Ни я, ни Аска не попали.

— Не стрелять!

Да не идиоты они — тут стрелять нельзя, а вот дальше вроде какой-то зал.

Коридор рванул мне навстречу, и притормозил я только у выхода. Поймать «обратный прыжок»? Не хочу, спасибо. Аска влипла в стену напротив — сутулая, хищная, и только кивнула: мол, твой — так бери.

Возьму.

Рывок и влево — прямиком в генераторную. Колонны АТ-компакторов, кабели, густо пахнущий озоном воздух. Освещение — в пределах нормы. Слышимость — в пределах же.

И Нагиса.

Евангелион стоял, положив руки в карманы, прямо посреди генераторного зала, и преспокойно рассматривал меня. Вроде как и нету позади меня топота и щелчков — я почти вижу, как рассыпаются в короткую и плотную цепь «виндикаторы», как кошачьим шагом подбирается сбоку Аска, как прищурены ее глаза за рубиновой точкой коллиматора.

«Два выстрела. Пробный — пулей и сразу же росчерк лазером».

— Зачем ты пришел?

Ну, это уже перебор, как есть перебор. Ты по плохим фильмам играть в маньяка учился? А мне еще надо ведь злость загонять внутрь — потом, потом. Все потом, сначала взять его, а потом давать волю…

— За смертями полицейских?

Я просчитывал траектории — и осталось еще всего две, когда Каору снова открыл рот, и я по красному взгляду сразу понял, что он сейчас спросит. «Вот дерьмо. Разговор становится слишком личным».

Курок «спешиала» очень легкий — оба курка, уж куда легче мыслей, и я вот не знаю, как так получилось, что я с воплем: «Огонь!» — упал на пол, крутнулся и взял на прицел потолок генераторной. Ну как я успел все понять?

Она прыгала сверху — прямо в цепь «виндикаторов». Не падала — прыгала, оттолкнувшись от короба проводов. Надо мной пошел шквал выстрелов — по Нагисе, — сквозь который надо просто попасть.

Ба-бах.

Ева кувыркнулась и ушла в сторону, избегая повторного выстрела, но — еще один «молот-по-бочке». Стену заляпало кровью, и от «акробатки» что-то оторвало.

«Аска разберется».

Я дернулся и встал на колено.

Огненный смерч из-за моей спины хлестал по стенам, безнадежно опаздывая за тенью Евы, и синтетик легко уходил, скрываясь за колонами. Ни одного шага просто вперед, ни одного предсказуемого прыжка, ни единого шанса тренированным бойцам.

И тут грянул настоящий ад — ожил «подавитель».

Тяжелые вакуумные пули с легкостью смели компакторные колонны, и сразу стало жарко — взметнулись молнии, рванула испаренная изоляция, и в разгорающемся пекле сработали пожарные системы.

Это было даже великолепно.

Я сорвался на ноги и побежал, держась поближе к сектору рвущихся из-за спины пуль.

«Хоть бы у придурка хватило ума не перестать стрелять». Ну что за чушь — попасть под такое? Отсечь сектор атаки — круто. Превратить зал в плавильню — легко.

Убить блэйд раннера и Еву — да хрен там.

Я проскочил облако пара и осколков, и перекатом вылетел в «мертвую зону» за опорой перекрытия. Вдох. Вдох, я сказал. Прямо впереди четыре туннеля уводили в подошву модуля, в самую задницу «бездны», и это было просто поразительно обидно.

— Ушел.

Воздух свистнул в ушах, и у меня на прицеле оказалась рыжая грива. Я опустил оружие:

— Да.

— След?

— На уровень ниже начинает повышаться фон.

Аска кивнула. Я старательно дышал в обе ноздри, возвращал мыслям нормальный ритм и рассматривал напарницу: свою «гаубицу» она держала на плече одной рукой, а в другой…

— Это что такое?

— Наш единственный улов.

Она коротко размахнулась, и между нами шлепнулся обрывок. Нога вроде бы.

— Эта тварь тоже ушла.

Ушла. Без ноги. Гм.

— След? — в тон спросил я.

— В вентиляцию.

Ясно. Там целый лабиринт в пятнадцати метрах над уровнем пола. Полчаса убьем только на поиск аварийной лестницы, а эта тварь через две минуты остановит кровотечение. Нога — не легкие.

Так что мы оба обосрались.

Хотя кое-кто не так уж и обосрался: не почувствуй я неладное, спецназ сейчас лежал бы аккуратными горками фарша. И это не я позволил безногой Еве смыться. С другой стороны, я же «виндикаторов» сюда потащил, и странно гордиться тем, что смог хоть защитить их. А еще — это была засада. Классическая гребаная засада.

— Нагиса и Макинами заодно. Это хреново.

— Да, Аска. Очень.

— Курить есть?

— Нет. Есть витаминки.

Аска опустила ZRK в кобуру и мотнула головой:

— Ладно, идем. Может, они уже трусы сменили.

— Идем.

Я совсем уж собирался обходить Аску, когда она взяла меня за рукав.

— Стой. Что это?

— Где?

Аска поднесла палец к моей груди, и пришлось опустить голову. Напротив сердца по плащу расплывалось черное пятно копоти, посреди которого блямбой сидела расплющенная пуля.

— Какого?..

— Это эти идиоты?

Я покачал головой, поднимая пистолет. Вот если бы в спину — да, может, и они, а так… Прощальный подарок Каору? Черт, когда я его получил? В упор не помню. А еще — меня спас только впопыхах наброшенный плащ «виндикаторов». А еще — тут, черт побери, слишком много черных провалов под потолком.

А еще…

Я и сам не понял, как моя спина столкнулась с Аскиной, и мы влипли друг в друга, кружа напряженный, извратный «медляк».

— Набрось капюшон, болван.

— Руки заняты.

Ее затылок больно уперся в мой. «Черт, где же снайпер», — готов поклясться, что это сейчас была наша общая мысль.

— Побежали к мальчикам? — шепнула Аска.

— Побежали.

И мы побежали. И даже добежали. Но от дикого чувства, будто меня ведут прицелом, я так и не смог отделаться.

— Чисто.

— Чисто.

И еще бы, подумал я, вслушиваясь в перекличку спецназа. Сверлящее ощущение чужого взгляда — то ли чутье, то ли паранойя — исчезло, как и не бывало. Кто бы ни стрелял по мне в разгар боя, он испарился, оставив на память внушительный синяк и режущую боль при попытке глубоко вдохнуть. Я огладил спасительную ткань, которая аккурат над синяком стала черной и шершавой. «Ну почему я не почувствовал попадания?» Какие-то подозрения долбились в голове, но ни оформить их, ни отогнать прочь — желания не возникало.

Окружающих заботили куда более существенные вопросы, так что под сводами зала перекатывались крики и ругань — а это ведь еще не набежали энергетики, которым мы аннигилировали целую генераторную.

— Модуль изолирован.

Капитан уселась рядом — на каталку ховеркара «скорой» — и со второй попытки засунула телефон в карман. Выглядела Кацураги бодро, и, я бы даже сказал, воинственно. «Не иначе, на стимуляторах». Я кивнул ей и продолжал поглаживать грудь. Да знаю я все, не надо тут. И облажались мы, и ущерб нереальный, и ушли обе твари. Но самое главное — это была, черт побери, скоординированная засада. Это были совместные действия.

А история сговора Евангелионов имеет только один прецедент с крайне печальным термоядерным исходом.

Нишапур.

Да, синтетики в случае массового побега — как у «„нулевых“ Саббебарааха» — сбегают всегда вместе, вместе пробиваются. Но это ситуативный союз: они легко бросают раненных, без колебаний разделяются и вообще ведут себя как… Как синтетики. То есть, холодно и расчетливо — теряться в толпе надо по одному. Значит, есть некий интерес действовать сообща, и интерес этот куда важнее, чем желание раствориться в «безднах» мегаполиса. Значит, они таки сбежали по приказу. Значит…

Да ни хрена это не значит. Я слишком хорошо помню того Еву — в спортивном костюме. Того, у которого в кармане лежала фотокарточка. Того, который вместо бегства сам на меня напал. Синтетик-мститель, синтетик-влюбленный, — я бы, наверное, посмеялся даже.

Недельки так две назад.

— А еще в этом надо убедить СКЕ, — серьезно сказала капитан, и я вздрогнул.

Паника. Паника-паника. Я, кажется, что-то сболтнул вслух — да еще и облек в умные фразы.

— Ээээ…

— Да, Синдзи. Самое время потупить, — медленно произнесла Кацураги. Безо всякой издевки, кстати. — Потому что если этот инцидент станет достоянием общественности, сюда введут войска.