Литмир - Электронная Библиотека

***

Намджун гуглит, кто такая вообще эта Синди Шерман, а то он, конечно, с умным видом покивал, мол, да-да, конечно, великая женщина.

Но вот на деле обычный юрист-работяга Ким Намджун впервые в жизни это имя слышит.

И, вообще-то, это слегка странно, решает парень, прошерстив странички в сети. Потому что он, вообще-то, человек образованный, немного в сфере искусства смыслит (мамочка, спасибо за образование), но это имя честно не встречалось. Комбинезончик же совершенно не раздумывала, называя котенка Синди — будто это информация из разряда обязательных.

А еще она всегда очень тщательно моет руки, каждую фалангу изглаживает, тщательно окутывает вниманием, почему-то вспоминается, и зря, вообще-то, потому что при воспоминании об вполне обычном процессе у Намджуна во рту пересыхает и внутри тело наливается жаром. Он не шутил, когда предлагал продавать фото кистей рук Донхи в кинковые журнальчики. Вот только забыл уточнить, что сам же бы скупил весь тираж.

Так, фу, нечего об этом думать. Помусолить в голове грязные мыслишки он всегда успеет…

Только вот дело в том, что с Донхи не хочется так — грязно. C ней вообще хочется быть белым и пушистым, окутать девочку нежностью и заботой, и чтобы в его постель она пришла сама, не сомневаясь в своем решении, не сомневаясь в Намджуне и в мире в целом. Чтобы не боялась расстегивать пуговки на одной из своих застиранных рубашек, обнажая шрамы, чтобы разрешила ему касаться и ласкать, и не только в сексуальном смысле — просто, чтобы сделать приятно и расслабить. В конце концов, даже массаж не всегда несет эротический подтекст.

Поэтому Намджун и мучается. С одной стороны, он себя знает: решил, значит, будет придерживаться выстраданных принципов. С другой стороны, девочка в его объятиях сегодня была невыносимо горячей, волосы вкусно пахли табаком, а еще из-под застиранной мешковатой кофты с такого ракурса заманчиво приоткрылась часть шеи и (прости, Донхи, не удержался, заглянул) груди. И нет, Намджун вовсе не покраснел, как пацан. Ему же уже не шестнадцать, понятно?! Да и не то, чтобы там особо была грудь… Но всё равно зрелище было восхитительным.

И они как раз подходят по размеру его ладони…

Намджун бьется головой о столешницу под недоуменными взглядами сотрудников, отлично понимая, что влип он конкретно. И вылипать из этого вот всего не хочет ни капельки.

Так, куда там его звал Сокджин?..

***

Сокджин, оказывается, полон радости и вдохновения, поэтому звонит на третью работу Донхи и отмазывает её на вечер. А потом просто укоряющее смотрит на Юнги, который с горьким вздохом игнорирует убийственно-негодующий взгляд комбинезончика, вычеркивая её имя из списка ночных дежурящих в клубе сегодня.

— Вы злоупотребляете своими полномочиями! — Донхи уже даже не раздражена, она откровенно сердится, так что отбирает маркер в Юнги и обводит свое имя снова, хотя в спину дышит Сокджин. — Отвалите вы уже! — распсиховывается окончательно под удивленными взглядами других сотрудников, и сбегает переодеваться в форму. Мин снисходительно улыбается парням.

— Если еще немного попытаешься на нее надавить своей заботой, хён, она сбежит с концами. Донхи — это не я, не Джуни и не Хосокки, так что прекращай. Мелкий не для того столько времени её обхаживал, чтобы ты ему сейчас всё похерил.

Сокджин выглядит обиженным и собственную неправоту признавать не хочет.

Вот только Донхи показательно отказывается обслуживать их столик, так что и Намджун не получает свой любимый «Секс на пляже», и Хосоку приносят не то пиво, а Мино и Ёнгук синхронно кривятся от разноцветной палитры шотов, которую приносит вторая барменша со сладенькой улыбочкой. Сокджину вообще ничего не приносят, и Юнги отказывается идти разбираться с этим.

Донхи, наверное, так бы и сумела тихонечко свалить домой после смены, если бы бдящий Намджун не схватил её в буквальном смысле за волосы (за что тут же получил размашистую затрещину) и не потребовал гулящую мать домой, к ребёнку.

Парни дружно обплевались пивом.

И только Юнги злорадно ухмылялся сцене избиения младенцев, потому что этого самого «ребёнка» он помогал покупать… Что дало Намджуну кучу компромата на старшего в виде почти сотни фоточек, которые вредный юрист скинул ему с припиской «понимаю, почему ты так фанатеешь по корги — у них такие мягонькие жопки».

И даже если Юнги и правда перетискал всех до единого зверушек в магазине, то ну и что?

***

— Привет, малышка! Иди ко мне, моя хорошая, мой комочек радости, моя утипутилапочкисладкие ыыыыыыыыы…

— Оставь её себе, — Донхи фыркает немного с обидой, и Намджун даже спотыкается на ровном месте, но продолжает делать сюсюкающий вид. Котенок умильно зевает и шершаво выдает свое «мнхя». — Ты же её уже даже своей называешь.

— Я и тебя своей малышкой называю, и что с того?

Если бы Намджун не видел, то не поверил бы.

Донхи заливается румянцем. Краснеет действительно трогательно — при её-то худобе вообще всё выглядит именно таким; сначала нежно-розовым покрываются скулы, после краска стекает на впалые щеки и перебегает на шею, а дальше…

Дальше — только воображение, потому что горловина привычно мешковатой кофты мешает. Сильно.

— Ты меня просто… так называешь, и не своей, и… В общем… К чёрту, забей, — Донхи нервно щелкает непонятно когда вытянутой зиппо и ловко уворачивается от попыток обнять — Намджун еще не научился преодолевать её чисто змеиную вертлявость и ползучесть. А еще вот так, со спины, с этими её острыми плечами и выпирающими лопатками девушка неутомимо напоминает ему что-то потустороннее, даже с уклоном в инфернальность. — Я вообще к чему: ты к этому пылесборнику, очевидно, успел прикипеть душой, она с твоих рук не слезает и на мои идти не хочет; так что разве не лучше будет просто взять и оставить это недоразумение тебе?

— Нет.

Донхи вздыхает. Да, этот стервец иногда и поупрямиться может…

— Ладно, — она решается и наконец выдвигает свой последний аргумент, один из самых весомых для нее, на самом деле. — У меня нет финансовой возможности содержать пылесборник.

— Ты же сама дала ей имя Синди, — ласково напоминает Намджун, пытливо заглядывая Донхи в глаза. — В честь той милой влиятельной художницы. И по поводу последнего не переживай: я отлично осознавал всё, когда покупал тебе кошку, так что оплачивать её содержание — корма, прививки, походы к ветеринару — буду сам. И не спорь, — добавляет, потому что Донхи уже гневно смотрит на него и рот приоткрыла, чтобы отругать. Намджун вздыхает. — Знаю, что ты безумно самостоятельна и всё такое, но в этом случае дело идет не о твоей жизни, а о жизни нового маленького существа в твоей жизни.

Донхи опирается спиной на холодильник, обнимает себя за плечи и косит взглядом на пригревшуюся в чужих руках Синди. Намджун подсознательно ждет вопроса, на самом деле, он его просто жаждет.

— Почему?

Намджун гладит кошку за мягким ушком (отчаянно пытается не думать, что Донхи тоже могла бы вот так шершаво мурлыкать, чисто для прикола, пока он её расчесывает… ах, мечты, мечты), прячет улыбку в мохнатый бок и наконец поднимает взгляд.

— Потому что она для тебя, — просто отвечает, смотря прямо в глаза комбинезончика. Донхи только сейчас слышит и понимает.

И пугается.

Потому что, оказывается, она не так уж и хорошо прятала свое одиночество.

Потому что он, гребаный внимательный Ким Намджун заметил, что ей вовсе не так пофиг, как обычно кажется.

Потому что он хочет, чтобы дома её кто-то ждал.

Вот только на этом Ким Намджун не заканчивает; он сгружает котенка на специальную подушку на стульчике, подходит как можно ближе к Донхи и выдыхает то, что уже столько месяцев томиться в грудной клетке, отчаянно пытаясь прогрызть себе путь наружу.

То, из-за чего Донхи может сейчас просто развернуться и уйти.

Вот только почему-то Джуну кажется, что это — идеальное время и место.

— Потому, что это сильнее меня. Ты мне нравишься, Донхи. Просто нравишься. Очень. Слишком. Такое не контролируется и не идентифицируется.

17
{"b":"744402","o":1}