Гектор обвёл нас внимательным взглядом, после чего аккуратно присел на стул, немного поёрзав, будто тот в любой момент мог сломаться. Да, Гектор, тупых подростковых приколов сегодня не предвидится; только один – уже не подростковый и совсем не прикольный, подумала я, смяв рукава блейзера пальцами. Со своего места Гектор видел только его – классический двубортный блейзер неопределённого цвета, на шее чернеет какая-то лента, даже приглядываться бессмысленно. Я была готова продлить его незнание как можно дольше, но пришло время моей расплаты.

– На прошлом уроке мы начали тему электромагнитных волн. В частности, выучили формулы периода колебания, частоты, амплитуды колебания волны и некоторые другие. Хотя вам это ни о чём не говорит, – уже пробубнил под нос Гектор, но так, чтобы передние парты услышали. – Давайте посмотрим, что вы усвоили. Есть желающие пойти к доске?

Ну вот и всё. Это будет мой самый звёздный час и самое грандиозное моральное падение за всю историю школы. Я подняла дрожащую руку и почувствовала, как на меня уставились двадцать четыре пары глаз. Уставились пронзительно, выжидающе, предвкушая эпичное шоу, о котором можно рассказывать внукам. Несколько человек достали телефоны, а Игорь уже навёл на меня камеру. Мерзкий тип.

– Так. Шарова, если я не ошибаюсь. Прошу, – Гектор пробежал глазами по фамилиям в журнале и поставил отметку напротив моей.

Время словно превратилось в тягучую субстанцию, обволакивающую всё вокруг. Как в замедленной съёмке я стянула с плеч блейзер, оперлась на парту, поднялась с места. Кто-то присвистнул, кто-то охнул, откуда-то сзади раздался сдавленный смех. Реакция одноклассников меня не интересовала, – это же стадо озабоченных подростков, к коим я относила и себя, – а вот реакция физика волновала меня как никогда раньше. Гектор уставился на меня с поднятыми бровями и приоткрытым ртом. В звенящей тишине я вышла к доске, пытаясь смотреть прямо, но взгляд то и дело метался по сторонам: на меня было направлено с десяток камер смартфонов, а кто не снимал, те пялились похлеще Гектора. Никитос поднял вверх большие пальцы и широко улыбался, Макс смотрел разочарованно, как на идиотку, кто-то давился от смеха.

– Гектор Ефимович, я готова отвечать, – сказала я, подрагивая от волнения и от холода.

– Вы издеваетесь? – после длиннющей паузы спросил Гектор, уставившись на меня.

– Что, простите? Я просто готова отвечать.

– Так, окей, да. Сейчас, – он опустил голову вниз, протёр глаза, снова посмотрел на меня. Челюсть сжата, ноздри раздуваются, на щеках вздулись желваки. А злость придаёт ему определённый шарм, между прочим, подметила я. – Расскажите нам, Шарова, что такое длина волны и в чём она измеряется?

– Длина волны – это расстояние между двумя точками этой волны, колеблющихся в одной фазе, – я тут же выдала вызубренное определение из учебника.

– В чём измеряется длина волны?

– В метрах.

– Напишите на доске формулу периода колебания волны.

Я правда была готова. Вчера я выписала все определения и формулы на шпору, а пока писала, случайно их выучила. Но спор есть спор, поэтому вместо того, чтобы повернуться к доске и взять мел, я медленно прошла мимо Гектора, потянув его за собой за ворот пиджака, к учительскому столу под давящую тишину. Села на край, опёрлась рукой на столешницу, элегантно запрокинула ногу на ногу, посмотрела на Гектора самым развязным взглядом, на который была способна. Я прямо-таки кожей чувствовала те самые электромагнитные волны от смартфонов – или какие там у них волны, – потому что камер на меня было направлено уже штук двадцать, не меньше. Веселятся, сволочи.

– Гектор, Ефимович, я не очень понимаю все эти формулы, – ласково сказала я, закусив нижнюю губу, – что я могу ещё сделать, чтобы получить пятёрку?

Класс восхищённо выдохнул.

– Чего? – Гектор опять пялился на меня, только теперь не зло, а как-то растерянно. Мне даже стало его немного жаль.

– Ну, понимаете, я очень хочу пятёрку за год по физике. Может, у меня получится? – всё так же ласково спросила я, смотря сквозь Гектора и расстёгивая ему пуговицу на пиджаке.

– Шарова, ты совсем охренела? Да я сейчас…, – прошипел вдруг Гектор, вырвался и выскочил за дверь.

– Браво! – крикнул Игорёк и посмотрел в экран своего айфона. – Сейчас вы наблюдали самый жёсткий разъёб физика от шлюшки всея Перми! Ещё больше треша у меня в профиле!

На класс обрушился шквал смеха – ребята были в восторге.

– Ой да иди в жопу, – я показала Игорю факи на обеих руках и села на место, закутавшись в невероятно уютный блейзер. Ткань прилипла к вспотевшей спине.

– Наська, ты теперь звезда! – Лера приобняла меня за плечи. – Даже не представляю, как ты на это решилась. Если бы проиграла я, я бы послала задание нахрен, а ты огонь просто!

– После такого Гектор либо уволится, либо пожалуется на нас директору, – сквозь смех сказала Ира.

– А чё на нас-то? – подала голос Светка с соседнего ряда. – Это же не мы тут в одном… этом разгуливали. Как это вообще называется и где ты такое откопала?

– Я похожий на Алике видела, – усмехнулась Карина, – когда искала себе сексуальный топик на вечеринку. Только там на спине хотя бы завязки были, а тут… ну-ка покажи ещё раз.

Карина через проход между партами дёрнула вниз мой блейзер, я стянула его с плеч, обнажив спину.

– Блин, я теперь такой же хочу, – она встала и изучающе осмотрела на мой топ, если его можно было так назвать. Две узенькие полоски крест-накрест спереди, едва прикрывающие кружевной лифчик, обнажённая спина, лямки топа соединяются в районе талии и спускаются ниже, под шорты. Наряд дополнял чокер с сердечком, в исторические времена символизирующий принадлежность к благородной профессии проституток. Сейчас он именно это и символизировал, судя по реакции «общественности».

– Вот за что я полюбил физику, – хохотнул Никитос с последней парты.

– Кстати, сегодня в инсту выложу видео! – провозгласил Игорёк. – Всем смотреть, лайкать и комментить!

– Сегодня вся инста будет завалена Настиным выступлением, твоё видео никому не сдалось, – надменно сказал Ира и послала Игорю воздушных поцелуй. Тот в ответ почесал средним пальцем глаз.

– А Гектор что, дрочить ушёл? – нарочито громко спросила Лера в надежде, что её шутка зайдёт.

Шутка зайти не успела, а вот на последнем слове зашёл сам Гектор, а за ним Алла Дмитриевна. У Леры округлились глаза, и она чуть съехала под парту, смех и обсуждения резко стихли.

– Шарова, выйдем-ка со мной, – глухо сказала Алла Дмитриевна, даже не взглянув на меня. Игорёк присвистнул и навёл камеру на Аллу Дмитриевну, но получил такой уничижительный взгляд, что снимать тут же передумал.

Лицо запульсировало, дезодорант уже не спасал от потоков пота, льющихся из подмышек, со спины, со лба. Казалось, блейзер насквозь пропитался потом, и от меня уже попахивало. Когда я согласилась на эту тупую авантюру, о последствиях я не думала. Чувства будто притупились, мозг отключился. Это как в юном возрасте не думать о беременности, когда в порыве страсти забываешь о презервативах. Теперь же организм пришёл в норму, и я в полной мере осознала жуткое, давящее чувство собственного идиотизма. Зато меня можно поздравить – я официально совершила самый абсурдный поступок почти за восемнадцать лет.

Пока мы шли по коридору, Алла Дмитриевна молчала. Это молчание угнетало, но не больше, чем предчувствие пиздеца. Как только я поняла, что мы направляемся к кабинету директора, внутренности скрутило ещё больше, из горла настойчиво хотел вырваться ком. Дура, а куда я думала, мы идём? Покушать в столовую?

Алла Дмитриевна всё также молча запустила меня в кабинет и оглушительно хлопнула дверью с другой стороны. Интересно, мне вообще удастся выпуститься из школы?

– Настя, проходи, – позвала меня директриса из-за приоткрытой впереди двери.

Всему когда-то приходит конец. Сейчас конец придёт моей учёбе и личной жизни, потому что, если это дойдёт до папы, он лично будет забирать меня из школы и отводить домой, а выходить разрешит только в магазин и школу дизайна. Ну как можно быть такой тупой?..