— Летописец, как я и говорил, — пожал плечами старик.

Платон подошёл и встал между Лазом и стариком.

— Брось, Лаз. Он друг. В конце концов, без него мы бы не справились.

— Да? А что это за татуировки у него тогда? Ты видел вообще, что он сделал? Уверен, что он тот, за кого себя выдает?

— Я знал про татуировки. И некоторые другие знали. — Платон вздохнул. — Слушай, у всех нас есть секреты, ты и сам знаешь. Но за него я ручаюсь. Веришь мне — верь и ему.

Лаз опустил меч, а потом вдруг резко и гулко расхохотался.

— Кажется, скоро я останусь единственным нормальным человеком в караване.

Он просмеялся ещё несколько секунд и только потом добавил:

— Тогда пойду успокою всех наверху, наверняка, кто-то ещё проснулся, а вы вытащите эти трупы на улицу. Не стоит пугать хозяйку.

— Эй, Лаз, — окликнул его Шантри, когда тот уже направился к лестнице. — Не распространяйся там про меня особо, ладно? Не хочу лишнего внимания. Скажи, что вы с Платоном всё сделали сами, а я только помог.

Лаз на секунду замер, будто сомневаясь. Потом кивнул головой:

— Я сделаю, как ты просишь. Но только в этот раз, в следующий — врать не стану.

— Следующего и не будет, я надеюсь, — прижав руку к груди, ответил старик.

Пока они с Шантри возвращали столы на места, и выносили трупы на улицу, Платон спросил:

— Кто это такие, есть идеи?

— Северяне. Сборщики налогов. — Старик нахмурился. — Не особо понимаю, зачем они сюда поперлись, видимо, хотели ещё подзаработать. Но всё же странно, что они могли делать так далеко от своих земель. Если только не считают юг уже своим.

— Почему сборщики налогов занимаются грабежом?

— А чем же им ещё заниматься? — усмехнулся летописец. — В этом же их работа. А если серьезно, то на эту работу в основном нанимают всяких отморозков. В этом весь метод Сурта — сильные поднимаются наверх, слабые опускаются вниз. Теперь понимаешь, почему я говорю про то, что есть зло, с которым нужно бороться?

Платон неуверенно хмыкнул. Люди эти не вызывали никаких приятных эмоций, они вели себя как дикари или уголовники, но он в то же время понимал, что за него сейчас говорит адреналин и стресс после боя, а значит, его восприятие искажено. Нужно будет обдумать это всё при возможности.

— Эй, — заметил Шантри его замешательство, — ты правильно поступил. Спасибо тебе. Не говорю, что я бы не разобрался со всеми четырьмя, но могло бы не обойтись без травм.

— Я не боец, Шантри. — Платон вытер кровь с рук об одежду одного из убитых. — Мне всё это не по вкусу, но я делаю то, что необходимо.

— Это самое главное, друг мой. Самое главное.

***

Когда утром Платон спустился в зал, он обнаружил за столом с Амалзией, Лазом и Шантри ещё двух статных мужчин, одетых в багровые плащи. Амалзия махнула рукой, приглашая Платона присоединиться. Он кратко поприветствовал обоих и мужчин и сел за стол.

— Как я уже сказал, гиппарх Кассандр лично попросил помочь вам, если возникнут проблемы. — Мужчина нахмурил густые брови. — Но, вижу, помощь вам особо и не требуется. Не скажу, что меня радует всё это самоуправство, но лучше уж так…

— Самоуправство? — переспросил Платон.

— Да. Эти люди были на территории империи и должны были предстать перед судом, если действительно совершали преступления. Кроме того, есть основания полагать, что это были разведчики северян и они могли выдать немало ценной информации.

— Эй, они напали на одного из наших, — Платон напрягся, — и погибли в бою. Нам, что, надо было попросить их подождать до утра, пока вы тут появитесь? Это с учетом того, что мы о вас даже не знали.

Мужчина устало потер переносицу.

— Нет, простите. Я излишне резко высказался. Просто иногда наша работа напоминает попытки вычерпать озеро решетом и четыре непонятных трупа совершенно не облегчают её. Но я рад, что вы отделались малой кровью, и отдаю дань уважения вашим навыкам. Убить вдвоем четверых опытных воинов — это сильно.

Платон взглянул на Лаза, тот едва заметно кивнул. Значит, участие Шантри упоминать не будем.

— Мы что-то должны вам, капитан? — спросила Амалзия. — Нам пора выдвигаться в путь, и без того опаздываем.

— Нет, никаких вопросов. С телами мы разберемся сами. Дорога к северу чиста, насколько нам известно, во всяком случае к вашему каравану точно никто не сунется. Мы же через пару дней будем в столице и я доложу начальству о северянах, забирающихся на наши земли и устраивающих беспорядок.

— Это уже не наше дело, — сказала Амалзия, вставая из за стола. — Была рада иметь с вами дело. И удачи в пути.

Сборы на этот раз были быстрыми и буквально с первыми лучами солнца караван продолжил движение на север. Поля здесь становились всё более редкими, всё менее ухоженными и всё чаще перемежались редкими и невысокими рощицами.

— Почти уверен, что они специально тащились за нами, чтобы проверить, что мы не решим вернуться в столицу, — сказал Игорь, сегодня ведущий повозку.

— Зачем им это?

— Как и говорил Шантри, фактор неожиданности. Тут всё держится на очень хрупком основании, поэтому те, у кого есть власть, опасаются любых изменений. Даже если Кир решил с тобой сотрудничать, он все равно будет присматривать, чтобы ты не решил выкинуть что-то странное. — Игорь передернул плечами. — Поэтому я и говорил тебе не привлекать внимания.

Шантри отвлёкся от свитка, который он пристально изучал всё это время и сказал:

— Не воспринимай это слишком всерьез. Игорь излишне озабочен тем, чтобы прятаться от любой опасности. Но иногда проще столкнуться с ней и решить окончательно.

— Я удивляюсь, как с таким подходом твоя кожа ещё не висит на стене какого-нибудь дома в Грано, — недовольно ответил Игорь.

— О, как-то раз её и правда хотели содрать! Помнишь того нескийского царька? — Шантри усмехнулся. — Впрочем, эту историю я расскажу в другой раз. Давай, задавай свои вопросы, Платон.

Платон отвлекся от созерцания облаков пыли, поднимающихся из-под колес впереди идущей телеги. Его голова была забита вероятным противостоянием с Лордом-протектором и попытками придумать хоть какой-то план.

— Вопросы?

— Я же вижу, что ты чем-то озабочен. — Шантри широко улыбнулся. — А я наверняка смогу подсказать, лучшей возможности и не найти.

— Пожалуй, есть кое-что. Расскажи мне о Знающих. Как становятся Знающими, в чем их силы и слабости.

— О, это крайне занимательный вопрос. Давай начнем по порядку. Что ты о них знаешь?

Платон на секунду задумался, вспоминая разговоры с Амалзией.

— Не так много. Они могут силой мысли менять реальность, но их возможности ограничены. Судя по всему, каждый Знающий может воздействовать только на определенное явление. Они достаточно редки и в основном могущественны, спектр их талантов достаточно разнообразен, и большинство из них — старики.

Шантри с какой-то непонятной гордостью погладил свою длинную седую бороду.

— Ещё знаю, что их терпеть не могут церковники, потому что Знающие как-то нарушают связь причин и следствий, хотя этого я до конца так и не понял. Кроме того, что это всё не похоже ни на какую известную мне технологию, я добавить ничего не могу.

— Ты в целом прав, — ответил Шантри, сворачивая свиток и доставая мятый кусок пергамента и перо. — Знающие действительно гнут реальность силой своей мысли. Для знающего важны три аспекта: знание, воля и, скажем так, фантазия.

Он развернул пергамент, макнул перо в небольшую чернильницу.

— Со знаниями всё просто — если ты хочешь изменить что-то в мире, ты должен понимать, как оно работает. Чем лучше понимаешь, тем легче с этим воздействовать. Поэтому мало кто из знающих умеет воздействовать на разные явления, как ты верно подметил. Я, например, знаю, как работают и взаимодействуют с кожей или другой поверхностью, на которой можно писать, чернила. Знаю, как они делаются, как впитываются, как высыхают. Естественно, чем проще явление, тем легче с ним разобраться. Некоторые посвящают жизнь изучению абстракций типа времени и пространства, но так и не добиваются успеха из-за сложности изучаемого предмета.