыть волосы и укутаться в большую льняную купальную простыню, прежде чем в комнате появились дамы. Аллора с облегчением увидела, что их всего две: одна постарше, матрона с седеющими волосами, добрым лицом и чуть полноватая. Вторая была значительно моложе: стройная красивая брюнетка с синими глазами и слегка озорной улыбкой. Она подошла к Аллоре, слегка поклонилась и быстро поцеловала ее в щеку.

— Да благословит вас господь в день вашего бракосочетания, дорогая, — сказала она и, не представившись сама и не представив даму постарше, обняла Аллору за плечи, усадила на сундук и начала расчесывать ее длинные волосы. Она стала расспрашивать Аллору о Дальнем острове, и Аллора, неожиданно почувствовав себя непринужденно с ней, рассказала о родном крае.

Брюнетка тем временем продолжала расчесывать волосы Аллоры, промокая их полотенцем. Обсушив их, она вынула из коробки платье, которое было доставлено утром. Это было изумительно красивое произведение портновского искусства из легкой серебристой ткани.

— Шелк доставлен прямо из Византийской империи, — сказала ей дама. — Вам нравится?

Аллора впервые обратила внимание, что леди, так мило занимавшаяся ею, говорит на нормандском наречии французского языка с едва заметным акцентом.

— Значит, вы англичанка, миледи? — с любопытством спросила она.

В глазах дамы блеснули озорные искорки.

— Верно. И в значительной степени. Но скажите мне лучше, что вы думаете об этом платье?

— Оно прекрасно.

— Позвольте мне надеть его на вас.

Сначала была надета сорочка с легкими, будто воздушными рукавами. Потом туника, затем вуаль из прозрачного невесомого газа и золотой обруч изящной ювелирной работы.

Брюнетка, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, отступила назад, рассматривая Аллору, и, судя по всему, ей нравилось то, что она видела.

— Магда, — сказала она, обращаясь к даме постарше, спустись вниз и скажи всем, что леди Аллора готова предстать перед отцом Дамьеном.

— И правда, мне надо поспешить. Ах, какую очаровательную невесту заполучил наш милорд Брет! — радостно воскликнула та, любуясь Аллорой, и вышла из комнаты.

Аллора почувствовала, что краснеет. А брюнетка добавила:

— Да уж, невеста у Брета что надо! Он говорил мне, что вы очень красивая. Однако я не могла устоять, чтобы не взглянуть на вас сама. Вы действительно желаете этого брака, миледи с Дальнего острова?

Аллора боялась вздрогнуть или еще как-нибудь выдать себя.

— Мой отец и король одобрили этот брак, миледи. — Брюнетка весело рассмеялась:

— Я была уверена, что вас заставили согласиться ради спасения вашего оступившегося дяди. Ну да ладно! Поскольку вы сами не против этого брака, все остальное не имеет значения.

Аллоре вдруг захотелось спросить ее, не помогла бы она ей бежать, если б узнала, что она против этого брака. Но надо быть очень осторожной!

— Насколько мне известно, граф Уэйкфилд достойный человек и принадлежит к могущественной семье. Он молод и красив. Вы со мной согласны?

— О да, я с вами согласна.

— В таком случае, миледи, почему вам показалась, что я буду возражать против этого брака?

Дама улыбнулась:

— Просто мне пришло в голову, дорогая, что вы, возможно, не пожелаете выходить замуж за норманна.

Аллора пожала плечами:

— Мужчины, в сущности, все одинаковы: две руки, голова, шея…

Дама тихо рассмеялась:

— Правда. Негодяй — он негодяй в любой стране, а хороший человек остается хорошим, где бы он ни родился. Милорд Брет 'д’Анлу молод и, по-моему, является очень хорошей партией даже для самой красивой и самой знатной молодой леди. У него масса несомненных достоинств. К тому же он человек гордый, целеустремленный и обладает характерным для норманна складом ума. У него очень твердые принципы: то, что принадлежит ему, он сохранит. И то, что попало ему в руки, он никогда из рук не выпустит.

Аллору охватила дрожь. Как странно говорит о нем эта женщина! Она, правда, старше Брета, но необыкновенно красива. Еще одна женщина из его прошлого? Возможно, какая-нибудь вдова, которой наскучило одиночество и которой был нужен не муж, а любовник? Аллора с раздражением отметила, что испытывает острое чувство ревности, как ни странно, ревнуя человека, от которого собиралась сбежать при первом удобном случае. Но сердце у нее снова защемило, как и в тот момент, когда она увидела его с Люсиндой, или как вчера, когда он шептал что-то на ухо за столом какой-то молодой рыжеволосой красавице. И теперь она приревновала его к даме, так мило и по-дружески разговаривающей с ней и, кажется, искренне желающей ей добра.

— Вы, наверное, очень хорошо его знаете, — тихо заметила Аллора.

Женщина развела руками, в глазах ее блеснули веселые огоньки.

— Мне так и положено. Я его мать, дорогая.

Растерявшись от неожиданности, Аллора покраснела. Она почувствовала одновременно и глубокое облегчение, и желание немедленно провалиться сквозь землю от смущения.

— Вы… вам следовало предупредить меня! — пробормотала она.

Ей стало не по себе. Неприятности нарастали! Эта дама очень понравилась ей, а она сама, стоя рядом, замышляет такое чудовищное предательство по отношению к ее сыну! Аллора была так уверена в том, что Брет д’Анлу тоже хочет свободы! А он, судя по всему, дав согласие на брак, будет следовать своим принципам.

— Извините меня, — тихо сказала Фаллон, с беспокойством увидев, как побледнела Аллора. — Я поддалась соблазну познакомиться с вами, не называя себя. Мне хотелось самой убедиться, что вас не принуждают к браку.

— Но, миледи, вы, несомненно, любите сына и очень гордитесь им, — смущенно произнесла Аллора, — тогда почему же вы подумали…