В Майбахе сидел водитель, от увиденного он впал в настоящий ступор.

— Открывай дверь! — заорал я на него, не своим голосом. — Скорее, в больницу!

Парень встрепенулся и выскочил наружу, он помог мне погрузить впавшего в беспамятство отца на заднее сидение.

— Знаешь, где ближайшая больница?!

— Конечно, Тимофей Борисович!

— Вези! — разум охватила ярость. — Если отец умрет, я тебя на фарш покромсаю!

Раздались два выстрела и передок машины заметно упал ниже. Я перевел взгляд на Феликса. Он все еще продолжал целится в нашу сторону. Ствол пистолета сильно дымился.

— Спокойно, — Веленский смотрел ничего не выражающим взглядом. — Борис должен умереть. А ты, Тим, не дергайся! Я тебя не грохнул только потому, что Ника очень просила.

Прогремел новый выстрел, и пуля просвистела у самого моего уха. Наш водитель, упал с простреленной головой. Я понимал, что теперь не смогу спасти отца и кинулся к нему, путаясь в дверях Майбаха. От застилающих глаза слез бессильного отчаяния, не мог понять смотрит он на меня или нет.

— Пап, ты как?! Скажи что-нибудь!

Он не двигался, слабеющее дыхание прерывалось.

— Па-а-ап! Не оставляй меня, кроме тебя у меня никого нет! Прошу-у не уходи… Не броса-ай!

Я пытался растормошить бесчувственное тело и понимал, что там больше никого нет. Борис Беркутов умер. Покинув бренную оболочку, он отправился в лучший мир.

Только сейчас, я осознал в полной мере, что значит быть абсолютно одиноким! Какого это, остаться совершенно одному против всего мира… против всех миров.

Отец, хоть и был мне не родным, но как оказалось, роднее его никого у меня не было! Раздирающее душу чувство непоправимого горя и невосполнимой утраты многократно убивало с каждой секундой, заставляя рыдать в голос вперемешку со словами, которые я так и не успел сказать самому дорогому человеку.

Стоя на коленях перед машиной, откуда безжизненно свешивалась отцовская рука, я переживал самое кошмарное событие своей жизни.

Неожиданно, я напугал до смерти самого себя!

Откинул голову назад, увидев в небе большую желтую луну и вдруг, глухо завыл на нее. В этом вопле, можно было услышать все, что творилось тогда в моей душе. Уверен, что у всех, кто это видел прибавилось седых волос, а я не мог остановиться! Вой становился все более протяжным и вскоре стал очень похож на голос настоящего волка.

Не помню, что происходило потом. Кто и куда меня вел, мне было все равно!

В какой-то момент, я осознал, что лежу в постели, а рядом сидит белая как бумага Ника Веленская. Она как раз поменяла мне на голове мокрое полотенце и взяла за руку. Похоже, девушка уже давно тут сидела.

— Ника, — у меня пропал голос и получался сиплый хрип. — Где я?

Вместо ответа она разрыдалась и упала мне на грудь. Держалась Ника из последних сил, а теперь ее эмоции вырвались наружу.

— Тим, прости! — она обняла меня. — Я тут ни при чем! Какой ужас… какой ужас! Я не знаю, что мне теперь делать… прости… прости меня!

— Где тело отца?

— Феликс сказал, что возьмет на себя похороны и прочее…

— Ты назвала его Феликсом?

— Он мне не отец! — громко выкрикнула она. — Творил же всякое… но, такое я не могу принять! Сказал, что обставит все как случай на охоте и репутация клана Беркутовых не пострадает!

— Заботливый, спасу нет.

— Как только сможешь встать, сразу уедем. Куда угодно, лишь бы подальше от него и его долбанных «генетических» бредней!

— Мы что, у вас дома?

Ника кивнула, вытирая слезы.

— Где Феликс?

— Уехал, вместе с катафалком и полицией.

— Ника, ты же понимаешь, что я буду мстить.

— Тим прошу, не сейчас, — она прильнула ко мне. — Пожалуйста, давай уедем! Кроме тебя, у меня никого нет!

Последние ее слова меня немного отрезвили.

— У тебя есть Кристаллы Эранджава?

Она кивнула и тут же хлопнула себя по лбу.

— Вот я дура!

Ника, пулей куда-то унеслась и через минуту принесла три небольших кристалла.

Прежде чем вобрать их силу, я спросил.

— Тебе не нужно?

Девчонка замотала головой.

— Тим, выздоравливай, милый!

Раздались три громких хлопка, и я высыпал из ладони на прикроватную тумбочку золотой песок. Ника смела его рукой в небольшую коробочку.

Теперь, я был физически в идеальном состоянии, но внутри по-прежнему царил всепоглощающий мрак, ожидающий своего часа. Месть неизбежно случится, я это знал!

— Едем ко мне, — критично оглядел вымазанные в крови вещи. — Что-то еще осталось из моих шмоток?

Нашлись свежие джинсы и футболка. Обувь и куртка были в потребном виде. Оказывается, я отлеживался в апартаментах Ники. Пока умывался в ее ванной, девушка быстро собрала пару чемоданов.

Когда мы вышли в парк, уже светало. Я огляделся в поисках хоть какого-то транспортного средства. Вдали, у ворот стоял черный Рэндж Ровер.

— Ключи, быстро! — потребовала Ника у охранника.

Он был мрачен и старательно избегал моего взгляда. Это был тот парень, которого я давеча отоварил прикладом. Смарт-ключ от машины перекочевал со стола в руку девушки, а она села за руль.

Взревел мощный двигатель, и мы выехали за ворота. Майбах стоял на обочине с простреленными колесами, так что эта машина, теперь по праву была моей.

На то место, где умер отец, я старался не смотреть. Лишь краем глаза увидел, что там все посыпано песком.

Дороги были пустыми и до, теперь уже моего поместья, мы долетели словно на экраноплане. На въезде, нас встретил целый отряд, что говорило об осведомленности персонала, о последних событиях текущих суток.

Когда они осмотрели машину и в опущенном стекле увидели меня, тут же вызвали Начальника охраны.

— Тимофей Борисович, это правда? — спросил меня Александр Фомич.

Этого отставного ФСБ-шника, я помнил практически с детства. Отец говорил, что надежнее человека и преданнее друга ему никогда не найти.

— Да, дядя Саша, правда!

Он стоял рядом с машиной и едва сдерживал эмоции, а в глазах его блестели скупые мужские слезы.

— Соболезную… — наконец смог сказать он.

— Благодарю, — я был не в силах наблюдать его мучения. — Дядя Саша, как оправитесь немного, приходите, обсудим дальнейшую жизнь.

Он кивнул и отошел в темноту, махнув ребятам, чтобы они впустили нас внутрь. Доехав до самого крыльца, мы выгрузились. На входе, я остановился в замешательстве, держа в руках чемоданы Ники Веленской. Решение вдруг пришло само собой, и я потащил их в свою комнату.

Ника шла за мной, спотыкаясь о края ковров она едва стояла на ногах. Стало ясно, что прошлая ночь отняла все ее силы. Любящая девушка отдала мне свои кристаллы, не подпитав собственный измученный организм, и теперь ей критически требовался сон.

Уложив свою подругу на большую кровать, я присел рядом, убаюкивая ее. Девушка уткнулась в подушку и вдохнув мой запах, мгновенно отключилась. Я тихонько вышел за дверь, а потом сразу пошел в кабинет отца, который теперь тоже был моим.

Где находился сейф я прекрасно знал и откинув на стене деревянную панель, приблизился к дверце с вращающимся замком. Так-так, отец всегда начинал по часовой… Три-вправо, пять-влево, шесть-вправо, одиннадцать-влево, шестнадцать-вправо, сорок один — влево… Раздался щелчок! Тяжелая дверь плавно открылась.

Внутри лежали пачки денег и аккуратные стопки папок с документами. В основном это были свидетельства о собственности на различное имущество, несколько действующих контрактов, долговые расписки каких-то людей.

На верхней полке, я обнаружил отцовское завещание! Слезы навернулись на глаза, когда я понял, что он заранее позаботился обо мне.

Вот что Борис Беркутов имел в виду, когда сказал мне о сейфе в кабинете. Хотел, чтобы я вступил во владение всем его имуществом и Строительной компанией Колосс.

Ладно, пойду отдохну, а позже подробно разберусь, что тут к чему. Нужно узнать, что там Феликс с похоронами еще придумал и перехватить у него это вопрос. Своего отца, я провожу сам, как посчитаю нужным! Ну, а подлого убийцу уже ничто не спасет. Не успокоюсь, пока не придушу его своим собственными руками.