— Спецу́ра… — тихонько прошептал Роб.

— Хуйня, прорвемся! — ответил я по-русски.

Друг меня хорошо понял, ведь во время обучения грамоте я тоже учил его своему языку, в основном нецензурному. Результатом курса была исправная беглая матерная речь.

Такая ржака была слушать как Роб материться: «хюйна», «пыдорасы», «гондьоны» и так далее.

Часто употребляемые мной выражения, типа «ебать-колотить», «твою мать», «прорвемся», «но пасара́н» и прочие подобные, он прекрасно понимал и даже подбирал к ним синонимы с местного языка. В общем, отношения у нас были очень теплые и по-настоящему дружеские.

— С-сука! — Роб очень натурально цыкнул слюной через зубы и шмыгнул носом.

Я испытал отеческую гордость, мол, моя школа! Но, гордиться воспитанником было не время, и даже думать времени вообще не оставалось. Сейчас местный спецназ, не обнаружив никого в здании, рассредоточится по периметру в поисках следов. Благо они точно не знают, кто там был… Ебическая сила-а! Я же блядь, листовку там оставил на полу, идиот! Теперь точно догадаются.

— Роб, бежим!

Коротко полыхнул какой-то магический заряд и ворота депо с грохотом рухнули наземь. В кромешной тьме появились тонкие лучики тактических фонарей, и группа захвата вломилась в мастерские. Следом ударили белые лучи прожекторов винтокрыла.

Все это мы рассмотрели, свернув шеи, поскольку улепетывали от места проведения операции как два очумелых зайца. Винтовки колотили по спине, отсыревшие мундиры стесняли движения, кристаллы оттягивали карманы, дождь заливал глаза, но мы этого не замечали! Главное успеть убраться отсюда подальше и поскорее, пока нас не поймали и снова не отправили дробить породу на комбайн. Нет уж дудки!

Синхронно мы прибавили ходу и помчались как на крыльях. Но, за углом следующего здания напоролись на засаду. Твою же дивизию!

Военная полиция, а это была именно она, не будь тупой, расставила посты на случай, если мы будем «уходить огородами».

На секунду я притормозил, понимая безвыходность ситуации, но мой Роб, оказался не робкого десятка… О, каламбур получился!

Так вот! Матерясь, на чем свет стоит, он вскинул винтовку и дал залп по стоявшей впереди бронемашине. Серия ярко-красных вспышек озарила окрестности, окончательно рассекретив наш отряд. Надо признать, стрелял Роб неплохо и очередь прошила бетонный заградительный барьер, за которым торчали головы в боевых шлемах, буквально «дав им прикурить». Думаю, если у кого и были до этого усы на морде, то они с ними распрощались полностью.

Перекинув свою винтовку на грудь и уже сняв с предохранителя, я вдруг вспомнил о гранате. Достал ее из кармана и надавив пальцами на скобу выдернул чеку. Послышался тонкий нарастающий писк, а красное кольцо на ее корпусе сверкнуло, сообщая о готовности крушить и уничтожать.

— Эх-ха! — метнул металлическую болванку в броневик.

По пути смертоносная малышка еще раз весело мигнула красной вспышкой, а наши оппоненты среагировали мгновенно, рассыпавшись в стороны.

Ох и жахнуло, доложу я вам! Граната закатилась точнехонько под машину и рванула там с такой силой, что с броневика снесло на хрен все колеса, которые отлетели в стороны, а корпус ее подпрыгнул высоко вверх, кувыркаясь развороченной дымящейся массой.

Ослепленные вспышкой взрыва и чудом избежав потока осколков, мы принялись поливать из винтовок во всех направлениях куда вроде как ретировались бойцы, пока не посадили батареи. Сначала оружие Роба замолчало, а потом мое. Броневик упал на прежнее место и валялся там бесформенной кучей железа, испаряя раскаленным металлом капли дождя.

На стволах наших винтовок тоже шипела вода. Позади взревел, развернув лопасти винтокрыл и слепящие лучи нещадно резанули по глазам.

Я лихорадочно пытался вынуть севшую батарею, чтобы вставить новую. Но ничего не получалось! Роб же бросив ствол на землю, зачем-то показал в небо «фак». Этому тоже я его научил и сейчас он таким образом выразил протест системе, надо полагать.

Вот же впу́хли!

— Бросайте оружие, иначе открываем огонь на поражение! — прогремел голос с неба.

Понимая бесполезность дальнейшей пальбы, я тоже бросил винтовку.

Роб нагнулся ко мне и горячо пожав руку, проорал, перекрикивая приближающийся винтокрыл.

— Тим, благодарю тебя от души за эти дни, братан! Рад был с тобой познакомиться!

Послышались короткие пневмо-хлопки и сверху упала тонкая сеть, мерцающая мелкими искрами. Как и следовало ожидать, наши многострадальные тела скрутило жестоким электрическим разрядом. От жуткой судороги мы повалились в лужу, которая многократно усилила эффект.

Потухающим взором успел разглядеть, как нас окружают многочисленные тени, от которых тянутся тонкие лазерные лучики. Сверху снижается небольшая летающая машина, сверкая хромированным корпусом, обрамленным позолоченными элементами изысканного декора. Двигатели, подобные тем, что я видел на экраноплане, излучают красное тепло и беззвучно разбивают дождь в мельчайший туман.

— Ти-им… — прохрипел в судорогах Роб. — У нас полная жопа… это высшие!

«Попались! А может и к лучшему, мне все равно нужно наверх…» — успел подумать я перед тем, как вырубиться.

Такой родной удар сапога по зубам… аж ностальгия взяла.

Следом наступила безмятежная тьма.

Словно через вату, послышались приглушенные голоса.

— Рабы надежно закреплены, Ваше Верховенство! — отрапортовал бравый голос преданного служаки.

— Отлично, майор Одмант! Кстати, у вас есть версии, как они прошли границу? — второй голос спокойный, с мягким тщательным произношением.

— Никак нет, сэр! Виноват, сейчас поеду в гарнизон и лично выверну там всех наизнанку!

— Майор, напомните, как вы заняли пост командующего батальоном?

— Так, вы же сами меня и назначили.

— Ну, хоть тут для вас все предельно ясно, — последовал огорченный вздох. — А почему я рекомендовал именно вас, не помните?

— Э-э, как сейчас помню… для беспрекословного выполнения приказов и отсутствия с моей стороны тупых вопросов!

— Замечательно! Сейчас, вы получали от меня приказ ехать и начинать дознание?

— Никак нет, Ваше Светлейшее Верховенство!

— Так какого же… вы собрались в гарнизон?

— Простите, виноват.

— Майор, ваша текущая задача, лично доставить эти мундиры в старое расположение дивизии. Там вас встретит мой человек и примет у вас посылку. Информация об этом деле строго засекречена! Как понадобитесь я вас сам найду. На этом все. Идите.

— Слушаюсь!

Раздался удаляющийся стук армейской строевой и звук хлопнувшей двери…

— Ну, здравствуй, Тим! Открывай уже глаза, я прекрасно вижу, что ты в сознании.

Ах, точно… Нас же сцапал спецназ и хорошенько угостил электричеством! А теперь какой-то хмырь с хорошо поставленным голосом, будет втираться мне в доверие, чтобы я сам все рассказал. Обычное дело. Знаем, боевики смотрели. Хрен вам на блюде.

Хорошо. Буду изображать «сочувствие следствию», а сам потяну время, может и тут выкрутимся. Интересно, где Роб?

Осторожно приоткрыл один глаз, потом второй. Теперь понятно, почему мне так неудобно. А кому было бы удобно висеть абсолютно голым, привязанным за руки, которые уже порядком онемели?

Поскольку уже был раскрыт, огляделся смелее. Абсолютно пустое помещение с серыми стенами, обшитое вполне себе современными пластиковыми панелями. Посередине, слегка скрытый тенью, в роскошном кожаном кресле, утопая в его мягких подушках сидит какой-то явно знатный товарищ. Это он пытался со мной заговорить.

Справа, как и я «в костюме Ада́ма», прикованный за запястья болтается Роб. Амулет его сверкает Основой Жизни, значит парень вот-вот восстановится. Он в порядке и это очень радует!

Картинно закашлялся и смачно плюнул на пол. Уж не знаю, что побудило меня вести себя столь вызывающе, наверное, киношные клише засели глубоко в подкорку. При этом я еще скорчил презрительную гримасу из области «врёшь, не возьмешь». Сейчас поломаюсь немного для приличия, а потом типа сдамся и «расскажу все как на духу», ага!