– А кто такая Люба? – с интересом спросил Лин.

– Председательша наша, бессменная. Двадцать лет переизбрать не можем, – хмыкнул Георгий. – Суку такую…

На полянке между тем образовалось неровное кольцо из людей, мужики курили в сторонке, и поэтому в кольце стояли сейчас в основном женщины. Большинство было одето кое-как, видимо, ради собрания они побросали свои домашние и огородные дела. Женщины негромко переговаривались. Чуть поодаль стояла та самая Люба, низкая, полная, растрепанного вида тетка в телогрейке и в грязных спортивных штанах, а рядом с ней примостились еще две, одна пожилая, в учительских очках и длинном пальто, вторая в модного кроя синей куртке – по словам Георгия выходило, что это счетовод и секретарь.

– Начинаем, – скомандовала Люба, выходя на середину круга. – Товарищи дачники, начинаем, говорю! Мужики, вам отдельное приглашение, что ли?

Курившие побросали сигареты под ноги, и присоединились к тем, кто уже стоял в круге.

– Хорошо, – одобрила Люба. – По отчету сама скажу. Кто за свет не сдал, срежем, ясно? Вы на доске висите! Сами себя найдите, и сдайте Наташе за свет и телефон. Взносы мы в сбербанк отвезли на той неделе, кому надо квитки посмотреть, после собрания подходите в сторожку, там они.

– Да поняли мы, – громко произнес какой-то мужчина. – Люб, давай по делу. Чего про озеро?

– А чего про озеро? – повернулась к нему Люба. – Даты знаем. Патрули сделаем, будем шугать.

– Можно новеньким узнать, что с озером? – спросила какая-то девушка, которая стояла с коляской немного поодаль от основной толпы. – Я на той неделе только дом купила, заехала. Что с озером не так?

– Церковь там, – пояснил мужчина, который до того спрашивал. – Затопленная. Иногда всплывает. И шизанутые всякие ездят, кто посмотреть, а кто обряд сделать. Добро бы они просто так смотрели или делали, так ведь нет, им обязательно надо то в воду, то на берег мусора какого-то накидать. Собираем патрули, ходим, шугаем. Но к вам это не относится, вы же дамочка.

– А дамочкам в патруль нельзя? – спросила Эри.

– А много ты напугаешь кого, пигалица? – с презрением спросил мужчина. Он был дородный, отдышливый, с оттопыренной нижней губой. Противный какой, подумалось Эри.

– Ты со словами поосторожней, дядь, – спокойно произнес Лин, делая шаг вперед. – Не выражайся. И мою жену оскорблять не смей.

– А кто её оскорблял-то? – удивился мужчина. – Тебя, дрища, тоже не возьмут, не боись. Нужен ты кому в патруле.

Саб вовремя поймал Лина за рукав ветровки, и незаметно для людей перехватил за локоть.

– Стой спокойно, – беззвучно произнес он. – Не нарывайся.

– Отпусти, – так же тихо ответил Лин. – Я ему сейчас…

– Прекратите, оба, – приказал Пятый. – Рыжий, заткнись!

– Так, всё, – Эри повернулась к ним. – Стойте на месте, не надо!..

Их перепалку, по счастью, никто не заметил – потому что все уже обсуждали, по какому принципу будут распределяться в те самые патрули. Сошлись на том, что можно, как в том году, тянуть жребий, и что жеребьевку устроят поближе к делу, а то мало ли, у кого-то рабочий график может не совпасть, или вообще, назначат человека, а он возьмет, да не приедет.

– Интересно будет про эту всплывающую церковь узнать, – задумчиво произнес Пятый. – Расспросим попозже кого-нибудь.

– Обязательно, – кивнул Саб. – У того же Георгия можно. Всё равно мы ему обогреватель обратно понесем…

– С озером понятно, – Люба полистала свои бумажки. – Так, новенькие у нас, три дома, да? Угу… Давайте коротко для вас. Как красить и чинить, у вас в договорах есть. Это вы знаете. Ещё вам надо будет сдать за мусор, рубль в месяц, и за телевиденье, если будете брать.

– А сам телевизор? – спросила девушка с коляской.

– Ну, есть четыре штуки, но старые, – с сожалением ответила Люба. – По два канала всего.

– И почём?

– Пятьдесят копеек, плюс амортизация. Тоже, выходит, рубль.

– Дорого, – с сожалением вздохнула девушка. – Я подумаю.

– Тогда ладно. Теперь про дорогу и стройматериалы. До мая чтобы никаких машин не было, все поняли? Мокрая пока дорога, раздолбают, будут колеи, сами потом ругаться будете, что дети с велосипедов падают. У кого свои машины – да, Коля, я к тебе обращаюсь! Четыре поездки в неделю, сторож считает. А ты уже шесть накатал. За свой счет будешь гравий покупать, ясно? Тебя спрашиваю, ясно? Нет?

– Да ясно, Люб, ясно, – проворчал какой-то мужик. – Не буду я. Вещи привозил на сезон.

– Ну ясно, так хорошо. У новых ни у кого машин нет? – Люба повернулась к Сабу. Тот отрицательно покачал головой.

– Ну и ладно. Как вас звать?

– Сергей, – склонил голову Саб.

– Тренер вы, да? Баскетбол? С детьми летом позаниматься не хотите? – перешла Люба на деловой тон.

– Эээ… – Саб, кажется, слегка растерялся. – В смысле?

– У нас летние секции делают, для деток. Кто что может. Плаванье, бег, гребля, «зорюшку» в лесу проводим. А баскетбола нет. Заниматься можно тут, столбы вкопаем, и кольца повесим, – уверенным тоном говорила Люба. Саб стоял слегка ошарашенный, и, кажется, не знал, что ответить.

– Я подумаю, – произнес он, когда Люба замолчала. – Если время позволит, может быть. Пару раз в неделю.

– А чаще и не надо, – заулыбалась Люба. – Досуг подрастающего поколения – важная задача для всех участников воспитательного процесса, включая соседей…

Лин, представив себе картину «Саб и дети», беззвучно заржал, Пятый ткнул его кулаком в бок – прекрати, мол.

– Как хорошо, что мы с тобой дрищи, – сдавленно произнес Лин. – А то бы тоже припахали.

– Теперь по записи. На семена и рассаду запись открыта, подходите, записывайтесь. На пленку запись будет на той неделе…

– Почему на той неделе? – возмутилась какая-то женщина. – С какой это радости?! Пленка в первую очередь нужна, куда рассаду-то? В комнату, что ли?

– Оля, не ори, – приказала Люба. – На террасе поставишь.

– Замерзнет!

– Не успеет, уже повернула погода. Так, дальше. Кто на постельные принадлежности хотел записаться, только сегодня, у нас лимит. Фабрика на реконструкцию встаёт, до следующего года не будет белья. Поэтому – кто не успел, тот опоздал. И не говорите, что я вас не предупреждала!

– А с продуктами что? – поинтересовалась другая женщина. – Будут? Нет?

– Будут, – в толпе послышался вздох облегчения. – Запись каждую неделю, по субботам. Сейчас кому надо что, подходите, пишитесь.

– Остатков нет? – спросил кто-то.

– Сгущенка одна осталась. Но много.

– Да ну её, сгущенку, – проворчала женщина, которая стояла рядом с ними. – Сварить только если. Лучше бы тушенки привезли.

– Сгущенки возьмем, – решительно сказала Эри. – Сережа, ты деньги захватил?

– Да, – Саб похлопал себя по карману. – Нам же белье ещё.

– Так, товарищи дачники, дальше поехали, – повысила голос Люба. – Молоко по средам и пятницам будет…

– Опять с Привалова? – недовольно спросил мужчина с оттопыренной губой.

– Да, – кивнула Люба. – Тебе что-то не нравится, Дима?

– Да, не нравится, – кажется, мужчина был настроен поскандалить. – Они водой молоко разводят, а творог – как замазка для окон. Много они тебе откатили, Любань, чтобы ты с ними по новой договор подписала?

– Чего он мелет, нормальное молоко, – произнесла та же женщина, которая говорила про сгущенку. – Лишь бы гадость какую брякнуть.

– Не нравится – не покупай, – отрезала Люба. – А будешь гнать на меня, да про откаты говорить, не допущу до записи ни на что. Хочешь на своём горбу всё из города сюда переть? Ну, удачи.

Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал.

– То-то и оно, – довольно улыбнулась Люба. – Последний вопрос на сегодня – общий забор. Лезут зайцы. Вы сами знаете, что лезут зайцы, и грызут деревья, поэтому общий забор будем делать новый. Старый весь в прорехах, товарищи. Надо.

– Опять взносы увеличит, – сказал кто-то. – Люба, сколько?

– По пять рублей.